Плеть богини

Если Валли своим хитрым маневром хотела заставить меня осмыслить, прочувствовать, осознать новую ситуацию и, так сказать, свыкнуться с фактом отцовства, то следует честно признать, что её план сработал на все 100. Практически ни о чем другом я всю дорогу даже и думать-то толком не мог, постоянно возвращаясь мыслями к делам семейным. Даже тревога за предстоящие переговоры с императором отошла на второй план, бесцеремонно отодвинутая грядущими переменами в личной жизни. Несомненно, узнай я сию животрепещущую новость на несколько дней раньше, и она была бы похерена в бесконечных разговорах и выяснениях, а затем погребена под валом забот, связанных с подготовкой визита в столицу. Эффект от столь сногсшибательного известия оказался бы изрядно смазан, а впечатления - замылены.

Отсюда, кстати, напрашивался весьма интересный вывод, не лишенный практического значения: Валли, даже перестав быть сиятельной графиней, осталась всё той же Валиан - хитрой и предусмотрительной интриганкой, предпочитающей заранее просчитывать любую ситуацию на несколько ходов вперед, держа события под неусыпным контролем и извлекая выгоду даже там, где это, казалось бы, в принципе невозможно. Ну что ж, не самый плохой вариант, если подумать. Особенно в наше неспокойное время.

Я вздохнул, отгоняя нахлынувшие воспоминания. С Валли мы еще поговорим, а пока у меня есть прекрасная возможность отточить своё красноречие на Рейнаре и его министрах. Завтра, если верить верстовым камням, мы прибудем в столицу, а дальше... держись империя - мне ведь теперь семью кормить надо, так что поблажек не жди!

Глава LXXXV

Иннгард встретил нас неприветливо - грязью, промозглым холодом и злым, порывистым ветром, швырявшим в лицо крупные хлопья мокрого снега, наверное, последнего в этом году. Потому торжественная встреча явно не задалась. Даже простых людей на улицах было мало, а власть предержащие особы вообще побрезговали вылезать на свет божий в такую собачью погоду. Почетный императорский конвой, сопровождавший нас последние три дня, непосредственно перед городскими воротами был усилен полуротой унылых и злых конногвардейцев, которые в насквозь промокших парадных плащах терпеливо поджидали нашего прибытия под тоскливо повисшим знаменем. Далее мы, меся снежную кашу и разбрызгивая мутные лужи, проследовали по серым безлюдным улицам предместья, стиснутым между "слепых" стен жмущихся друг к другу домов с наглухо закрытыми ставнями. У вторых ворот, ведущих в Старый город - обиталище богатеев и знати, нас приветствовал караул городской стражи и какие-то гражданские типы не то из имперской канцелярии, не то из еще какого-то местного министерства. Их старший пытался было представиться официально, но я просто отмахнулся, резонно предположив, что ничего серьезного в воротах мне все равно не скажут.

Наконец, после довольно длительного петляния по улицам и площадям Староместа, как сами жители столицы называли эту часть Иннгарда, мы добрались до Вышеграда или Верхнего города - средоточия политической, экономической и культурной жизни империи Рейнар. Здесь за очередным кольцом стен располагался гигантский дворцовый комплекс, некоторые здания которого остались еще от времен эльфийского владычества. Тут же располагались Посольский квартал и казармы императорской гвардии с арсеналом, плацем и манежем для выездки строевых лошадей, а также колоссальное здание пантеона, посвященного всем богам Великой Пятерки, помпезная имперская канцелярия и огромный парк с цепочкой соединенных искусственными протоками прудов.

Тут нас встретил очередной чиновник, который, не размениваясь на официальные приветствия, просто препроводил процессию к месту временного проживания. Кстати, меня, как чрезвычайного и полномочного представителя Серой армии, разместили не в посольском квартале, а в так называемом Гостевом дворце, являвшемся составной частью скромного императорского жилища. Моё сопровождение, состоявшее из роты конных егерей и взвода "черных рейтаров", на всё время переговоров прописали в гвардейские казармы. Словом, Рейнар прогибался, как мог, оказывая прямо-таки немыслимые знаки внимания какому-то самозваному графу без роду и племени.

Общение с управляющим дворца, лично руководившего моим заселением, только подтвердило первое впечатление. Лощеный толстячок буквально сочился любезностью, едва не выпрыгивая из штанов от желания услужить высокому гостю. В моё полное распоряжение были предоставлены многочисленные слуги на все случаи жизни, включая трёх (!) личных горничных, готовых оказать (как мне было поведано доверительным полушепотом) абсолютно любые услуги в любое время дня и ночи. Весь дворец, а также примыкающий к нему большой парк и крытый манеж для конных упражнений, на всё время визита были переданы в моё исключительное пользование, включая право принимать тут гостей по своему усмотрению. К концу непродолжительной беседы с угодливым царедворцем у меня создалось стойкое ощущение, что если бы я вдруг ни с того ни с сего потребовал, чтобы за ужином меня развлекал бренчанием ансамбль голых арфисток модельной внешности, то и эта маленькая прихоть была бы немедленно удовлетворена. Причем с улыбкой и пожеланиями хорошего аппетита.

Всё это наводило на интересные мысли... которые не мешало бы проверить. Так что после бани (с двумя банщиками и двумя массажистками) и скромного ужина (из 11 блюд) я, отослав прислугу, вызвал к себе Равли. Бравый лейтенант конных егерей был командиром моего эскорта, получившим свою должность по двум причинам. Во-первых, Равли, будучи уроженцем Иннгарда, неплохо знал столицу. Во-вторых, до войны мой нынешний бодигард занимался прямо противоположным делом, а именно - являлся довольно известным в узких кругах бретёром, участвуя (разумеется, не бесплатно) в подставных дуэлях. Собственно, на этом он и погорел, зарезав как-то раз кого-то, кого убивать явно не стоило, после чего вынужден был в темпе валить из столицы и вступать сперва в спешно пополняемую в преддверии войны армию, а затем и в подвернувшуюся наемничью банду, которой по счастливому стечению обстоятельств оказались легендарные "мертвецы". Невезение лейтенанта обернулось моей удачей, так как я счел, что его специфический опыт может пригодиться в предстоящей операции, и это послужило решающим аргументом при выборе кандидатуры командира охраняющего дипмиссию отряда. Теперь предстояло проверить правильность моих теоретических выкладок на практике.

Равли не подвёл, доказав заодно, что и свой офицерский патент, и должность командира отряда конных егерей, традиционно отвечавших за разведку, он получил отнюдь не за красивые глаза. Развалившись на роскошной оттоманке, вылакав залпом стоявший на столике бокал белого ильфрадского урожая 610-го года (шикарный, говорят, был год для тамошних виноделов...) и тут же набулькав новый из стоявшей рядом бутылки, лейтенант помедлил несколько мгновений, собираясь с мыслями, после чего принялся обстоятельно излагать всю собранную им за последние дни информацию.

– Войск в столице почти нет. Гвардия, городская стража, да и всё, практически. По дороге к дворцу мы проезжали мимо старых казарм, до войны в них квартировал первый полк регуляров, сейчас там пусто. Я специально обратил внимание - все окна закрыты, свет нигде не горит, даже в сторожке у входа. И ни одного дымка над трубами - в такую-то холодину! В надвратных башнях Новиграда и Староместа всегда дежурили солдаты столичного гарнизона, теперь их нет. Вообще. Помнишь площадь в старом городе, сразу за Золотыми воротами? Это Парадный плац. Раньше там проводились малые смотры и прочие торжественные мероприятия столичного гарнизона. Иногда даже император присутствовал. Так вот, есть там один занятный трактирчик. "У старого мечника" называется. Говорят, был основан каким-то отставным ветераном, которому за особые заслуги позволили открыть заведение с фасадом на площадь, предназначенную для официальных зрелищ. Может и так, я специально не интересовался. Но вот то, что там всегда собирались отпущенные в увольнение солдаты - это факт. И гудели так, что за пару кварталов слышно было. Особенно в такую погоду, когда на улицу носа не высунешь без риска заработать насморк. А сегодня там было тихо...

И еще. Разговорился я с гвардейцем конвоя, из тех, что нас еще за три дня до Иннгарда встречали... мы с ним не то чтобы знакомые, но слегка пересекались в старые времена. Он говорит, что коронных частей в столице не осталось - всё, что уцелело, еще осенью вывели в специальный лагерь, подальше от города. Не то для пресечения панических слухов, не то для того, чтобы дезертиров ловить легче было... Правда, он еще говорил, что в новых казармах нынче полк шеволежеров обитает. Вроде бы сформирован этой зимой из сынков столичной знати.

– Можешь проверить?

– Не вопрос. Завтра же займусь.

– Поторопись. К вечеру я должен знать об этом новом полку как можно больше. И обо всех остальных полках тоже. Если таковые имеются.

– Понял, командир.

Равли, выдув остатки ильфрадского, отправился по своим шпионским делам, а я оказался вновь предоставлен самому себе. Правда, ненадолго. Уже завтра утром, сразу после завтрака (то есть в несусветную рань, если исходить из норм дворцового этикета), мне предстоит официальная церемония по вручению верительных грамот. Приставленный ко мне чиновник из имперской канцелярии пояснил, что мероприятие будет проходить в главном тронном зале в присутствии большого императорского совета, великого канцлера и, конечно же, самого Рейнара Пятого. После этого намечен официальный обед в мою честь. А уже вечером состоится первый раунд переговоров.