Пленники Зоны. Сталкеры навсегда

– Живей, балбесы, чего уставились, ёп?! – прикрикнул Творог на опешивших сталкеров.

Те бросились к койке, аккуратно взяли тело Бродяги, понесли на выход.

– Творог, у вас есть подходящее место? – обратился Доктор, потирая руки.

– Подвал пойдет?

– Нет.

– Холодильная?

– Не годится.

– Ну, только общий зал. Там светлее, дым разгоним. Можем вентилятор включить, принести. Напольный.

– Ну что ж, за неимением лучшего… Уважаемый, подготовьте стол для кушетки, чистой воды литров десять, спирт. И просьба, уберите этого вашего врачевателя-знахаря. От него несет как из уборной. И знания его, мягко говоря, недостаточны.

– Хорошо, Док. Вы, правда, сможете помочь?

– Я попытаюсь вернуть его к жизни. Но он очень плох.

– Так чего же мы стоим? Идемте. Быстрей. Он мужик нормальный, свойский. Надо спасать его. А мы уже списали беднягу со счетов.

Все ринулись на первый этаж готовить импровизированную палату. Все приободрились, обсуждая детали. Никиту на лестнице перехватил Кузбасс, заговорщически улыбаясь и отводя спецназовца в сторонку от лишних ушей.

– Слышь, командир, тут тема одна нарисовалась в моей головушке. Вы тут щас собираться в дорожку дальнюю будете. Своих нагонять. Лунинск, Туманск, снова АЭС. Так?

– Ну, допустим. И? – Никита, стараясь не проявлять живого интереса, смотрел отрешенно и беззаботно.

– Поели, попили, помылись. Отдохнули. Мы военных пустили почти гостеприимно. Так?

– Ну, типа этого. Почти что так. Мы же расплатились за застолье. А насчет гостеприимных спаррингов надо еще поспорить, кто выиграл.

– Да я не об этом, офицер. Щас вы сборы мутить начнете, вам снарягу надо нехилую, патрончиков, пайков, аптечек местных, водички, которая здесь на вес золота. Проводника зрелого. Так?

– Ну, есть такое. Слушаю тебя, Кузбасс, не юли. Мне эти мутные намеки не нужны.

– Ну, короче, интересы наши малость совпадают. Я тебе… гм… вам все даю, что надо и качества нормального. Человечка снаряжу, а то и двоих. Отмычек. А ты, офицер, просьбу мою маленькую выполнишь. Не спрашиваю. Прошу. Я кино потихоньку снимаю здесь, в Зоне. Реалити… это… шоу. На Большой земле потом смонтирую, скомпоную. Кусков много наснимал, а главного, то бишь, драйва нема. Короче, мне нужен адреналин на цифре в реальном времени. Поможешь, офицер?

– Ого, Кузбасс, так ты еще и режиссер? Ты серьезно это? – Никита заулыбался, разглядывая озабоченное лицо хозяина бара.

– А то. Стопудово.

– Да-а, тема реально прикольная! – на языке местных уже заговорил и майор. – Ты мне предлагаешь с камерой вместо винтовки по Зоне бегать да носики пудрить актерам?

– Зачем носики-камеры? У меня продвинутая техника имеется. ОТТУДА, – Кузбасс поднял указательный палец вверх, – три миникамеры цифровые, зарядка надолго. Аппаратура почти что шпионская, в корпусах из специальных сплавов – несгораемых, противоударных и влагостойких. Размером с КПК. Крепится на шлемы ваши. Работает автономно. Снимает все, что видите вы. Обзор в сто восемьдесят градусов. Режим ночного имеется, но ночью, если дрыхнуть будете, то лучше отключать. Все легкое, простое, надежное. Ну как, офицер? Беретесь?

– Мда-а. Ну, знаешь, бизнесмен ты мой, не вижу ничего зазорного в этой теме твоей. Можно сообразить. Только два вопроса созрели, да условие одно.

– Слушаю, дорогой! – Кузбасс весь расплылся, его напряжение вмиг сменилось довольной миной.

– А почему ты нам вдруг решил впулить ЭТУ тему? А другие что? В отказке?

– Да ты что, бравый, я других тоже навострял. Ходили. Снимали видео. Только недалеко, недолго и скучно. Драйва ноль. Один мат в эфире, природа, да крысы с собаками. Что за киношка с этого?!

– Ясно. Тогда вот вопросик еще. Ты, Спилберг, с чего решил, что мы, в рейде находившись, вернемся сюда, да и вообще живыми останемся вместе с твоими побрякушками дорогими? У нас цель – Туманск, а оттуда на АЭС. Нам крюки писать по Зоне этой несподручно и некогда. Сечешь?

– Так Оку понятно, что вы срулите по своим делам военным и маршруту. Если, конечно, ваще дойдете! Я и этот случай предусмотрел. Коли сюда не попрете, то на КПК мне скинешь, офицер, письмецо. Типа так и так, свои дела поделали, валим на АЭС. Там, у Большой Ограды у меня схрон имеется, я тебе сброшу его координаты. В нем оставите мои цацки. По чесноку все. Мои люди позже заберут нарочными либо попутчиками. Лады?

– Принято, боссо. Ну, и у меня условие. Собираешь нас в дорогу дальнюю, сложную. Никаких фокусов, Кузбасс. Ни маячков, ни прослушек. Ни паленых пайков. Оружие нам не надо, а патронов, какие скажу, уж отсыпь, не скупись. Гранаты, аптечки, дозиметры, ПДА. На КПК нам закачай обновку по Зоне последнюю. Постирать нам одевку нашу надо, посушить. Ясно?

– Понял, офицер, тебя. Сделаю, – бармен потер руки.

– И еще. Дашь двух отмычек. Нормальных только. Толковых. И Бродягу мы забираем…

– Бродягу-у? Зачем он вам хворый нужен? Обуза же.

– Надо, значит. Все пучком. Доктор наш его сейчас в норму приведет. Ему это как дважды два. Спец. Вон, уже колдует над ним. Поставит на ноги сталкера этого, как пить дать. Уж сильно хорошо о нем Корсар отзывался, хвалил, печалился. А друг моего друга – мой друг! Не бросим тут подыхать.

– Так он ваще-е никакой. Какой с него ходок?

– Ничё. Оклемается. Выдюжит.

– Как, кстати, там Корсарушка? Привет не передает нам, старым друганам?

– Какой привет, если мы случайно в телепортал этот сиганули! За «чехом» этим, чтоб его. Ниче, щас попрет у нас ишаком вьючным. Бродягу пускай тащит. Ну, все вроде?

– Ага. Ну, по рукам, армия?! – Кузбасс протянул ладонь.

– По рукам, САМ СЕБЕ РЕЖИССЕР. Смотри, не мути мне только! – Никита пожал пухлую волосатую руку Кузбасса.

Они направились к центру заведения, на ходу обсуждая провиант, амуницию и все, что относилось к сборам.

Истребитель напомнил торговцу о боеприпасах, большей частью картечных и раритетных, к оружию Второй мировой, что они нашли в схроне бастионовского коллекционера. У Кузбасса, судя по всему, в закромах бара имелось вообще все что душе угодно, потому что он заверил, что патроны скоро будут. К ППШ и РПД-42, а к МР-40 нет запасов. Редкость.

Сгодилось и это. Получив кучу ЦУ, Кузбасс рванул выполнять их, суетливо ковыляя на коротких толстых ногах, но уделил минуту объекту всеобщего внимания.

В центре зала, где еще недавно гуляли сталкеры и военные, теперь на кушетке, сооруженной из длинного обеденного стола, капитан Полозков делал операцию Бродяге. Именно, операцию.

Вколов больному наркоз из своих запасов, военврач оголил его туловище, сделал скальпелем надрез. Чуть ранее он поставил диагноз, провел осмотр и дезинфекцию, подготовил инструмент, пациента. Ему сноровисто помогали два сталкера: суетились с примочками, тазами и удерживали Бродягу, потому что наркоз был местный, а диагноз печальный.