Пленники Уэст

Димка только что припомнил, как Рассел, умирая в яме, рассказал о сватовстве Алика. Эл объяснила, что это была не более чем игра, только Дмитрий решил проверить и наблюдал за обоими. Эл было не до амурных дел, что творилось у нее в сердце оставалось догадываться. А вот дружок его, «старший братец», к Эльке дышал неровно. Поэтому Димка при Алике вел себя с Эл подчеркнуто панибратски, за что ни раз получил от нее выговор, правда, наедине.

Эту встречу Димка счел просто удачей, как раз вовремя подразнить «братца», пока Эл не вернулась.

Димка развалился в кресле и стал прикидывать план «мести».

— Ты не стой, найди себе, где сесть, — сказал он, закрывая глаза.

Алик прошелся по капитанским апартаментам, сел недалеко от Димки у окна.

— Шикарно, — только и смог он сказать.

— Хоромы, — подтвердил Дмитрий, — хотя Эл больше подходит остров Тома.

— Они поссорились? — спросил Алик. — Я видел Тома, он озабочен состоянием ее дел. Они не общаются. Мне показалось, а тебе?

— Может и да. Она не рассказывала, — ответил Димка. — Я предпочитаю не говорить с ней о проблемах, ей сейчас больше забота нужна. Она же девушка, хоть и капитан. Красивая девушка.

Димка сказал последнюю фразу слащавым голосом и скосился. Алик заерзал на месте. Действует.

— Она порою бывает такой романтичной. Жаль, мало кто об этом знает, — тут Димка не привирал, он действительно считал так. — Будь она помягче, мне пришлось бы отбивать ее не только от журналистов, но и от поклонников. А улыбка? Зачем она воюет, она могла бы просто улыбаться и этим покорять сердца.

Димка сделал проникновенное лицо и спросил:

— Слушай, как ты думаешь, она способна влюбиться? По настоящему? А?

— Не знаю, тебе виднее. Я мало общаюсь с ней, — хмуро сказал Алик.

Димка решил, что зацепило.

— Разве ты никогда не думал о ней, как о девушке? Ну, сознайся? — стал цепляться Димка.

Вопрос был провокационным. Он изобразил на лице глубокую заинтересованность и уставился на Алика горящими карими глазами.

Алик сжал кулаки, потом разжал — справился с собой.

— Да, я так думал, — откровенно ответил он. — Я считаю, что не достоин ее, вот ты — другое дело.

«Этак у нас ничего не выйдет», — подумал Димка. Он шумно вздохнул, встал с кресла и стал прохаживаться перед Аликом. Он решил подлить масла в огонь.

— Однажды, я… — он не договорил. Специально.

Алик сжал пальцами подлокотники кресла.

— Одним словом… Ладно, не стоит говорить, слишком личное. Во время полета много что случилось. Ты болван, Алик, если не замечаешь какое чудо ходит рядом! Ну, признайся, ты же тоже в нее влюблен.

— Что значит тоже? — спросил Алик грозно и даже привстал.

— Да, я понимаю, если бы не та твоя ошибка, ты возможно попытал бы счастья. Я же видел, ты приходил прощаться, когда мы улетали. Я заметил этот томный взгляд. Ты…

— Тебя это не касается, — отрезал Алик.

— Как это не касается? Брось. Мы оба знаем, что она для нас значит. Нехорошо взваливать на плечи девушки бремя выбора, — Димка решился допекать Алика до последнего.

— И что же ты предлагаешь? — Алик встал.

— Я предлагаю тебе отказаться от всех притязаний на нее. Таким образом, никто не будет в обиде. Если у тебя, конечно, есть претензии, то ты их выскажи. Только в твоем положении…

Димка не договорил. Алик кинулся к нему, вцепился в его плечи и тряхнул очень сильно. Димка чуть не потерял равновесие.

— Эл не вещь, чтобы ее делить! — возмутился Алик. — Ты себя слышишь? Жаль, она тебя не слышит. И ты смеешь предлагать такое?

— Смею. Вижу я, как ты крутишься вокруг нее, — съязвил Димка. — Не строй из себя святого!

— Я?! На себя посмотри! Вьешься ужом. Ах ты, лицемер!

— А ты трус! — рявкнул Димка и получил долгожданный удар по лицу.

Дальше все пошло как по маслу. Он стерпел еще пару, тройку сильных ударов и ответил, как полагается в таких случаях от души. Они повалились на пол. Алик оказался более ловок и еще зол, и Димка понял, что переиграл. Бороться с Аликом всегда было нелегко. Димка оценил, что за время полета ослаб, и друг поколотит его без усилий, но он решил не сдаваться. Сначала Димка не хотел ему бить по лицу, но Алик разбил ему нос, кажется, не сломал. Тут Димка дал волю накопившейся обиде и уже орудовал кулаками всерьез. Он одолел таки Алика, повалил на спину и собирался наградить его целой серией ударов.

— Не смей! — услышал он резкий окрик. Он узнал голос Эл.

Она возникла вовремя. Димка спровоцировал драку, а как закончить ее, довести до логического завершения еще не придумал. Она не церемонилась. Схватила Дмитрия за шиворот и дернула. Димка не стал сопротивляться, подчинился и встал на ноги. Алик поднялся и хмуро посмотрел на обоих.

— Я пойду, — сказал он, облизав разбитую губу.

— Сядьте оба! — рявкнула Эл. — Закрыть выход!

Она преградила Алику путь к отступлению. По ее команде бокс закрылся, щелкнули замки. Молодые люди остались стоять.

— Сядьте! — более требовательно сказала она. Вид был у нее суровый, они повиновались. — По какому случаю мордобой?

Димка подвинул свое кресло вровень с креслом Алика. Он запрокидывал голову, потому что из разбитого носа текла кровь.

Эл принесла аптечку, достала салфетку, и, смочив ее в растворе, подала Димке. Он с благодарностью взял и тщательно стер кровь. Эл подошла, запрокинула его голову, потрогала переносицу. Димка шмыгал носом.

— Переломов нет, — заключила Эл, для верности она еще раз проверила его нос прибором. — Да, цел.

Алик хмуро смотрел как она аккуратно и заботливо ухаживает за Димкой. Он стал злиться и на нее. Она была сейчас очень серьезной и озабоченной, не в ее духе играть в игры с друзьями. Все итак ясно, Димке помогла первому.

— Кто начал драку? — спросила Эл и посмотрела на Димку.

Он запрокинул голову еще дальше и прогнусавил:

— Не скажу.

Эл оперлась коленом на подлокотник кресла и нависла над ним как хищный зверь. Алик не видел глаз обоих, зато Эл увидела хитрющие глаза Дмитрия, который готов был захохотать. Эл одним ловким движением замазала его царапину на скуле.

— Выметайся, — сказала она сурово.

— Так дверь закрыта, — прогнусавил Димка.

— А то ты кода не знаешь. Проваливай.

— Фу, как грубо, — сказал Димка, встал, дошел вразвалочку не очень расторопно до двери, и действительно открыл ее. — На сем я удаляюсь, дети мои.

Эл покачала головой.

— Вот поросенок! — воскликнула она.

Эл взяла еще салфетку и флакон и подошла к Алику, но он не дал ей прикоснуться к лицу, отстранил ее руку своей.

— Если ты надеешься узнать у меня причину, то я тоже не скажу, — заявил он.