Пленница Лютого

Не дебил.

Но при этом кроет злостью. Она закипает, ядом травит. Так, что врезать хочется кому-то, кровь пустить. Отправиться на ринг и отдубасить смертника, который решится выйти.

Потому что мне это не нравится. То, как легко Кристина говорит о следующем свидании. Со мной. Не со мной. С тем притворным пацаном, которым я давно не являюсь. Который будет кивать и мило улыбаться перед тем, как забраться к девчонке под юбку.

– Напрашиваюсь, - выдыхает недовольно, но не спорит. – Я так давно не каталось, ты не представляешь, как мне этого не хватало. Так что я готова потерпеть твою компанию немного. Но у меня будет условие.

– Какое?

– Ты сейчас поможешь мне встать и ни словом не будешь комментировать моё падение.

Фыркаю на это заявление. Девчонка что-то попутала, если решила со мной тягаться. Но я поднимаюсь, протягиваю ей ладонь, к себе прижимаю, помогая снять снаряжение. Здесь недалеко осталось, спустимся пешком.

– Погоди, - златовласка оборачивается назад, а я её подталкиваю в спину. – Мы же не забрали.

– Остальные заберут. Я договорюсь с работниками, не о чём переживать.

– Ладно. А кофе мой где?

– Там же, где ты валялась. Хватит на сегодня развлечений, пойдём нормально посидим. Ты не ела ничего сегодня. Или все ещё похмелье?

– Нет. Удивительно, но прошло. И голова больше не болит.

Выбираю то кафе, где мы до этого сидели. Когда златовласка прямо мне в лицо смотрела, не зная, кто перед ней. Только драпанула внезапно, оставляя меня в одиночестве. Так и не понял, что это было. Ведь девчонка была уверена, что я все ещё под стражей.

Кристина показательно долго листает меню, стреляет в меня взглядами. Теряет свою уверенность время от времени, но быстро справляется.

Я не шарю, что мы творим.

Но прекращать не хочу.

Она улыбается мне, пусть и фальшиво. Зубки показывает, а это изнутри кусает. Желанием податься вперед, насладиться её смелостью, а потом оборвать. Напомнить, как со мной говорить не стоит.

– Почему прекратила? – спрашиваю после того, как официантка забирает у нас заказ. – Кататься на лыжах ты прекратила, Кристин, почему?

– Ты серьезно? Ты же… У меня был в жизни один настойчивый поклонник, - фыркает, а глаза вспыхивают огнём злости. – Не разрешал мне этого.

– Разве?

– Да. Я раньше часто с Олегом каталась, ты помнишь.

– И психовала, когда мы тебя не брали с нами. Истерики закатывала, потому что одной было негде кататься, да и скучно.

– Ага. А ты… Ты тогда уже…

– Неважно. Так что там с настойчивым поклонником?

Так она меня ещё не называла.

Психом был, ублюдком, много эпитетов подирала.

Усмехаюсь, рассматриваю девчонку.

– Я как-то с друзьями каталась, а потом он мне запретил это делать. Угрожал, что… Что придёт ко мне, если я не прекращу кататься.

– Просто так запретил?

Потому что я подобного не помню. Столько лет контролировал жизнь златовласки, что некоторые моменты напрочь стирались. Я мог ей сотню всего запретить, а на следующий день она снова это делала. И я не замечал.

– Ну… Возможно я получила растяжение после того, как один парень на меня налетел.

А, это я помню.

Едва сдержался, чтобы того парня не прикопать в снегу. Перед этим организовав растяжение всего, что только можно. Пацана спасло то, что я в другой стране был, руки связаны, а других просить не собирался.

– И ты его послушала? Мы ведь оба знаем, что ты не всегда слушаешься, правда? Уверен, нарушала.

– Не это. Ты… Мой сталкер тогда впервые пообещал объявиться, и я испугалась. Не каталась больше.

– Не думала, что он так заботился о тебе? Мало удовольствия в том, как ты сегодня кувырком летела.

– Может… Но ты ведь согласен, что это ненормально? Контролировать можно детей, а не взрослых. Правда, Лёш?

А в её глаза веселые лучики пляшут.

Проверяет меня, чертовка.

А я подыграю:

– Конечно. Мудак редкостный, - усмехаюсь, локтями упираюсь в стол. Приносят еду, терпеливо жду, чтобы продолжить разговор. – Мне с ним разобраться?

– Я бы на это посмотрела, - смеётся легко, отворачиваясь к окну. – Но думаю это будет выглядеть очень странно.

– Я ведь предлагал тебе уехать со мной, вчера. Ты отказалась. Почему?

– Я… Потом как-то спроси, я отвечу.

Девчонка полностью сосредотачивается на еде, не поднимает на меня взгляд. Коротко отвечает на мои вопросы, полностью уходит в себя. Трет запястье иногда, постоянно поправляет гольф.

Нервничаешь, моя девочка?

С чего бы?

Звонок телефона отвлекает, и приходится оторваться от любования Кристиной. Мгновенно отвечаю, потому что друг не стал бы звонить просто так:

– Есть дело, Лютый, - Саид вздыхает, недоволен чем-то. – По поводу Шама. Есть возможность ту девчонку забрать. Я охрану пробил.

– Блядь. Когда? У меня медовый месяц. Поздравления, кстати, я не дождался.

– Я тебе все документы оформлял, не наглей. В общем, через пару дней, нужно по ситуации смотреть. Но дня три у тебя точно есть, а потом уже как получится. Если хочешь, я кого-то другого отправлю. Я с Шамилем договаривался, мне и делать всё.

– Сам проконтролируешь?

– Черта с два. У меня Ника со своей беременностью, я стал невыездной. Пошлю кого-то.

– Тогда я сам скатаюсь. Не доверю это дело соплякам.

Слишком сложное дело, долгое. Шамиль хотел, чтобы к нему притащили девчонку, которая его брата убила. Не собираюсь его подводить, тем более что он квартиру для нас с Кристиной выделил.

Отблагодарить надо.

– Сам не так давно сопляком был, но я же тебе доверял.

– А я лажал так, что сам бы себя прошлого пристрелил. Скинь мне информацию, я разберусь. Шамилю пока не говори, вдруг опять всё сорвётся. На связи.

– На связи. Эй, Лютый.

– Что? – почти сбрасываю вызов, но торможу.

– Поздравляю.

Усмехаюсь, возвращаясь к своей девчонке. Не такой я себе представлял свадьбу и первую ночь. Всё по наклонной пошло, никакого намёка на нормальность.

Но это легко исправить можно.

Разберусь с теми, у кого есть претензии к Кристине. До или после этого девчонка признает, что меня хочет и никуда уходить не планирует. Тогда и свадьбу играть можно, пусть в белом платье покружиться.