Пленники дорог

— Всего три?

— Конечно! Так, совершеннейшие пустяки, почти не стоящие внимания… Прежде всего, титулом маркиза был пожалован его дед, в прошлом простой мукомол. Пусть титул ему достался за немалую храбрость на поле боя, но, в любом случае, о древности рода жениха в этом браке и речи быть не может. Во — вторых, маркизу на днях исполнилось семьдесят пять лет. Бедняга пятнадцать лет назад овдовел, и с тех пор ищет, но никак не может найти себе достойную супругу. Все сделанные им предложения руки и сердца сразу же отклоняются претендентками под любыми предлогами. А получить такое сокровище, как прелестная Лакресса — о таком счастье он и не мечтал!

— О, Пресветлые Небеса!

— Если ты подразумеваешь, что маркиз несколько… не молод, то пусть это никого не беспокоит. Еще жив его отец, пару лет назад отметивший свое столетие. Кстати, его дед также жив и здоров, а ему, как говорят, приближается аж к ста тридцати годам! Поговаривают, что к ним еще и подружки захаживают… Семейка, правда, грубовата в общении, при дворе им лучше не показываться, чтоб не шокировать всех своими манерами. Дед — мукомол до сей поры не понимает, для чего нужно тратить деньги на учителей и образование, если и без этого можно прекрасно прожить на этом свете. И вообще, в их семье все мужчины славятся как долголетием, так и отменным здоровьем! Ни один из шести детей нынешнего жениха прелестной Лакрессы никогда и ничем не болел. Так что милая Лакресса вдовой станет очень не скоро. Если, конечно, станет ею вообще. Вполне может случится и такое досадное недоразумение, что крепкий, здоровый муж переживет ее, бедняжку…

— Не думаю, что Лакресса будет спокойно дожидаться смерти мужа, безропотно сидя в четырех стенах. Она постарается как можно раньше стать молодой богатой вдовой…

— А вот теперь мы подошли и к третьему, главному недостатку маркиза. При всех своих немалых достоинствах, их семья славится немыслимой скупостью. Скаредность семьи Шаппле доходит до непостижимых пределов. Достаточно сказать, что престарелый отец маркиза ежедневно сам на кухне чистит овощи на обед — чтоб повар не срезал лишнего… В их доме почти нет слуг — в семье Шаппле все делают сами, лишь бы не отдавать на сторону даже мелкой монеты! Одежда носится до тех пор, пока на семейном совете все единогласно не соглашаются, что вместо протертого до дыр платья или расползающегося от старости камзола можно достать из сундука новую одежду… И так далее. Так что милой Лакрессе придется многое осваивать заново, и привыкать к совершенно иной жизни. К тому же брачный контракт по моему приказу составлен более чем жестким образом, и отдельным пунктом в нем указано, что развода в той семье быть не может. В случае смерти мужа Лакресса имеет право или остаться жить в семье Шаппле, или уйти в монастырь Раскаявшихся со всеми деньгами, что принесла в приданое (в чем я сильно сомневаюсь — деньги в этой семье вынести за порог дома никто не позволит. Ее скорее под десяток замков запрут, чем позволят вынести за ворота кошелек с парой монет). Или же после смерти мужа она может выйти замуж за кого пожелает, но в таком случае все ее приданое, вплоть до последней тряпки, останется в семействе Шаппле. Вдобавок ко всему, предполагаемый жених за будущую супругу также должен будет выплатить семье покойного маркиза весьма кругленькую сумму.

— Не знаю… Будь я на месте Лакрессы, то махнула б рукой на приданое, и убежала от такого супруга куда подальше!

— А ты считаешь, что подобное не предусмотрено в брачном контракте? Напрасно. Там много чего учтено… Так, например, если милая Лакресса удерет от дорогого мужа, то все ее приданое должно быть передано семьей Шаппле на благотворительность в монастыри и храмы… Чего-чего, а подобного никто из семейки Шаппле никогда и ни за что не допустит! Ни одно заключение в темнице не сравнится с тем присмотром, что будет осуществлен за милой Лакрессой. Скажем так: за госпожой Шаппле будут следить, как за сундуком с золотом, а уж за денежками в той семейке пригляд лучше, чем за королевской сокровищницей. Не исключаю, что прелестная Лакресса, озверев от такой жизни, попытается сбить с пути истинного кого из мужчин семейки Шаппле, и при его помощи вырваться на свободу. Ну, задурить кое — кому голову у нее, может, и получиться, а вот насчет всего остального… Очень и очень сомневаюсь… Не тот народ…

Уже выходя, парни столкнулись с Вояром, почтительно склонившим голову перед молодыми людьми:

— Надеюсь, Ваше Высочество, у вас нет ко мне замечаний?

— Как сказать… — холодно бросил ему Дан, мельком бросив взгляд на мои синяки на шее — если вас не затруднит, то мне бы хотелось поговорить с вами сегодня вечером, после моей встречи с Правителем.

— Как пожелаете, Ваше Высочество. Я целиком к вашим услугам…

Ребята ушли, и я осталась наедине с главой тайной службы. Что ж, я не рассчитывала, что сегодняшний день обойдется без встречи с кем-либо из моих дознавателей. Ладно, пусть будет Вояр с его равнодушным взглядом, хотя я бы предпочла Кеира с его обаятельной улыбкой.

— Что ж, голубушка, сейчас тебе придется пообщаться со мной. Удивлена, наверное, что тебя несколько дней подряд не выдергивают из камеры на допрос? Особенно если учесть, что ты успела натворить…

— Не без того…

— Для начала хочу сказать, что с тобой хотел бы встретиться еще один человек. Прямо на меня с этой просьбой вышел. Конечно, пока следствие не закончено, подобные встречи нежелательны, но… Только в моем присутствии и всего на несколько минут.

— И кто же это интересно такой, до просьбы которого вы снизошли?

Вместо ответа Вояр открыл дверь:

— Заходите.

Вошел смущающийся лейтенант Дейнрак. Вот уж кого я никак не ожидала увидеть!

— Лейтенант! Вы-то как здесь оказались? Ну надо же, мне никто не сказал, что я могу вас сегодня увидеть.

— Господин лейтенант попросил лично меня о встрече с вами — равнодушно уронил Вояр, усаживаясь за свой стол. — Ваши знакомые не знают о его визите сюда. У вас пять минут.

— Лейтенант! — обратилась я к растерянно переминающемуся с ноги на ногу горцу. — С чего вдруг такая таинственность? Не думаю, что кто-то из наших общих знакомых отказал бы вам в просьбе встретиться со мной!

— Да так… — развел тот руками. — Никак не получалось…

Мне невольно вспомнился наш разговор с Веном на чердаке дома цирюльника. В том разговоре упоминался лейтенант Дейнрак. Помнится, Вен тогда из-за нескольких оброненных мной слов отчего-то испугался за судьбу лейтенанта…

— Впрочем, это неважно! Я рада вас видеть! Надеюсь, у вас все в порядке?

— Да, у меня-то все ладно… Я, это… хотел узнать, как ты… то есть вы… То есть, может, чего надо… Или, может, поговорим…

Я едва не рассмеялась. Бедный парень по-прежнему не мог связать между собой и двух слов, и вдобавок отчаянно краснел при разговоре со мной. Кряжистый человек с сильными руками и некрасивым обветренным лицом был заметно растерян и смущен. И этот его детски — восторженный взгляд, устремленный на меня… Если бы Вольгастр так смотрел… Это что еще за бред в моей голове появился? Нашла, о ком и о чем вспоминать!.. Чем всякую ерунду помнить, лучше с лейтенантом поговорить, и неважно, о чем…

Впрочем, разговором нашу беседу назвать было сложно, потому что говорила в основном я. Да — а, лейтенанта никак не назовешь интересным собеседником. Единственное, на что его хватало, так это вставить слово — другое, и снова смотреть на меня, причем так, что это тронуло бы сердце любой женщины. Было в этом взгляде нечто такое, чему не дать определения, нечто восхищенно — трогательное… Не зная, что ему сказать, я поведала ему о своем знакомстве с Даном и Веном, о том, как мы с ними добирались до столицы, и о настоящей причине нашей с ним встрече на рынке…

Вояр же помалкивал, и лишь по окончании моего повествования негромко изрек:

— Время вышло…

— Но…

— Достопочтенный лейтенант! Если помните, мы договаривались, что ваша встреча с этой дамой продлится не более пяти минут. На деле прошло уже куда больше времени. Думаю, вы правильно оцените мой жест доброй воли. Так что при всем моем уважении лично к вам и к вашей достойной семье я вынужден прервать эту вашу весьма познавательную для меня беседу.

— Я…

— Лейтенант, думаю, вам лучше послушать господина Вояра — вмешалась я. — Иначе он рассердится, и вряд ли вы сумеете попасть ко мне еще раз.

— А это… можно?

— Конечно! — улыбнулась я. Лейтенант своим поведением чем-то напоминал мне влюбленного мальчишку. Милый мужчина с детской душой, несмотря на возраст и внешность…

— Нет, другие посещения будут невозможны, если вы, лейтенант, сию же секунду не уйдете отсюда — снова раздался равнодушный голос Вояра. — Я еще раз напоминаю о том, что время, выделенное вам на посещение, полностью вышло.