Пленница шейха пустыни

Я высплюсь. Позволю себе практически сутки счастливого сна, после чего буду плавать в бассейне, заниматься спортом и может быть, попытаюсь развить ту самую теорию интегрального чередования, что уже месяц не дает мне покоя. Дождусь Далиля, и позволим себе неделю посещать оперу, театр, а может, все же позволю отчаянной мысли воплотиться в реальность: рвануть в горы, туда где снег скрипит под сноубордом, а высокие ели касаются облаков…

Арабская речь ворвалась в мой сон, заставив беспокойно вздрогнуть. Я смутно понимала, о чем они говорят: некоторые слова были похожи на древний язык, а оттого и вовсе незнакомыми.

Резкий рывок. Я открыла глаза, непонимающе уставившись в крышу автомобиля, обтянутую темной тканью. В стекло легким скрежетом бился песок, завывал ветер. Пока я ошеломленно моргала, раздался визг буксующих колес, затем хлопнула дверь. Когда она приоткрылась, в салон попал песок, окончательно отрезвивший меня.

Я в панике вжалась в сидение, попыталась закрыть руками рот, чтобы не закричать от ужаса. Запястья опалило жаром и болью при этой попытке. Мне связали руки! Меня похитили! Аллах, это просто невозможно!

Я в панике оглядывалась. Свист ветра заглушал мужские голоса снаружи. Дыхание сбилось, предвещая скорую паническую атаку, а я ничего не могла с собой поделать. Мое сердце сделало рывок и остановилось, чтобы потом сорваться в аритмию.

Мы в пустыне. Аллах, каким безумцем нужно быть, чтобы отправиться в путь в разгар бури, которая будет бушевать еще как минимум полдня? Наверное, куда более сумасшедшим, чем тот, кто осмелился похитить меня!

Дверца у пассажирского сидения, где я сжалась от страха, резко распахнулась. Черная тень закрыла собой очертания барханов в песчано-рассветной дымке. Я с ужасом смотрела на черные брюки, куртку, перевязь с ножами и пистолетом на поясе, стараясь не поднимать глаз на скрытое черной тканью лицо.

– Без глупостей! – произнёс мужчина, протянув ко мне руки.

Мой крик потонул в отрезе ткани, закрывшей нижнюю часть лица. Похититель действовал слажено и уверенно, когда застегивал на моей шее тяжелый плащ и надевал на глаза темные очки. Я постаралась не кричать, когда меня выволокли из машины, перебросив через плечо. Ужас при мысли, что со мной сейчас сделают, немного отступил: насиловать под свист песка и ветра точно никто не станет.

От группы из шестерых темных теней отделилась самая высокая. Хоть стекла очков мало что позволяли рассмотреть, я поняла – это тот, кто унес меня из номера.

– Выбор, - его голос звучал тихо, но каким-то чудом перекрывал шум бури. – Тяжёлый сон от лекарств или покорность без попыток убежать либо с кем-то заговорить.

Мои глаза расширились. Бежать? Я погибну, не выдержав даже часа. Пока не завершится буря, мне ни за что не найти пути назад. И я не знаю, где мы. Верная смерть.

– Покорность… - само слово вызвало во мне внутренний бунт, который стоило подавить и спрятать как можно глубже, чтобы не злить своих похитителей. – Не надо наркотиков.

Меня повели к огромному «хаммеру» с мощными колесами. Усадили сзади, между двумя молчаливыми черными воронами. Взревел мотор, и машина устремилась вперед, пронзая мощными фарами непроглядную пелену летящего навстречу песка.

Мы не останавливались. Лишь когда буря начала стихать, а лучи утреннего солнца превратили ее в подобие золотисто-охрового облака, мне дали выпить воды и съесть протеиновый батончик. Делать это из рук незнакомых мужчин было непривычно, унизительно, страшно. Но я знала, что не в моем положении и не в таких природных условиях крутить носом. Обезвоживание и голод могут иметь фатальные последствия. А мне необходимо выяснить, кто тот безумец, что осмелился меня похитить и каковы его требования. Скорее всего – выкуп. Мы заплатим его без возражений и торгов, поле чего я заставлю Висама пустить по следу этого шакала личную армию, которая церемониться не станет. Но это все потом. Пока что мне стоит оставаться в здравом рассудке.

Под свист ветра и шум колес я задремала. А когда открыла глаза – в пыльное лобовое стекло светило ослепительно яркое солнце, а куда хватало глаз, величественно расстелились огромные барханы с наплывами песка, отчего казалось, что вокруг океанская гладь под солнцем.

Буря осталась позади. Я пыталась понять, куда мы могли добраться за такое долгое время. По всему выходило, что мы едва ли не в самом сердце бескрайней пустыни…

Висам рассказывал мне, как глубоко в пески зашел, когда думал, что утратил свою Аблькисс навсегда. [i]Тогда он думал, что мой отец сжег ее в рамках убийства чести и не мог позволить себе легкую смерть. Я помнила его слова до последней детали. Здесь не выжить даже с запасом воды куда более подготовленному путнику, чем я. Днем – раскаленный жар, ночь – адский холод. А мы явно заехали на многие мили дальше того места, куда в одиночестве дошел Висам.

Вот тогда страх обуял меня до такой степени, что я закрыла глаза, сдерживая слезы. Бессилие. Именно так оно выглядит. Даже если я угоню этот бронированный вездеход, мне никогда не найти трасс, и я погибну, спалив весь бензин. Искать меня здесь могут только похитители. Замкнутый круг!

Это было ужасно. Я кусала губы и вздрагивала от сухих рыданий. А два темных изваяния смотрели в стекло, не обращая внимания на то, что со мной происходит. Хотя, разве я хотела, чтобы со мной заговорили и начали утешать? Аллах, да. Я готова была многое отдать за пусть лживые, но заверения в том, что никто не причинит мне вреда, и вскоре я вернусь домой. Им было вовсе нетрудно солгать. Но почему никто этого не делал?

[i] Об этом можно почитать в романе «Непокорная для шейха»

Глава 3.2

Когда на горизонте показался зеленый островок оазиса, я едва отметила это в своём воспаленном рассудке. Привал был недолгим. Мне развязали руки. Позволили смыть пыль с лица в мутном ручейке и справить нужду под шатким прикрытием чахлых пальм. Затем я разминала затекшие запястья и грызла лепешку с финиковым медом. Похитители молчали. А я не хотела нарушать наш негласный договор, опасаясь, что мне действительно могут вколоть снотворное. Хотя, когда мы снова двинулись в путь, мысли о том, что произойдет совсем скоро, становились все тяжелее. Кажется, я уже не замечала, что слезы текут по щекам – до тех пор, пока мой похититель строго не велел мне взять себя в руки и не терять драгоценность пустыни – воду. Но я так и не смогла овладеть собой.

Внезапно до меня дошло - может, они и не собираются требовать выкуп? Может быть, они продадут меня в рабство, после того как изнасилуют? Конечно! Я слышала о том, что на известных женщин охотятся, и готовы заплатить баснословные суммы. А я сама своим светским образом жизни сделала все, чтобы попасть в поле зрения своих похитителей… Ведь говорят, что мировые олигархи неравнодушны к женщинам благородного происхождения, а если она еще и хороша собой… Да, скорее всего так и будет. Но это хуже смерти!

Я не стала тенью мужа. Я бы не смогла покориться ни одному мужчине на свете. Но теперь моя судьба - настоящее рабство, и хозяин может сделать все, что пожелает. Я не буду иметь права даже словом возразить, не то что воспротивиться. Я готова была начать молиться Аллаху, чтобы меня просто убили, потому что рабство для женщины в этих краях – ад.

Переживания и жара вымотали меня. Настолько, что я уснула. А проснулась лишь под вечер, с изумлением осознав, что мы продолжаем двигаться вперед.