Пленница Лютого

Мне не понять сталкера, не забраться в его голову. Он как загадка, которую ни один психиатр не разберет. Остается только затаиться и ждать нового взрыва.

– Конечно, нет, - мужчина усмехается, натягивая сильнее маску на лицо. Плотную, черного цвета, через которую ничего не рассмотреть. – Ты правда думала, что я позволю кому-то смотреть на тебя? Ты моя, златовласка.

– А разве ты не пытался преподать мне урок?

Дура.

Глупая дура.

Кусаю губу, потому что желание нарваться растет в геометрической прогрессии. Как если бы кто-то отключил инстинкт самосохранения. И мне остается лишь испытывать выдержку сталкера. Когда он взорвется и поставит меня на место.

Я не могу сбежать от Лютого, не отпустит. И сдать его ментам тоже не получится, уже проходили. У меня нет ни одного варианта, как снова получить свободу. И раз это невозможно… То хочется творить глупости и ждать, что так надоем Лютому.

Если бы…

Горький смешок срывается с губ, когда мы выходим на улицу. Город встречает темнотой и холодом. Температура ниже нуля, щиплет кожу, вызывает желание ближе прижаться к Лютому, как к единственному источнику тепла.

Интересно, существуют ли способы стереть память? Под чистую убрать сталкера из головы, освободиться от него. Пусть даже опять приходит, только нормально, как обычный человек. Вдруг тогда всё получилось бы намного лучше, чем сейчас?

Лютый открывает мне дверь машины, терпеливо ждет, пока я забираюсь на переднее сидение. Всматриваюсь в кромешную тьму, но не вижу никого из охраны. Люди Лютого… как фантомы. Их не видно никогда, и возникает ощущение, что нас только двое.

Всегда только мы.

Мужчина заводит машину, оставляя ладонь на моем колене. Отбрасывает края пальто, ведет пальцами по внутренней стороне. Нагло, легко. Как всегда, обозначает свою территорию.

Собственник.

Псих.

Мой сталкер.

– Хватит, - прошу, когда мужчина добирается до пояса халата. – Я не хочу, чтобы ты меня касался. Разве это непонятно?

– Непонятно. В номере ты текла на мои пальцы.

– Тебе показалось.

– Ты сегодня удивительно смелая, Кристина. Есть повод?

– Конечно. Ты вернулся, с тобой можно ничего не бояться. Мой герой.

– Не зарывайся.

Рычит, дергая меня к себе. Сжимает пальцами мою шею, прижимает меня ближе. Так, что лбами упираемся. Даже сквозь маску чувствую горячее дыхание. Вижу, как сжимается челюсть мужчины, какая злость плещется в его глазах.

Впервые вижу глаза мужчины, единственное, что можно разглядеть на лице. Темные густые ресницы, прищуренный взгляд. Голубой цвет, с едва заметным зеленым отливом. Ледяные, холодные. И жестокие.

Лютый рассматривает меня, а я пытаюсь вспомнить.

Знаю его или нет? Знакомый или знаменитость, которого я могу узнать?

Сталкер скрывает свое имя и лицо. И я хочу, чтобы так продолжалось. Тогда он меня отпустит, наверняка. Лютый угрожал, что если я узнаю – тогда никуда не денусь.

Но я не знаю.

А шанса всё равно нет.

– Ты слишком много на себя берешь, моя девочка. Не путай мое отношение со вседозволенностью. Ты нарываешься. Если так хочется открывать рот, то я найду ему другое назначение. Более приятное.

Лютый даже не угрожает, а… Обещает. Напоминает, что будет дальше. В груди взрывается горячий шар, жжет под кожей. От мысли, что между нами действительно что-то произойдет. Остается только ждать.

Отсчитывать секунды до взрыва бомбы.

Сглатываю, когда мужчина касается моих губ. Обводит по контору, едва надавливает. Царапает нежную кожу, вызывая трепыхания. Сталкер усмехается, взглядом изучает.

А у меня дрожь по позвонку сползает.

– Так что, Кристина? Я не трахнул тебя в номере, но можем исправить это сейчас.

– Трахни.

Выдыхаю безразлично, потому что больше не вывожу. Сегодня не день, а полный кошмар. Новость о беременности, пусть и не существующей. Лютый. Встречи со старыми знакомыми…

От меня совсем ничего не осталось.

– Думаешь, что я этого не сделаю? – мужчина поглаживает мой подбородок, жжет своим взглядом. – Не сомневайся во мне, златовласка.

– Думаю, что мне плевать. Я так больше не могу. Я… Не могу больше, - ловлю его запястье, убирая руку от лица. – Я не знаю, чего ты от меня хочешь, но… Всё! Кристина закончилась, и послушность, и страх, и… Знаешь, мне кажется, когда смертнику говорят о приговоре, он перестает бояться всего остального.

– К чему ты?

– Ты никуда не уйдешь, правда? Не важно, знаю я твое имя или нет, видела ли лицо… Это просто твоя игра, способ ещё помучить. А по факту всегда ты будешь рядом, преследовать и похищать. Так в чем смысл? Смысл подстраиваться под тебя, если я ничего не выиграю?

В моему голосе сквозит сплошная обреченность, но я не могу по-другому. Разом накрывает. Какой-то лавиной горечи и усталости, когда уже ничего не волнует. Ничего не хочется.

Разве что забиться под одеяло и не вылезать несколько лет. Может, включит сериал и объедаться мороженным. Или провалиться в долгую спячку. Только такое ощущение, что меня уже ничего не спасет.

Перегорела.

Резко, как спичка.

А Лютый только пепел зря пинает.

Молчит, ничего не отвечает на мое признание. Заводит машину, сжимает руль. С такой силой, что кожа скрипит под его пальцами. А так – тотальная тишина повисает.

Опасная.

Я знаю, что с моим сталкером так просто не бывает. И если сейчас он игнорирует мой выпад, то потом будет только хуже. Но меня это уже не волнует, совсем. Мужчина даже не пытался оправдаться, разубедить меня.

Я была права. Это всё глупая игра, забава для него. Не было ни крупицы шанса, что он отпустит в конце концов. Я убеждала себя в этом, старалась не смотреть на его лицо, вдруг узнаю?

Глупо, чертовски глупо. Меня безысходностью сковывает, апатией. Ощущением, что я падаю и падаю в бездну. В ушах свистит ветер, а земля всё ближе. Расшибусь и ничего от меня не останется.

– Ты на что-то подсела?

– Чего?!

Вопрос Лютого настолько обескураживает, что я не нахожусь с ответом. Только глупо моргаю и приоткрываю рот, но сказать ничего не получается. Пиздец, а не вопрос.

Вот честно.

– Ты имеешь ввиду…

– Запрещенные препараты. Ты что-то употребляешь?

– Нет! Ты совсем… Нет, ничего такого, - исправляюсь с ответом, потому что всё равно не получается нарываться. От выжженных привычек сложно избавляться. – Я никогда бы не стала, я не идиотка. К чему вообще вопрос?!