Пленница Палача

Когда-то давно я прочёл это выражение в одной из многочисленных книг, что подсовывал мне Андрей. В пору юности я почему-то проникся этой фразой. Наверное, мне хотелось, чтобы обуревавшие меня чувства, наконец, умерли. Но они продолжали терзать меня, не давая перейти в новый этап. И в итоге... всё же одержали верх. Съели ту личность, которая раньше жила в этом теле.

Хорошо, что у Палача прошлого нет. Его ничто не гнетёт и не вызывает тоски. Будто локомотив, поставленный на рельсы, он несётся к своей цели, снося любого, кто случайно оказался на его пути.

У Палача нет сомнений и неопределённости. Он чётко знает свою роль и цель в этой жизни. У него нет жалости и ненужных сантиментов. У него нет души. Только твёрдый панцирь, под которым всё выжжено.

До недавнего времени у меня не вызывало никаких проблем быть ИМ. Но вот сейчас, глядя на хрупкую женскую фигуру, стоящую у окна, что-то внутри неприятно сжимается.

– Здравствуй, - говорю ей, заходя в комнату.

Лира не оборачивается.

Всё вглядывается в темноту за стеклом.

– Ты уже поужинала?
– спрашиваю её.

– Да, - тихо отвечает.

Её голос кажется печальным.

Что с ней случилось? Когда я уходил утром, она была весела и жизнерадостна.

– Ты чем-то расстроена?
– расстёгиваю пуговицы пиджака и снимаю его, вешая на спинку кресла.

Лира молчит.

Какого хрена она так ведёт себя? Беспокойство перерастает в раздражение.

– Отвечай, когда я говорю с тобой, - резко говорю ей я.

Подхожу ближе. Лира оборачивается. Её большие и по-детски обиженные глазах покраснели.

– Зачем я тебе, Дамир? – нежный голосок дрожит от сдерживаемых эмоций.

Складываю на груди руки и прищуриваюсь.

Мне сейчас совсем не нужен этот разговор, как и выяснение отношений. Не накануне такой важной встречи.

– Что значит «зачем»? – переспрашиваю, глядя на неё не мигая.

– Вопрос простой, - продолжает она. – Просто ответь на него. Мне кажется, я заслуживаю немного честности. Хоть раз…

– Ты заслуживаешь честности? – приподнимаю бровь я. Нет, она серьёзно? После всего дерьма… она говорит о честности?

– Да, - Лира опускает взгляд. – Теперь ты знаешь обо мне всё… и о моих к тебе чувствах тоже… Но я, - взмах ресниц, и пронзительная синева снова нацелена на меня. – Я о тебе ничего не знаю, Дамир. Зачем ты спас моего брата?

– Чтобы он на грёбанный аукцион не попал! – вскипаю я.

Чёртова девчонка! Она собирается весь вечер на мозги капать?

– Или ты против? – продолжаю, чувствуя, как всё внутри закипает то ли от ярости, то ли от... другого чувства.

Совесть? Раскаяние? Неприятный ком подходит к горлу.

Я как железный дровосек, который слишком давно не использовал свои чувства. Нужные механизмы успели заржаветь, и теперь при каждом движении всё внутри сковывает от боли.

– Я могу вернуть его обратно! – предлагаю ей. – Давай, прямо сейчас!

– Нет! – взвизгивает она. – Нет, Дамир… прекрати…

Лира проходит мимо меня к кровати и садится.

Она опускает лицо в ладони. Её маленькие плечики жалобно вздрагивают от каждого вздоха.

Подхожу ближе и, не отдавая себе отчёт в действиях, сажусь рядом, обнимая её.

Мне хочется, чтобы она успокоилась.

Нет, не так.

Мне нужно, чтобы она успокоилась. Снова расслабилась. И доверяла мне.

Пальцы скользят по бархатной коже.

Притягиваю её к себе. Глажу по волосам. Перебираю длинные пряди – будто шёлк через пальцы пропускаю.

Тянусь вперёд.

Сначала целую лоб, а потом жадно спускаюсь ниже. Я знаю, что действую на неё также, как и она на меня. Острый кайф разносится по венам, когда мои губы соприкасаются с её нежными, распахнутыми бутонами.

В штанах мигом каменеет. Внизу всё тянет и наливается приятным томлением.

Её ладони упираются мне в грудь. Сперва Лира, застигнутая врасплох, отвечает мне. Но слишком быстро берёт себя в руки, и к моему огромному неудовольствию, отталкивает.

Какого хрена?

– Не надо, - тихо шепчет, прикрывая глаза.

– Почему? – сердце отчаянно бьётся в горле.

– Я не хочу.

Поднимает на меня взгляд. Смотрит дерзко и с вызовом.

Блядь.

Знает же, что я могу взять её. Могу сделать всё, что захочу.

И при этом смотрит так яростно. Почти дико.

– Уверена? – цежу сквозь зубы.

Да, я могу заставить её захотеть. Но тогда… Боюсь, что тогда завтра у моей пленницы не будет правильного настроения.

– Да, - отвечает и отворачивается.

– Ладно, - резко встаю.

Член натягивает брюки. Слишком острое напряжение. Сложно стерпеть.

Чувствую, как раздражение набирает обороты. Хочется что-нибудь ударить. Иду к выходу. Надо проветриться.

Пересекаю комнату за считанные секунды. Опускают ручку и открываю дверь.

Уже стоя на пороге, бросаю ей:

– Завтра мы едем на встречу с твоим отцом. Подготовь брата.

Оборачиваюсь.

Ожидаю увидеть радость на её лице, но её тем нет.

Пожимая плечами, выхожу из спальни.

Многое бы отдал, чтобы узнать, что там у неё в голове.

Лира

Не могу заснуть. Верчусь под одеялом на широкой и очень удобной кровати.

Одеяло наматывается на меня, сворачиваясь в кокон. В нём так тепло и уютно, что мне не хочется больше никуда вылезать.

Дамира нет.

Сегодня он не пришёл ночевать.

Я ждала его до тех пор, пока в доме не стихли последние звуки. Но он так и не пришёл. Наверное, это его способ наказать меня за отказ в сексе.

В тот момент, когда сказала ему «нет», я ощущала себя такой сильной! Хотелось послать его к чёрту! Но я сдержалась.

Ещё вчера утром мне казалось, что я влюблена в этого человека. А сейчас чувствую себя такой глупой. Ужасно глупой...

Как можно было настолько сильно привязаться к собственному тюремщику? Ведь мне показалось, что это была любовь... Я просто дура!