Пленники замкнутой бесконечности

— Нужна консультация с социологами, эстетами, ксенологами, — безапелляционно завил Эч. — Я даже думаю, что необходимо их непосредственное участие в эксперименте. Возможно, потребуется разработка некой доктрины, которая предусматривала бы все варианты взаимоотношений людей внешнего и внутреннего миров. Ты же помнишь, что произошло с подводной цивилизацией Риэлы, пока люди не разработали подобную доктрину?

— Подводные обитатели не люди, — вяло возразил Рэнд, — они — амфибии.

— А какая разница? Они разумны, — опроверг Эч его возражения. — Так что, помнишь?..

Рэнд кивнул и хмуро ответил:

— Они стали терять численность и вымерли бы окончательно, если бы в одностороннем порядке не отказались от предложенных им новшеств.

Он встал и прошёлся по комнате. Чашку с остывшим кофе бросил в утилизатор.

«Эч прав, — думал он, — Эч абсолютно прав! А я?.. Разве я не думал точно так же? И в мою голову забредали мысли о тех, кто мог выжить в совершенно диких условиях. Это невероятно, но… всё-таки возможно. И о том, что чуть было не произошло с цивилизацией аквариэлей я вспоминал. Лаура говорила об этом с такой горечью и с таким укором! И так при этом глядела на меня, будто именно я главный виновник бед этих головастиков… — Рэнд тряхнул головой и одёрнул себя, свои мысли: — Плохо, Рэнд! Очень плохо… Ты опять мысленно называешь любимцев твоей девушки головастиками. Почему? Всё просто: ты ревнуешь Лауру к ним. Но… оставим в покое аквариэлей… Те люди… если выжили, они могли мутировать, могли превратиться в диких животных! А могли остаться людьми, но стать другими… Мир, который я хочу открыть для них, покажется жителям кокона чужим, странным и страшным. Выдержит ли их психика? О физическом здоровье позаботятся медики. А вот готовы ли наши психологи к решению непростых задач?.. Это вопрос».

Да, Рэнду и прежде приходили в голову подобные мысли, но он отбрасывал их в сторону, они мешали ему думать над решением главной задачи — вернуть планете её утраченную часть. А теперь, когда подготовка к эксперименту вот-вот должна была закончиться, и он так близко подошёл к решающему моменту, за которым — всемирная слава и десять миллионов риэлов, они, эти мысли вновь появились. Ну, Эч! Ну, сукин сын! Взял и помог провокационным мыслям занять свое место в его голове, вытеснив решимость и уверенность в победе.

«Может, стоит посоветоваться с Юрием?.. Нет, правы Академики: существуют вопросы, которые мы должны решать сами».

— Хорошо. — Рэнд вернулся к компьютеру. — Поскучай пока, а я пообщаюсь с Марандолем. Загружу его своими и твоими сомнениями. Возможно, начало эксперимента придётся отсрочить.

Рэнд вышел из конференц-зала не то, чтобы расстроенным, а каким-то разбитым.

Мэтры молча и, как показалось Рэнду, без особого интереса выслушали сбивчивый и сумбурный доклад, составленный на основании его сомнений и опасений по поводу того, что гипотетически уцелевшему контингенту замкнутого пространства может прийтись не по душе предстоящее объединение с большой Риэлой. Выслушали и, отключив его коммуникационное устройство, стали мысленно совещаться.

Уже одно это могло вывести его из равновесия. Обидно: его, словно нерадивого школяра выдворили из класса, пока взрослые дяди-учителя примут решение о судьбе проекта. Рэнд наблюдал за мэтрами, но не мог понять по выражениям их лиц — согласны ли с его доводами учёные мужи или считают доклад бредом и демагогией. Мэтр Саган сидел в своём кресле с закрытыми глазами и был похож на немощного старичка, дремлющего на солнышке. Остальные выглядели примерно так же.

Мозговой штурм старцев длился около четверти часа. Наконец, Саган открыл глаза, включил мнемопереговорное устройство Рэнда и послал ему мысленный импульс:

«Для полного осмысления данного вопроса и для принятия решения требуется дополнительное время. Спасибо за ваше выступление. Эксперимент по разворачиванию пространства временно приостанавливается. Ответственный секретарь Марандоль сообщит дату возобновления работ».

Рэнд понял, что ему велено покинуть конференц-зал.

Марандоль догнал его, когда он уже выходил из Храма Науки.

— Постой, дружище!

— Что ещё? — чересчур резко и раздраженно откликнулся Рэнд. — Хочешь мне по секрету рассказать, о чем совещались великие ученые мужи?

Марандоль с удивлением посмотрел на товарища.

— Хочу… Когда ты изложил свои сомнения и Саган тебя отключил… А, я понял! Вот почему у тебя такая кислая мина… Иногда они так поступают. Нужно с уважением и пониманием относится к старикам и не принимать близко к сердцу некоторые их выходки. Они таким образом банально экономят время. Ведь у них его не так много осталось, а кое-что каждый из них еще хочет успеть сделать.

— Не понимаю: каким образом я отнял бы их время, если бы послушал обсуждение своего доклада?

Марандоль пожал плечами:

— Зная тебя, могу ответить на этот вопрос. Ты не утерпел бы, Рэнд, стал бы вмешиваться в обсуждение, задавать вопросы…

— Хорошо. В следующий раз я отнесусь к такому, мягко говоря, пренебрежительному отношению с пониманием. — было заметно, что Рэнд сказал это лишь затем, чтобы закрыть тему.

— Собственно говоря, обсуждения никакого и не было, — с энтузиазмом продолжил Марандоль. — Пласт проблем, который ты обнажил, оказался столь мощным, что члены Совета решили, что не готовы к немедленному ответу. Когда тебя отключили, они сразу же принялись составлять список специалистов, которых следует пригласить для составления доктрины взаимодействия цивилизаций и формирования группы контакта. Та доктрина, которая составлялась для взаимодействия с подводной цивилизацией Риэлы, устарела, да и специфика совсем другая…

— Обо мне что-нибудь говорили? — поинтересовался Рэнд.

— Говорили. Саган, тот вообще пел дифирамбы твоему благоразумию и глубине мышления.

— Он даже глаз не открывал, — покраснев, заметил Рэнд.

— И тем ни менее! Мэтр Саган поставил тебя в пример своим коллегам. Упрекал их в том, что молодой ученый обратил внимание на моральный аспект предстоящего эксперимента, а они, маститые ученые, увлекшись технической стороной вопроса, совершенно забыли учесть возможные последствия контакта с иной цивилизацией.

— Да они и технической стороной не очень-то… — тихо пробормотал Рэнд и наклонил голову, пряча от Марандоля самодовольную улыбку. Настроение его изменилось кардинально.

— Так что, тебе дан отпуск на неделю, — немного помолчав, сказал ответственный секретарь. — Как думаешь его использовать?

— С пользой для дела, — весело подмигнул товарищу Рэнд, — и не без удовольствия для себя лично!

— Поедешь к Лауре? — догадался Марандоль.

— Сначала в горы. Надо убедиться, что все работы идут строго в соответствии с графиком. Ну а потом… к морю, к аквариэлям и к Лауре! На недельку! Может, удастся… — Рэнд не договорил и вприпрыжку побежал к площадке, где его ожидал скоростной глайдер, предназначенный для перелётов на большие расстояния.

Глава VI. Аквариэли

Утром следующего дня Рэнд прилетел на базу маринистов-ихтиологов, работающих в рамках существующей доктрины по контактам цивилизаций — наземной и подводной — двух таких разных, но обитающих на одной планете цивилизаций. Разных не только по образу жизни и по среде обитания, не только внешне, но и ментально. Некоторые вопросы, задаваемые аквариэлям людьми, ставили подводных жителей в тупик, и наоборот — некоторые мысленные вопросы аквариэлей были непонятны наземным обитателям Риэлы. Например, на вопрос — из чего сделаны дома подводных городов аквариэлей, они отвечали: из воды. Но как? Каким образом жидкое становилось твёрдым, аквариэли объяснить не могли, вернее, объясняли, но люди их не понимали. Оставался тайной вопрос о появлении на свет новых особей разумных подводных обитателей. На него аквариэли отвечали весьма странно: «мы думаем и у нас появляются дети». Однако глагол «думать» и глагол «делать» у аквариэлей имел одинаковое значение. Также неясна была их численность и продолжительность жизни, а самым непонятным было то, куда исчезают аквариэли, выработав свой жизненный ресурс. Сами аквариэли говорили, что они становятся рыбами, зверями — морскими и сухопутными — и… людьми. Что они имели в виду? Реинкарнацию? Переселение душ? Или что-то иное?.. Ответа не было. Либо разумные обитатели океана не могли ответить на эти вопросы доступными для людей понятиями, либо не желали. А может, причиной молчания являлась их религия? Однако на вопросы, связанные с наличием или отсутствием у подводной цивилизации религиозных учений, аквариэли отвечать отказывались.