Пленник страсти (Боваллет, или Влюбленный корсар, Доминика и Бовалле, В омуте любви, Испытание любовью)

Тетка велела отдернуть занавески и приветствовала ее вопросительным взглядом.

— Настоящая Диана [101] . Ты что же, пыталась ускакать от меня?

Доминика поправила непокорный локон, выбившийся из-под капюшона.

— Нет, сеньора, не думаю, что мне бы это удалось, — ответила она откровенно.

Скоро она заняла свое место в карете, но с этих пор было решено, что она сможет ездить верхом, когда ей захочется. Лошадь под дамским седлом всегда держалась для нее наготове.

101

Диана — богиня-охотница в римской мифологии.

Оказываясь вдали от тетки, Доминика могла, наконец, предаться своим горестным мыслям. Даже оптимизм Джошуа не смог рассеять ее страхи. Она чувствовала себя предательницей, бросившей Боваллета в беде. С другой стороны, чего она могла достичь, оставаясь в Мадриде? На допросе она, конечно, стала бы выгораживать Боваллета со всей изворотливостью женского ума, но ее решили не трогать. О, если бы она была мужчиной, тогда она могла бы по-иному защитить его! Глаза ее загорались при одной мысли об этом, но девушка только крепче сжимала хлыст.

Если бы она могла надеяться на то, что сэру Николасу удастся вырваться из крепости! Девушка представляла, как Боваллет скачет во весь опор, пришпоривая горячего коня, как нагоняет их величественную кавалькаду. Ей виделось, как блеснет его меч, как он подхватит ее с седла и, торжествуя, умчится прочь. Доминике пришлось смахнуть с глаз набежавшие слезы — веселый возлюбленный был схвачен и брошен в тюрьму, он уже не приедет за ней.

На десятый день пути до Васконосы оставалась всего одна станция. Усталые лакеи тихонько ругались:

— Можно подумать, за нами гонится сам дьявол.

Доминика подслушала эту фразу. Наверное, только дьявол может помочь сэру Николасу в его безвыходном положении.

Они подъехали к речке, через которую предстояло перебраться вброд. Карета, накреняясь, спустилась к песчаной отмели, воды мелкого потока заплескали о колеса экипажа. Лошадь Доминики заартачилась и пошла боком, но девушка заставила ее войти в воду. Благополучно перебравшись на тот берег, Доминика поднялась по склону и натянула поводья, поджидая карету, колеса которой, похоже застряли в илистом дне, так что лошади напрасно выбивались из сил. Вокруг суетились слуги — они толкались, жестикулировали и спорили. Наконец было решено впрячь еще двух верховых лошадей и попытаться вытянууь застрявший экипаж.

С севера, позади Доминики, послышался стук лошадиных копыт. Она повернула голову и увидела, как к ним, ventre a terre [102] , мчится отряд всадников в масках. Тревожно вскрикнув, Доминика развернула лошадь и быстро спустилась к застрявшей карете.

— Бандиты! — воскликнула она. — Отряд людей в масках! По коням!

Слуги бросили карету, двое охранников вскочили на коней, а кучер достал мушкет. Донья Беатриса откинулась на сиденье.

— Ты сказала «бандиты», моя дорогая? Не могу этому поверить!

102

Распластавшись по земле, букв. «брюхом по земле», во весь опор (франц.).

— Люди в масках, сеньора. Я ничего не знаю, но то, что я увидела, мне не понравилось.

Донья Беатриса оглядела охранников и зевнула.

— Ну, моя милая, даже, если это и бандиты, у нас достаточно сил, чтобы хорошенько наказать их. Не бойся.

— Я ничуть и не боюсь, — с достоинством ответила Доминика.

Всадники уже появились на вершине склона — это были люди в широких плащах, их лица закрывали маски из темного шелка. Раздался выстрел, блеснула сталь — бандиты вступили в схватку с телохранителями доньи Беатрисы.

Доминике показалось, что их никак не меньше шести человек, но в такое melee [103] она не могла разобрать точно. Несмотря на свой испуг, девушка не могла не обратить внимания, что схватка происходила очень уж театрально. Звучали пистолетные выстрелы, сверкали мечи, но никто еще не был даже ранен.

Донья Беатриса перестала обмахиваться веером. Выпрямившись и придерживаясь одной рукой за борт накренившейся кареты, она пристально наблюдала за странной борьбой и судорожно соображала.

103

Суматоха, неразбериха (франц.).

Доминику охватил необъяснимый страх. Она направила лошадь поближе к карете.

— Сеньора… тетя… что это? — неуверенно спросила она.

— Вот как раз об этом я и думаю, — спокойно ответила донья Беатриса. — С трудом верится, что эти люди — разбойники.

Двое нападавших оказались совсем рядом, и не успела Доминика опомниться, как грубая рука схватила поводья ее лошади. Девушка наотмашь ударила хлыстом по лицу в маске. Тонкий кожаный ремень разорвал шелк, и она увидала небритый подбородок, мясистый нос и быстро вздувавшийся рубец от удара. В ту же секунду хлыст был вырван из рук Доминики. Она крикнула, обращаясь к охранникам:

— Ко мне! Ко мне, трусы! — Но охрана уже безропотно сдавала оружие. Среди них не было ни одного убитого, ни одного раненого. — Помогите же мне, предатели! — яростно вскричала Доминика.

Донья Беатриса привстала на месте, словно собиралась выйти из кареты. Но через минуту она снова опустилась на сиденье, не спуская глаз со всадника в маске, который стоял чуть в стороне от остальных. Она заметила, как он повернул голову и отдал приказ одному из своих людей. Расслышать его слова донья Беатриса не могла, да в этом и не было нужды. Женщина всегда узнает своего сына.

Рука ее медленно потянулась за веером, она задумчиво посмотрела на племянницу, которую, вместе с ее лошадью уводили вверх по склону. Довольно бесчестный и низкий поступок. Как только Диего смог придумать такой постыдный план. Слегка пожимая плечами, донья Беатриса нерешительно покусала ноготь. Остановить их или нет? У нее не было никаких сомнений, одно ее слово тут же усмирит Диего, но вот должна ли она произнести это слово? Грубый фарс, но, может, ее сын не нашел другого, более верного пути заставить свою племянницу повиноваться.

Донья Беатриса повела плечами, соглашаясь с такой неизбежностью. Пусть Диего поступает, как ему угодно — мужчина не станет меньше нравиться девушке, если проявит некоторую силу. Она посмотрела на перепуганную камеристку.

— Прошу тебя, успокойся, — сказала она. — Это не нападение, ты ничего не добьешься своими воплями.

Старая Кармелита подняла трясущийся палец.

— Сеньора, сеньора, они уводят сеньориту!

— Я не слепая, — ответила донья Беатриса. — Но я ничего не могу поделать. Будь добра, успокойся.