Пленница

— Вот это да! — Репутация жуков мгновенно подскочила до высоты полета барона Весеннего холма.

Статус Найла как командира могучих боевых существ тоже пополз вверх. Правители удовлетворили любопытство, дамы порадовались зрелищу, и лишь один-единственный человек оказался недоволен произошедшим.

Бородач поднялся на ноги, тряхнул головой, потопал ногами, словно выясняя, где именно находится земля, а потом рванул из-за пояса булаву.

— Барон! — предупреждающе вскинул руку князь.

— Назад! — крик Найла относился к жуку. Посланник отлично понимал, что хитиновый панцирь перед ударом булавы не устоит.

— Дарю платок, кто победит жука! — звонко прозвучал голос княжны. Как ни странно, но именно последняя фраза заставила великана остановиться. Барон засунул булаву обратно за пояс и широким шагом направился к дверям, ведущим в левое крыло замка. Среди присутствующих прошла волна равномерного движения, в результате которого последи двора очистилось свободное место. Ямисса очутилась среди первых рядов, Найл поймал ее злорадный взгляд. Увидел он и то, как побледнел и прикусил губу князь Граничный, Санский и Тошский, человек, повелитель Чистых земель и Северного Хайбада.

Двое рыцарей принесли большие деревянные чурбаки, поставили их на расстоянии метров трехсот друг от друга.

— Посланник Богини, — окликнул Найла барон Делийских просторов. Ваш жук принимает вызов?

— Какой?

— Барона Весеннего холма — на поединок. Найл послал бомбардиру вопросительный импульс:

— Двуногий, которого ты толкнул, желает с тобой сразиться.

— Пускай, — небрежно согласился жук.

— Мой воин принимает вызов! — повернулся Посланник к барону.

— Тогда пусть он займет свое место у ближнего чурбана, а все остальные воины пусть отойдут к стенам.

Издалека прозвучал призыв трубы. Дрогнули, и стали медленно отворяться ворота. Во двор въехал всадник, внушительные размеры которого легко заменяли визитную карточку.

Глядя на длинное копье, Найл облегченно вздохнул. Он совершенно не представлял, куда оно могло вонзиться на гладком, обтекаемом теле жука.

Всадник подъехал к своему чурбаку, остановился.

«На жуков, сами понимаете, охотился каждый…» — всплыла в сознании правителя недавняя фраза бородача.

Как? Что может сделать копье против совершенно гладкой, покатой брони?

Найл вскинул голову, вперил взгляд в далекого всадника, пытаясь уловить ответ в его разгоряченном сознании. Голова, грудь, спина-надкрылья.

— Вот мой платок! — услышал Найл звонкий голос Ямиссы.

Всадник начал разбег. Сверкающий наконечник копья опустился и нацелился… Да! В спину! В узкую щель между грудью и основанием надкрыльев. При той легкости, с какой обращается с копьем великан, ему не составил ни малейшего труда вонзить иззубренное острие точно в двухдюймовую щель и нанизать бомбардира до самой рукояти.

— Голову подними! — попытался предупредить правитель. Когда копье будет над пастью, голову поднимай.

Всадник промчался почти половину дистанции. До жука наконец дошло, что и ему тоже нужно двигаться навстречу. Он зашевелил лапами, придавая ускорение тяжелому телу.

Барон мчался с быстротой молнии — Найл с ужасом увидел, как острие приближается, проходит над усами жука, жвалами…

— Голову!!! — Посланник не столько предупреждал, сколько сам пытался сократить бомбардиру затылочные мышцы.

Голова и вправду пошла вверх, коснулась копья, подталкивая его — всего лишь чуть-чуть, на считанные сантиметры. Но этого хватило, чтобы смертельное жало промахнулось по цели, ударило вдоль покатой спины и скользнуло дальше. Легкий таракан на всем ходу врезался в бронированную грудь жука-бомбардира и, ломая лапы, покатился дальше, переворачиваясь и громко скрипя.

Жук развернулся боком и остановился, а таракан продолжал кувыркаться, разбрасывая в стороны живые, шевелящиеся обломки. Барон катился рядом, с боку на бок, вытянув перед собой руки и ноги. Трудно было представить, чтобы в этой кутерьме мягкое человеческое тело могло уцелеть — но нет. Могучий бородач резко раскинул руки, остановив вращение, поднялся на одно колено. Некоторое время стоял так, тяжело дыша, потом выпрямился во весь рост.

— Ты прав, шестилапый, настоящие воины должны общаться лицом к лицу!

Барон буквально вырвал из-под широкого ремня свою булаву, и принялся легко, словно сыромятным ремешком, играть ею перед собой. Смертельно опасный шар со свистом рассекал воздух, легко рисуя круги и восьмерки.

Жук ждал.

Бородач поравнялся с чурбаком и походя, без всякого усилия, одним ударом разнес его в щепки.

Демонстрация произошла как нельзя вовремя: поняв, что его ждет через минуту, жук-бомбардир подпрыгнул, согнулся пополам — мощная коричневая струя ударила человека в грудь, опрокидывая его на спину.

Найл тут же ощутил, как у него перехватило горло, защипало лицо, начало разъедать глаза. Он развернулся и кинулся бежать.

По счастью, большой прием проводился на открытом воздухе. Спустя несколько минут основная вонь развеялась, дышать стало можно. Люди приходили в себя, вытирали слезы, начинали обмениваться впечатлениями. Кое-кто уже смеялся над неожиданным приключением. Чего уж там — красивый поединок, ни одного пострадавшего.

Барон Весеннего холма шевелится и пытается встать — значит жив. Не каждый раз удается присутствовать на столь удачном приеме.

— Вы часто используете так своих жуков? — заинтересовался Князь Золотого берега и Вороньих лесов.

— Нет, только в крайнем случае.

— Случалось? — Да, в битве у плато, — Найл оглянулся на князя Граничного.

— Но ведь этот дух непереносим!

— Когда от этого зависит ваша жизнь, князь, он кажется вполне терпимым.

— И вы победили с помощью этой вони?! — вклинилась в разговор какая-то дама.

— Нет, — развел руками Найл. — Зато нам удалось уйти от погони.

— И вы все время нюхали это амбре?

— Что вы, леди. Всего лишь полдня. Зато конница врага вообще не смогла войти в это облако, и мы спасли остатки своего отряда.

— Это настоящий подвиг, правитель! Я бы предпочла сдаться в плен.

— Очень хорошая мысль, леди. Конница противника осталась бы с вами как минимум до утра.

Найл увидел Ямиссу, улыбнулся ей и помахал рукой:

— Княжна! Вы уже отдали жуку свой платок? Кажется, он его вполне заслужил!

В первый миг мысли девушки оставались разочарованно-холодны, однако вдруг в них затеплился огонек надежды. Найлу это очень не понравилось.