Плевать мне на игру! - Мастер

– 42 т ОЗ.

Понимая, что повторного залпа ему не пережить, Унынье ввёл запрет на стрельбу из лука. Как только запрет вступил в силу, Нибор обрушил на голову греха огромную ледяную глыбу, сменил стихию и жахнул молнией. Унынье никак не ожидал, что воин, с таким большим уроном в ближнем бою, окажется ещё и искусным магом. Эффект неожиданности позволил Лютеру и Лие в одно движение накинуть цепи Унынью на шею. Нарезав вокруг него несколько кругов, они сковали его так, что тот не мог шелохнуться. Времени до телепортации оставалось совсем ничего, но и здоровья у Унынья было на три-четыре удара.

— Тащите его к краю! — приказал Бродяга.

— Прекрати это немедленно Нибор, — шипел, скаля острые зубы Унынье. — Иначе, я расскажу всем твой маленький секрет.

Игнорируя слова греха, Бродяга ударил его по ногам, чтобы тот уже не мог сопротивляться.

— Талина превращайся! — приказал Нибор.

— Отдаю тебе должное, — произнес Унынье. — Ты величайший из всех предателей Простора. Сначала предал и убил Кристофера Олдрака, а теперь предаешь Торгоса. Помяни мои слова, однажды ты поплатишься за это!

— Что ты лепечешь выродок?! — не выдержал и ударил греха ногой по лицу Лютер. — Думаешь получиться стравить нас?!

— Ха-ха-ха! Так ты не знаешь?! — залился смехом Унынье. — Не знаешь за кого сражаешься. Постой, а я ведь знаю тебя! — кошачьи глаза уставились на Лютера. — Парень с алебардой, который использует никак не связанные между собой способности. А там внизу, твоя напарница — чародейка, владеющая тайной магией, которая обращается в монстра. Точно, это вы по ночам вмешиваетесь в наши дела.

Услышав эти слова, Лютер застыл. Он не хотел в это верить, но мозг сам ворошил воспоминания. С того дня, как его окрестили бароном, Лютер стал замечать на себе и Талине синяки и ссадины. Волшебным образом те появлялись на их телах с наступлением рассвета. Почему это происходило, никто не мог объяснить. Лютер расспрашивал стражу и прислуга, но те словно опасаясь наказания, наотрез отказывались говорить. А кто-то и вовсе ответил — что происходит в ночи, остаётся в ночи. За этими воспоминаниями потянулись другие. Лютер вспомнил тот день, когда их отравили и пытались убить наёмники. Тогда Нибор сказал, что ими овладела Темная душа. Ну а что если всё не так? Что если Нибор контролировал их тела и делает это до сих пор по ночам? Лютер задумался, что вообще он знает об этом человеке? Он силен, умен и беспощаден. Не гнушается пойти наперекор закону. Появился буквально из ниоткуда. Почему при таких талантах, он стал известен только сейчас? Где он был до этого? Лютер вспомнил, что накануне знакомства с Нибором из крепости Геры сбежали заключенные. Но что важнее, Нибор был единственным и последним, кто видел Кристофера Олдрака живым. Что если он убил его ради места мастера — ради двойного бонуса от гербовой накидки?

— Кажется, до тебя стало доходить, — обрадовался Унынье. — Тебя обманули, тебя предали, тебя использовали. Ты лишь марионетка в его руках, псина на привязи. Он забирает у тебя всё и не даёт ничего взамен.

— Заткнись! — Нибор саданул греха ногой по зубам.

Слова Унынья подобно яду проникли в мысли златовласого юноши и разъели ту часть, где Нибор был наставником и другом. Осталась лишь мысль, что именно он убил его названного отца — Кристофера Олдрака.

Лютер отпустил цепи и с диким криком набросился на Нибора. Унынье тут же воспользовался моментом, прокрутился по каменной плите и избавился от оков.

— Возьми себя в руки! — пытался достучаться до Лютера Нибор. — Твой враг он, а не я.

— Мой враг тот, кто убил Олдрака! — прокричал златовласый юноша и, вооружившись алебардой, пошел в атаку. — Мой враг тот, кто всё это время подвергал мою и жизнь Талины опасности!

Алебарда очертила в воздухе крест, а через секунду ударила Нибора в живот. Оба получили урон, а за спиной златовласого юноши возник мертвец. Своими атаками Лютер мог убить не только Нибора, но и остальных. Однако сейчас его это мало волновало. Ярость и скорбь затмевала голос разума, не позволяла увидеть ничего вокруг.

— Лия лови! — подставляясь под удар алебарды, Нибор бросил Лие зелье обнуления. — Влей это Унынью в рот! Скорее!

Девушка встретилась с Уныньем взглядами. Тот с опаской посмотрел на бутыль в её руках. Чтобы в нём не находилось, пить это, он был не намерен, а потому как только Лия шелохнулась Унынье встретил её темным вихрем из ладони. Девушку буквально сдуло с башни. Спасением стала цепь, за один конец которой она ухватилась руками, а на другой успел наступить Нибор. Унынье собирался закончить начатое, но его остановил грозный рык волка. Райс прыжком вылетел из-за спины свисающей Лии и мечом ударил Унынье по ключице. От мощного удара, каменная плита под ногами греха пошла крупными трещинами. Второй удар пришелся в грудь. Унынье смерил оборотня кошачьими глазами. Сначала зашипел, а после ехидно улыбнулся и с разбега спрыгнул с башни.

— Не уйдешь! — прыгая за ним, прорычал Райс.

В свободном падении оборотень призвал Стальной дождь, и финальным движением метнул свой огромный меч в Унынье. Пять мечей поочередно ударились о тело греха, приблизив его здоровье к опасной отметке в 5 %. Ещё удар и он распрощается с жизнью. Запущенный в полет меч оборотня прокрутился в воздухе десяток раз, и острием потянулся к груди Унынья, но вместо неё по рукоять вошел в каменную плиту у основания башни. Ритуал телепортации был завершен, тело греха растворилось и перенеслось в безопасное место. Удар о каменный пол вновь переломал Райсу все кости, заставил харкаться черной кровью. По храму эхом разошелся тоскливый вой. Вой этот был наполнен болью, но не от сломанных костей, а от того, что он упустил единственный шанс исцелить свою сестру.

— Я убью! Убью тебя, чего бы мне это не стоило! — кричал Лютер, размахивая алебардой.

Из-за мертвецов, которые собрались за его спиной, златовласый юноша едва мог стоять на ногах. Но даже, невзирая на слабость, он с криками ненависти и угрозами, пытался пронзить сердце Нибора.

— Да приди ты в себя! — не выдержал и ударил его по лицу Бродяга. Изо рта юноши вылетел зуб, а сам он без сил рухнул на землю. — Посмотри, что ты наделал! Из-за тебя Торгос станет бессмертным, а Райс не сможет спасти свою сестру.

— Да кого ты обманываешь, — сплюнул кровь Лютер. — Ты бесишься потому что скрижаль не досталась тебе.

— Не тронь его! — со стороны донесся свирепый рык, а вслед за ним в Нибора прилетело и отбросило к краю башни магическое копьё.

– 24 т ОЗ.

Обратившись зверем, с длинными, белыми лапами и покрытым шипами хвостом, Талина в четыре прыжка достигла вершины башни и атаковала Нибора. Не жалея общего запаса маны, девушка призвала несколько магических вихрей и выпустила из ладоней разрушающий луч. Даже прикрывшись щитом и вспомогательными заклинаниями, Нибор утратил сто тысяч здоровья. Девушка не понимала, что своими действиями может убить и себя и возлюбленного, а потому не сдерживалась. Чтобы не допустить плачевного исхода, и не позволить кому либо использовать на нём зелье обнуления, Нибор обнажил катаны. Два мощных удара оставили на теле Талины глубокие раны. Девушка вскрикнула от боли и, обратившись человеком, упала на каменную плиту. За считанные секунды под её телом образовалась кровавая лужа.

— Что же ты наделал?! — трясущимися руками потянулся к любимой Лютер. — Ты убил её!

— Дурак! — грубо бросил Нибор. — Если жив ты, значит и она. Раны глубокие, но не смертельные. Анрин быстро подлатает.

— Вот ты и показал истинное лицо, — Лютер диким зверем смотрел на Нибора и прижимал к своей груди обессилившую Талину. — Жестокий и беспощадный Нибор. Думаешь только о себе. А в остальных видишь лишь предметы! Какой же я был дурак. Если бы тогда, я не встретил тебя. Если бы не привёл в гильдию, Олдрак был бы жив.