Плетения конфедерации

— Ответь нормально! Что с василисками?! — поморщился на моё удобство и доминирование Иваныч.

Да и прочие морды, кроме Иванны, стали запорнее, факт.

— Сказал же — всё. Нет василисков, но появятся, если вы хернёй продолжите страдать. Читайте, — бросил я подшитые листки на стол, не вставая.

Петя поймал, взглядом пробежал, сплюнул и передал листы по цепочке.

— И ради этой херни мы собрались? — обратился он к остальным. — Гнать этого шарлатана нахер, — тыкнул он в меня невежливым пальцем, — и так этой тварью все мозги протрахали!

— Протрахали, — проборматал Иваныч. — Только рунисты говорят… Ты ручаешься? — уставился он на меня.

— Нет, конечно, — отмахнулся я. — Я УЖЕ сказал. Этого — довольно. Могу уехать… — начал я подниматься.

— Стой! — рявкнул Ньялк мне. — Он может врать, — уже к гнумам. — Но… вряд ли будет. Это хуже руки в огонь, в общем…

— Вы тут мою природу обсудить решили почтенные? — осведомился я. — Итак, шахта пуста от тварей. Я жду оплату. И за безвозмездный дар — хочу получить ответный.

— Так безвозмездный или ответный? — склочно уточнил Ньялк.

— Ответный вам нужен, не мне, — пожал я плечами.

— И что за дар? — осведомилась Иванна.

— Как вы докатились до жизни такой? Интересно.

Обматерив на четыре голоса друг друга, горные недра, и даже небо, и даже меня, четвёрка, в сжатые сроки, кратко, но небезынтересно просветила меня.

В общем, им просто не повезло, хотя и не сказать что так. Шахтёрский посёлок почти в полном составе металюднулся, причём, в основном, в гнумов. Не только, но в гнумов — в основном. Охеренный плюс на старте, после конца — ни жертв особых, ничего. Но… гнумы — склочные засранцы с ЧСВ обратно пропорциональным росту.

Вообще — почти все такие, но тут, похоже, и вправду «психология толпы» сыграла. То есть, конец и последующие месяцы Холодное пролетело в горе, с комфортом и вообще. И на всяких заезжих смотрели с всё возрастающим ЧВС.

И когда у гнумов начались проблемы в горе — они послали доброхотов с «бредом». А вбивать в каменные бошки никто не нанимался.

В общем, разогнали духов в горе. Через месяц начал чудить Леший, полевые и межевые. «Вот твари вредные!» — подумали ЧСВ-шные говнюки, еще бывшие говнюками в переносном смысле. И наляпали мата, через пару месяцев став говнюками в прямом.

И немногие прочие металюди помучались-помучались, да и свалили с караванами. Как и некоторая часть гнумья. Небольшая, но говнюками уехавшие быть не пожелали.

Оставшиеся говнюки с вечным запором не особо горевали. Ну и добывали-производили вполне востребованный товар, пока подручные Малахитницы (так, а никак не Хозяйка, согласно сети назывался дух) не сковырнули руны в антрацитовой шахте.

Кстати, власть дамочки, согласно сети, точнее, наблюдениям местных, простиралась не только на горы, но и на сотни километров от них. В подземельях, холмах… Но площади, конечно…

— Так, рассказали за твои бумажки. Василисков нет? — буркнул Иваныч.

— Нет, — кивнул я.

— Насчёт Малахитницы — поморщился он, — точно?

— Говорил.

— Если послушать, что про неё врут, то без наших рун, — заговнился Петя, — этого щегла бы размазали! Врёт или…

— Я? — весело изумился я, проявив стальную корону, оскалившись черепом из тросов. — Вру? Кащей Бессмертный?

— Э-э-э…

— Бэ-э-э. За языком следи, Петя, — сложил я лапы на груди. — Ладно, жду расчёт. Должок! — фирменно помотал я пальцем.

— Минуточку, Кащей. Нам посовещаться… буквально минуту… — забормотал Иваныч, выталкивая коллег из комнатушки.

Я вскакивать и подслушивать не стал. Несолидно.

Но трос подпустил. Интересно потому что.

А вибрации тросу передать — ну понятно, что фигня.

И минуту наслаждался безобразным скандалом в говнючайшем семействе. Только Иванна время от времени снисходительно бросала: «а я говерла!» и «придурки бородатые, мозги в бороду пошли».

Дело в том, что эти говнюки намеревались выдать мне честную долю. За месяц простоя! Охеренно придумали, оценил я.

А теперь, в рамках увиденного-услышанного, в плане — Кащеюшка, начали подумывать. А сколько им за такой маркетинг от небывальщины прилетит. И что-то не вдохновлялись. За четверть минуты решили «платить» и намылили какого-то гнума за денежкой.

А пока он бегал, с минуту, определяли кто виноват. Мат стоял — я заслушался. И все правы, и всё по делу, мысленно хихикал я.

— Мы всё! — очень печально заявил Иваныч, бряцая на стол чемодан.

Натуральный чемодан, я чуть не заржал в голос! Но просто ухмыльнулся.

— Твоя оплата… — прервался он, когда я тросом подцепил багаж и поднялся.

— Долгов нет. Прощайте, — озвучил я, потопав на выход.

Ну… вроде в разговоре не было, что обманут, но не хочется мне в Холодном задерживаться. А «долгов нет» — так есть «вина», если обманули. Так что чёрт с ними.

Добрался до Трака, с места газанули. И под музон немного отошёл. Да и зелёнка успокаивающе действовала, хоть и вредина зелёная. Правда, сама теребила с чисто женской ревностью (ну, цапанула Малахитница девчонку, куда деваться) на тему, что я обещался «когда-нибудь».

— Лен, дух места. Гор. Вот просто представь её масштабы отношений с временем. Когда-нибудь, да.

— А-а-а, — расслабилась Ленка и даже милостиво соизволила использовать меня как кресло. — Вот и хорошо.

Через четыре дня медленного передвижения мы въехали на «территорию Конфедерации». И, что любопытно, охран и прочего не было. Но огромная территория была… Ну не сказать, чтобы вот совсем защищена.

Но ельфячьи деревья, гнумий мат, чьи-то странные (вроде — дивьи) каменюки, ещё что-то непонятное. Ну Ленка каталогизировала и собирала данные, а я собирался ознакомится скопом.

В общем, всё это было нацелено на если не на стопроцентную защиту, то на… благоприятствование. То есть, например, заскочили в село — типа проблемы есть?

А нет, и не врали. И зыркали невосторженно, так что мы просто уехали.

— Но учти, Кащей, что по мелочи в Конфедерации, судя по сетке — неплохо. А серьёзно этот круг не защищает, — уточнила Ленка, после отъезда.

— Ну я как-то слёзки горючие ронять, что у людей с нечистью проблем нет не намерен. В конце концов Земля на Конфедерации этой не заканчивается. Ну и сама говоришь — серьёзные проблемы есть. Так что давай ка мы сразу в Стальной, — предложил я. — Деньги есть, а там разберёмся. Может там такие свинотрахи злостные, что сами уедем.