Пленница лунного эльфа

— Почему? — чуть ли не промурлыкал он, прикрывая глаза. Всё ясно, прибалдел. Оно и понятно: я тоже гладить умею. У меня на Мурзике рука натренирована.

— Дину сейчас нужны все силы, а потеря крови его ослабит. Кто знает, с какими врагами ему ещё предстоит встретиться во дворце. А всех остальных, кроме меня и Дина. Ли убьёт. Нечаянно, конечно, но всё же. Так что остаюсь только я. Он не сможет причинить мне вред, я это точно знаю, Кай. Интуиция. Так надо, понимаешь? Мне ничего не угрожает. И я не собираюсь вливать в вампира свою кровь литрами! Понемногу, по чуть-чуть. Думаю, этого будет достаточно, чтобы укрепить его здоровье. Спеленаем императора прочными цепями, и ты будешь рядом со мной! А когда ты рядом — мне ничего не страшно! — польстила я ему.

— Ты из меня верёвки вьёшь… — капитулировал Кай с тяжёлым вздохом.

— Исключительно любя, — просияла я и кинулась его зацеловывать.

— Ой, как тут у вас весело! — воскликнул вошедший в комнату без стука Ли. За ним последовал Дин — всё ещё потрясённый, но с ярко сияющими глазами.

— Ваше величество, ваше королевское высочество! — поднявшись с дивана, склонился перед ними генерал.

— Ли, Дин, я так за вас рада! — вскочив, я кинулась с радостными обнимашками и поцелуем в щёку сначала к Ли, потом к Олдину. — Поздравляю! Вас обоих!

— Спасибо, Лекси… — дрогнувшим голосом прошептал мне на ухо Дин, обняв так сильно, что с меня едва не слетело одеяло. Наверное, оказаться в платье мне сегодня вообще не судьба.

— Ты этого достоин, дружочек, и ты будешь отличным правителем! — отозвалась я, отстраняясь от него, заметив, как сильно напрягся сейчас Кай — наверняка наш с Дином поцелуй вспоминает. — Мне нужно написать тебе какую-нибудь бумагу, освободить из рабства, например? — Спросила я, не зная местных юридических тонкостей.

— Нет, ты что, ничего не надо, — рассмеялся Дин. — Те, у кого есть метка, не могут быть рабами, и все прежние договоры по моей купле-продаже и передаче для нужд армии уже автоматически утратили силу. Смотри! — развернувшись ко мне спиной, он задрал рубашку до плеч, и я увидела у него под левой лопаткой большую метку в виде короны — в три раза больше, чем у Кая, насыщенного винно-бордового цвета.

— Как здорово! — восхитилась я, удержав при себе желание потрогать эту красоту. — И что теперь? — посмотрела я на Ли.

— Я забираю своего сына во дворец — буду знакомить его с придворными, передавать дела и готовить к коронации. Не волнуйся, вечером я заскочу к вам и даже позволю заковать себя в цепи! — мягко улыбнулся он, глядя на меня с огромным обожанием. — А ты — пиши письмо маме! — подмигнул он мне.

— Ура! — мне как ребёнку, хотелось прыгать от восторга. — Ой, а что будет с Иви? — вспомнила вдруг я о наличии в нашем замке принцессы. — Вы заберёте её с собой?

— Да. но не сейчас. Со временем, — переглянувшись с отцом, ответил мне Дин. — Здесь ей будет гораздо спокойнее и безопаснее. Если вы не возражаете, генерал, — обратился он к Каю, — моя сестра поживёт под вашим присмотром ещё какое— то время.

— Конечно, без проблем, — не стал возражать мой муж. — Я сегодня оформлю ей вольную.

— А, она всё ещё рабыня? — удивилась я, полагая, что. когда брат Иви стал наследником трона, то и она автоматически обрела свободу. — И, кстати, а как её вообще могли продать? Она же принцесса! Ведь ваш отец вроде не вырезал у неё никаких меток? — озадаченно спросила я Дина.

— У женщин не бывает меток, Лекси, и оказаться на невольничьем рынке может любая из аристократок. Поэтому мужчины в этом мире очень бдительно оберегают своих жён и дочерей, — пояснил Олдин.

— Ох, жесть… — тяжело вздохнула я. — Дорогие императоры — нынешний и будущий! — внезапно заявила я, приосанившись, словно римский консул в тоге, вставший за трибуну. — Я требую от вас срочной отмены рабства во всём мире! — мой решительный голос повис в звенящей тишине.

Глава 52 Борьба с рабством

— Лекси, малышка, это пока невозможно, — мягко, как к неразумному ребёнку, обратился ко мне Лисантиил. — Мне жаль, — с горечью покачал он головой.

— Ответ не принимается! — твёрдо парировала я. — Вы обязаны это сделать, и точка!

— Я пытался трижды, — помрачнел Ли. — Последний раз — пятьсот лет назад. Меня чуть не сместили с трона, Лекси! Я едва удержал власть. Проблема в том, что рабство выгодно не только кертингам, но и аристократии — всей, без исключения! Это многовековые традиции, бесплатная рабочая сила и бесправные наложницы в любом количестве. Знаешь, сколько в этом мире было невольничьих рынков, когда я взошёл на трон?

Я молча пожала плечами.

— Две тысячи четыреста семьдесят девять! — озвучил цифру Ли. — А знаешь, сколько их сейчас?

Я снова пожала плечами.

— Пять! — просветил меня Ли. — За время своего правления я смог добиться, чтобы осталось всего пять рынков, где продают людей. А ещё — меня предали мои самые близкие советники и едва не убили, когда я отменил детское рабство, Лекси. Ты была на рынке, и видела два ряда — из мужчин и женщин. А недавно был ещё и третий ряд — с детьми! Ты можешь представить себе эту картину?

У меня в душе всё похолодело, и я с ужасом уставилась на императора.

— Десять лет назад я смог ввести закон, по которому все существа до совершеннолетия считаются свободными — независимо от того, кем были их родители. Но подпольная торговля детьми существует до сих пор, и ты не представляешь, сколько людей и сил я уже положил, чтобы покончить с этим безобразием. И, если Олдин попытается уничтожить рабство в ближайшее время — его попросту свергнут или убьют. Сейчас аристократы всё больше склоняются к тому, чтобы подписать мирный договор с кертингами и получать отчисления от работорговли в собственные карманы, и немного — в казну. Их это устраивает, ты понимаешь? — во взгляде Ли была боль на грани отчаяния.

— Это не устраивает меня, — вскинула я голову. — Я должна вернуть в этот мир красоту, но, пока в нём существует рабство — я не стану этого делать. К красивым рабыням будут выстраиваться очереди за километр — в палатках для пробы товара, и я не могу этого допустить! Вспомни, что ты мне рассказывал о проклятии, Ли. Ты говорил, что Олаф перед смертью проклял весь этот мир — с его рабством, похотливыми мужчинами и садистками-женщинами. Первое место в этом списке занимает рабство! И, пока вы его не отмените — так и будете жить со своими страхолюдинками. Как вы думаете, что для вашей знати важнее — возвращение красоты их жён и дочерей, или обладание рабами?