Пленница по ошибке

— Лета, — прямо около ее уха произносил чужак, обжигая своим дыханием.

— Я… — Растерянно начала говорить она. — Тяжело мне, оберег бы побыстрее был готов.

— Сон с явью путается?

Светозар держал ее лицо в своих ладонях, приподнимая его вверх. Ведь, говорил он старцу, чтоб ни на шаг от нее не отходил, чтоб речами развлекал, да все сказывал, что спросит, чтоб тьма меньше к ней лезла, а он? То за травами убежит, то нити не так переплетаются, обрезать надобно, только бегает! А нечистый ее тут же видениями соблазняет, жизнь иную обещает.

— Возможно, путается, не разобралась. А ты отойди от меня, нечего подле стоять. Видеть тебя не могу. — глядя в глаза чужаку, произнесла Светомира. — И да, чувствую себя неважно.

— Позвать знахарку?

— Позови, может трав даст, голова болит.

Мужчина выглянул в коридор и крикнул мальчонку, тот сразу же подбежал и, кивнув, устремился на улицу. Светозар специально говорил нарочито громко, чтоб каждое его слово дошло до ушей пленницы. Думалось ему, что не просто так у девицы голова разболелась, проверить хочет догадки свои, а потому ему просто необходимо уверить ее в том, что никакого сговора не будет. Сказал он, чтобы паренек привел знахарку на свое усмотрение, да чтоб трав прихватила от боли головной, да пусть поторопится, да проследит, чтоб речей никаких женщина ни с кем не вела.

Светомира лишь поглядывала хмуро, еле сдерживаясь на месте. Хотелось метаться от стены к стене, бежать, кричать, только бы сократить ожидание.

К вечеру пришла женщина с расшитым, красными узорами, передником, да в зеленоватом теплом платье по пяты. До нее уже успел побывать в покоях старец, коротко бросив Светозару. что вода не отравлена, и тут же ушел, сказав, что ему необходимо оберег доделать, да в путь собраться.

Женщина назвалась Алией и грозно зыкнув на мужчину, выгнала того, громко хлопнув за ним дверью.

— Рассказывай, как болит, — омыв руки в тазу, поинтересовалась она.

— Понимаете. — кусая губы от волнения, начала Светомира. — Я возможно беременна, от того дурно мне. Знаю, что только целитель точно скажет, но может, есть хитрости какие? Муж мой в пути, хотелось бы весточку послать.

— Да мне какое дело, муж не муж. Дело то не хитрое. Да я и так скажу, даже пол ребенка скажу, коли проросло семя твоего избранного в тебе. Давай-ка живот освободи.

Девушка послушно стала раздеваться, трясущимися руками стягивая одежду.

— Да не трясись, — хмыкнула женщина, положив теплые ладони на ее живот. — Целитель я. все насквозь вижу. Дар в тебе сидит, зверьком уснувшим, да ребеночка не вижу, видать не получилось. Да не переживай, только, все внутри у тебя цветком рассветет, выносишь и не одного. Только, вот. Не понимаю. — развела руки в стороны целительница.

Светомира лежала, боясь даже вздохнуть. Уж как бы напрямую ее спросить, чтоб сказала:

— Я не все вам поведала, — неохотно начала она. — Только сказать не знаю, как,

— А, мне и не надобно говорить. И так вижу, что обманываешь, за нос водишь, — недовольно отозвалась Алия.

— Я правды не ведаю, оттого и спрашиваю, что не помню, спаслась от поруганий аль нет.

— Тяжко тебе видимо пришлось, вижу боль в твоем теле, да только не прикасался к тебе мужчина еще.

Руки женщины прикасались к коже девушки, оставляя за собой приятное тепло, которое проникало внутрь, разгоняло кровь и приносило облегчение.

— Яд внутри тебя сидит, да только ты его не принимаешь, отталкиваешь. Да много его, сердцем завладеть пытается, дар твой искоренить хочет либо наоборот пробудить да в своих интересах использовать. Приводили ко мне как-то девицу, что ведьмой чуть было, не согласила быть, похожее что-то в ней было. Тоже чернота разливалась по крови, и в голову ударяла, да только меньше ее было. Голос ее мучил, а она глупая беседы с ним развела.

— А, что с ней потом было?

— На костре сожгли. Пропала она внезапно, а потом на паренька, что на другую ее променял, хвори внезапные напали. Никто бы и не знал, чьих рук дело. Да только ее же батенька ко мне и прибежал, рассказав ту историю. А потом поймали ее в соседних землях, на колдовстве. Опаивала правителя, да вызнавала все про дочерей его.

Светомира побледнела, да так, что с подушкой, на которой лежала ее голова слилась. Заметив это Алия засуетилась:

— Да брось ты, это она поддалась соблазнам, решение-то за тобой. К тому же я только черноту вижу, пока та не стала с тобой едина, а ведьму истинную не определю, не подвластны мне их сердца. Вижу их, словно люд обычный, а на плече метка сверкает. Да и девица та была слабой. Все убивалась от любви неразделенной, еще и косая была в придачу. Мужик ее и обдурил, голову то вскружил, получил что хотел, да, на попятную, а та и поддалась. Ты откажись только, то путь не верный. Прямо уверенно произнеси, что не интересен тебе уговор, тьма и отпустит тебя. Она всегда приходит, когда тяжко, так легче к себе прибрать. Да только знай, что девицей ты осталась чистой, и можешь брачный кубок с завидным женихом поднять, с твоей-то красотой, — подмигнула ей женщина. — Сейчас боль головную уберу, напряжение сниму, ты и уснешь сразу.

Светомира хотела было обдумать все, распрощаться с женщиной, но ее глаза слиплись, на тело навалилась тяжесть, и она уснула, спокойным безмятежным сном, в котором, впервые за долгое время, не было крови, зеленого огня, смерти близких людей и Светозара.

Глава 27

Дни летели незаметно, оставляя за собой горькое послевкусие. Светомира все больше ограждалась от всех, погружаясь в свои мысли. Оберег старца ей не помог. Видения к ней и так перестали приходить, а голос продолжал разъедать ее внутри, сеял зерно сомнения, подпитывал ее ненависть.

Светозар заходил к ней часто, но покорно уходил, как только она указывала на дверь. Тихое пение Даргеда раздражало, стиснув зубы, она пыталась успокоиться и не прикрикнуть на него ненароком. Кто она такая, чтоб в доме хозяевам голос повышать? Иногда, когда дурманящий голос пропадал, она лежала и думала, что все будет по-другому, что она больше не будет злиться, и будет менее вспыльчивой, но так было ровно до того момента, пока шелестящий смех не возвращался к ней. Уж она его и игнорировала, и обвиняла во лжи, но он, словно верный пес, был всегда рядом, лишь ненадолго оставляя ее.

Чужак много раза повторял ей, что она не пленница, даже приглашал вместе пройтись, но Светомира лишь отворачивалась от него, да прогоняла. Этот день стал исключением. Еще утром, странное оживление привлекло ее внимание. А старец отвечал на вопросы нехотя, с некой ленцой. Одно только выведать удалось — поймали ведьму. И так захотелось посмотреть на нее, да словом обмолвится, узнать, так ли ее сильно голос соблазнял, есть ли спасение от этой напасти. Да и жалко женщину было. Что с ней будет, Даргед не говорил.

Впервые девушка ждала прихода Светозара. Вслушивалась в шаги, с нетерпением посматривала в приоткрытое окно и надеялась услышать его голос.

— Неужто ждешь чего-то, — насторожено спросил старец.

Он смотрел на девушку из-под белых, косматых бровей, медленно втягивая носом воздух, будто принюхивался. Та в ответ пожала плечами и схватилась за косу, поглаживая ее. В каждом ее движении угадывалось ожидание, она даже на месте подпрыгивала от любого шороха. Взволновала ее новость про ведьму. Ей по путному посмотреть бы на казнь, чтоб мысли все дурные откинула, да только Светозар иначе думал. Хотел было даже в дорогу накануне отправиться, ведь опасность миновала, гнилую женщину нашли, да только отказал ему Ватут отряд в дорогу собирать. Сказал, что после того, как ведьму допросят, да казнят, тогда пусть и отправляется. А коли гниль разрослась, да у нее последователи есть, в путь опасно собираться. Мало ли, какие силы подтянутся к ним, раз девчонка так понадобилась нечистому. Еще сетовал, что не слушает его Светозар, да с девицей разговаривает, а то опасно, пока оберегом ее не подпоясали, чтоб тьма не смотрела ее глазами, да не слушала ее ушами.