Пленница. Родишь мне ребёнка

— Нет… — шептала с каждым его толчком внутри. Себе или ему – уже сама не понимала. – Нет, нет, нет…

Он не слушал. Трахал меня, сжав зубы. Зло, ненавидя, беспощадно, а я получала от этого удовольствие, которого прежде не знала.

Вцепилась в его плечо. Впилась ногтями до крови.

— Тварь, — процедил он и вдруг впился в мои губы. Целовал жёстко, не давал мне опомниться.

Я потерялась и в этом дождливом рассвете, и в своих ощущениях. Тело вдруг перестало мне принадлежать. Наполненное удовольствием, оно подчинялось Захару, и я сама тоже. Подалась вперёд бёдрами, со стоном обхватила его шею, и почувствовала, как он сплетает наши пальцы. Задрожала. Напряжение достигло апогея, и бороться с этим было бессмысленно. Тепло, холод, боль и сладость…

— Настя… — прошептал он. – Настя…

Я вздрогнула. По телу прокатилось тепло, из груди вырвался стон. Захар тоже застонал. Сдавил меня, прижался бёдрами и, запрокинув голову, глухо зарычал.

Я зажмурилась. Лежала и не осознавала, кто я и где. Блаженная нега охватила меня, поработила. Только в отдалении, где-то среди раскатов грома я слышала чужое имя, и не могла понять, от чего же так щемит внутри.

***

Оргазм отступал медленно. Сперва я начала слышать звуки, потом различать цвета. Захар стоял у раскрытого балкона и смотрел в пустоту. Я прикрыла грудь рукой и, приподнявшись на постели, уставилась на него, как кукла со стеклянными глазами. Видела и не видела одновременно. Он был отстранённым – чужим.

— Её звали Настя? – спросила, сама не зная зачем.

Захар резанул меня взглядом. Стиснул зубы и, подняв рубашку, сжал в кулаке.

— Меня несколько дней не будет. Но запомни, если вздумаешь что-нибудь вытворить, мне об этом сообщат.

— Твою жену звали Настя? – повторила я с нажимом.

Он задержался на мне взглядом. Почувствовалось вдруг, что я прижала его к стене.

— Да, — сказал он сухо и сжал рубашку ещё сильнее.

Я так и смотрела на него, не зная, что дальше. С ним, со мной, со всем тем, что сейчас происходит. Мне двадцать шесть, и я не хотела так ни одного мужчину, как его. Не хотела и не ненавидела.

Захар внезапно подошёл к постели. Схватил меня за руку и поднял. Глядя в глаза, положил ладонь на живот и повёл ниже.

— Чёрт тебя дери, — просипел он, второй рукой сгребая мои волосы.

Я застыла на вдохе. Его взгляд парализовывал, а прикосновения лишали воли. Пальцы оказались на плоти. Провёл вверх-вниз, раздвигая половые губы.

— Шлюха, — он вдруг оттолкнул меня. — Чёртова шлюха. До тебя дотронешься, так ты…

— На себя посмотри, — процедила я со злостью и выразительно глянула на его вздыбившийся пах. Потом в глаза.

Небо светлело, и черты лица Захара постепенно теряли свою демоничность. Только тело всё так же отзывалось на него, а душу наполняла горечь.

Он смерил меня презрительным взглядом.

— Утром тебе привезут вещи.

Ещё раз осмотрел меня с ног до головы. На секунду задержался на лице и ушёл, больше ничего не добавив.

Я смотрела на дверь. Значит, Настя. Вот кому я служу заменой. Только какую роль в этой постановке сыграл Юра и при чём тут я? А ещё… откуда это чувство в душе, в сердце? И почему из всех мужчин, когда-либо обративших на меня внимание, хочу я именно Захара?!

Глава 6

На следующий день курьерская служба доставила в дом две коробки с вещами. До вечера я к ним не притронулась – вообще не хотела брать ничего из его подачек. Но на этот раз здравый смысл победил. Моё платье совсем не подходило для дома, для сада – тем более, да и обходиться одной парой трусов было проблематично.

Раскладывая вещи в комод, я тщетно гнала от себя мысли о жене Захара. Неужели мы с ней настолько похожи?

Самым простым было найти её фотографию. Только теперь я знала – дом утыкан камерами, а мне совсем не хотелось, чтобы Захар видел, что я делаю.

Само собой, все вещи подошли идеально. Сам выбирал? Посмотревшись в зеркало, я затолкала поглубже раздражение. Утром я Захара не видела. На столе меня ждал накрытый пищевой плёнкой завтрак – немного каши, свежие фрукты и кусочек сыра на хлебце из каких-то дурацких зёрен.

Вещи во второй коробке почти кончились, когда на меня накатил приступ отчаяния. А что, если я и правда забеременею? Держа в руках сарафан, вышла на балкон. Что, если он заставит меня выносить ребёнка, а потом отнимет его и на этом конец? Мне нужны были ответы, вот только знали их двое – Захар и Юра.

***

С отъездом Захара лучше не стало. Прошло две недели, и я, к своему ужасу, поняла, что жду, когда он вернётся. Бродя по двору, постоянно смотрю на ворота, прислушиваюсь к звукам в доме и ничего не могу с этим сделать. Скуку разбавляли книги и телевизор в гостиной, а вот охрана и обслуживающий персонал меня словно бы и не видели. Несколько раз я пыталась поговорить с горничной – ничего. Вот и сегодня в ответ на моё «доброе утро» она лишь сдержанно кивнула.

— У вас всех тут приказ, что ли, меня игнорировать?! – вспыхнула я, отобрав у неё тряпку. – Да посмотри ты на меня, в конце концов! Хватит глаза отводить!

— Простите, — наконец услышала её голос. – У нас приказ от хозяина.

Ну конечно приказ! Не превратилась же я сама по себе в невидимку!

Горничная потянулась было за тряпкой, но я убрала руку. Сколько ей лет сказать точно было сложно, но вряд ли она была старше меня. Аккуратненькая, смазливая, личико сердечком, а глаза большие-большие и испуганные.

— Давно ты тут работаешь?

Она замешкалась.

— Ответь мне, — потребовала, не собираясь оставлять её в покое, пока не добьюсь своего. Дёрнула её за руку. – Отвечай! Иначе я тебя с этой лестницы спущу! Мне терять, поверь, нечего.

Мы стояли в нескольких сантиметрах от верхней ступени, и я вдруг поняла, что за эти дни достигла предела. Терять мне и правда уже было нечего. Рано или поздно Захар добьётся своего.

— Я… — глаза горничной стали ещё больше. – Несколько лет.

— Ты знала его жену?

Она замотала головой. Вряд ли она врала, по крайней мере я была склонна поверить ей.

— Она давно умерла? – спросила чуть остыв.

— Я не знаю. Хозяин об этом не говорил. Я тут три года только. Он уже был вдовцом, когда я устроилась в этот дом.

Я присмотрелась к ней и отпустила, сунув перед этим тряпку обратно.

Значит, всё случилось давно, больше, чем три года назад. Шла вниз и ничего перед собой не видела, только искажённое лицо Захара в ночь, когда он пришёл ко мне.

Свежий воздух и проглядывающее сквозь облака солнце помогли остыть. Я поймала на себе взгляд садовника, но значения этому не предала. Несколько кустов роз уже отцвели, но взамен им цветами покрылись новые. На скамейку возле одного из них я и села. Посмотрела на ворота, и тут снова поймала взгляд садовника.