Плеяда

ГЛАВА 5

Оперативный отдел Четвёртой общевойсковой армии размещался в одном из классов средней школы, здание которой было полностью отдано под службы объединения. Окна помещения были зашиты фанерой, в двух углах стояли газовые отопители, на стенах висели два больших экрана, на которых отражались электронные карты и спутниковые снимки местности с нанесённой на них оперативной обстановкой. В центре класса были составлены несколько столов, на которых были развёрнуты карты, навалены различные документы, таблицы и перечни. В помещении работало несколько человек. Начальник оперативного отдела армии сидел в углу и составлял запрос на проведение аэроразведки в лесном массиве южнее Орловки, тут же находился Пегас – начальник тыла армии, который увязывал свои вопросы. В класс вошёл Томск.

– Товарищи офицеры, - громко сказал один из операторов, увидев генерал-майора.

– Работайте, - отмахнулся начальник штаба армии. – Пегас, давай по нашим резервам…

Начальник тыла предложил генералу сесть на стул и попросил одного из операторов вывести информацию со своего компьютера на большой экран.

– Товарищ генерал, - Пегас открыл соответствующую таблицу. – Согласно докладам органов тыла, со складов округа получено семьдесят процентов топлива, выделенного для проведения операции, тридцать процентов потребного количества сухпайков, пятнадцать процентов недостающего по нормам вещевого имущества. Если говорить за службу РАВ, получено шестьдесят шесть процентов расчётных боеприпасов для артиллерии и реактивных систем, до половины боеприпасов стрелкового вооружения и противотанковых средств ближнего боя, меньше пяти процентов от запрошенного количества ударных дронов-камикадзе…

– Почему так мало? – перебил начальник штаба армии. – В чём причина отсутствия поставок?

– Согласование, товарищ генерал, в управлении РАВ проходит медленнее, чем по артиллерийским или стрелковым боеприпасам. Там, похоже, люди ещё не до конца понимают, для чего нужны дроны. Пока согласовали одну заявку, сегодня должны согласовать ещё одну, завтра ещё одну.

– Я вас услышал, - кивнул генерал.

– Я за другое переживаю, - вмешался в разговор начальник оперативного отдела. – У нас заявка на дроны была оформлена только командирами семьдесят шестой бригады и тысяча сорок восьмого полка, который стоит вторым эшелоном за двести второй бригадой. Другие командиры частей и соединений таких заявок не подавали.

– Вы с ними говорили на эту тему? – Томск развернулся на стуле к Граниту.

– Говорил, товарищ генерал. Они заявляют, что не нуждаются в дронах. Просят больше снарядов и танков. Я попросил нашего начальника артиллерии оформить заявку на пятьсот дронов, которые в дальнейшем передадим в ударные группы семьдесят шестой бригады и тысяча сорок восьмого полка. В общем, «кто везёт – того и грузим».

– Добро. Что с высокоточными и барражирующими боеприпасами? – вопрос был адресован обоим ответчикам.

– Триста двадцать третья артиллерийская бригада на операцию получает сорок снарядов «Краснополь», также получаем «Ланцеты» в количестве ста штук – их распределяем по бригадам и роте специального назначения. Разведка дополнительно получает девять разведывательных «Орланов» и «Суперкамов» - сможем почти полностью обеспечить потребности артиллерийской и ракетной бригад, - доложил Пегас.

– Не густо.

– Хорошо, хоть это дали.

– «Искандеры»?

– Согласно разработанному плану огневого поражения наиболее важных целей, нам нужно не менее двенадцати ракет, - сказал Гранит. – Принимая во внимание работу ПВО противника, потребность увеличивается до двадцати четырёх ракет. Но нам дают только десять. Зато авиация готова работать в полном объёме, предоставляя нам до восьми вылетов фронтовых бомбардировщиков в сутки в течение первой недели операции. Каждый вылет – это четыре управляемые бомбы, товарищ генерал.

– Этого всего катастрофически мало, - произнёс начальник штаба. – Исходя из количества целей в полосе армии, перед нами стоит задача, невыполнимая предлагаемыми для её решения ресурсами.

Оператор развёл руками, мол, ничего поделать не можем.

– В чём у вас проблема по своевременным поставкам? – спросил Томск у тыловика.

– Автослужба не справляется, - ответил Пегас. – У нас тридцать процентов от штатного количества грузового транспорта. Водители работают на износ, было три случая засыпания за рулём…

– Не можете организовать бесперебойную работу и отдых? – спросил Томск. – Прикажете этим мне заняться, или Каскаду?

– Товарищ генерал, - Пегас подскочил. – Все тыловые подразделения работают на пределе своих сил, а где-то и за пределом! У нас физически не хватает исправных машин! К тому же вчера, как вы знаете, во время ракетного удара по центральному складу, мы потеряли четыре длинномера и семь «Уралов», это резко сократило наши логистические возможности и увеличило нагрузку на оставшийся транспорт и водителей.

– Какие-то другие варианты доставки грузов вы прорабатывали?

– Есть вариант, но…

– Докладывайте.

– Предлагаю привлечь гражданские транспортные организации. Своими большегрузными длинномерами они нам за сутки все требуемые грузы доставят.

– И кто банкует?

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить.

– Финслужба армии не это не пойдёт, - ответил Томск. – Я в этом почти уверен.

– А если, - Пегас указал пальцем в потолок. – Наш командующий предложит такой вариант Эльбрусу?

– А вот это мы попробуем, - кивнул Томск. – Идея зачётная, товарищ полковник. Подготовьте расчёты, которыми я смог бы сопроводить это предложение.

– Вот, товарищ генерал, держите, - Пегас тут же передал Томску несколько листов. – Я всё подготовил.

– Хорошо, - кивнул генерал.

***

Спустя полчаса, выслушав доклады различных служб объединения, Томск спустился в бомбоубежище, где располагался командный пункт армии. Сегодня командующий должен был утверждать окончательный план операции, но ни один предложенный вариант не позволял уверенно говорить об успехе. Препятствием тому было понимание невозможности разгромить противника при том объёме ресурсов, которые выделялись Четвёртой армии для проведения предстоящей операции.

Разложенная на большом столе карта, вернее будет сказать – боевой графический документ - отражала текущую обстановку в полосе армии, здесь же лежала «простынь» плановой таблицы взаимодействия, в которой уже были заполнены все ячейки – каждому подразделению было определено конкретное место в боевом порядке, назначены задачи, цели и рубежи, а также указаны сроки их выполнения и достижения. С точки зрения штабной культуры, всё было оформлено красиво, но не хватало главного – уверенности в том, что враг будет разбит. Потому что за цифрами, которыми оперировал штаб, скрывалась другая реальность. И эту другую реальность, в силу сложившихся «военных традиций», не принято было демонстрировать тем, кто сверху ставил задачи нижестоящим. Нижестоящие как-то сами должны были компенсировать разницу, возникающую между двумя мирами – в одном из которых жили начальники, а другой мир суровой действительностью окружал подчинённых.

Человек всегда стремится в глазах других людей выглядеть лучше, чем он есть на самом деле – такова человеческая природа, против которой сложно что-либо предпринимать. Усложнение этой конструкции произошло, когда у человеческого сообщества появилось многоступенчатое иерархическое разделение на начальников и подчинённых, где лидер уже не имеет возможности лично судить о положении дел несколькими ступенями ниже. В такой конструкции высшее руководство вынуждено доверяться докладам нижестоящих руководителей, которые, естественно, согласно вышеупомянутой человеческой природе, заинтересованы в приукрашивании реальности, надеясь снискать от вышестоящих похвалу и преференции (а чаще – избавить себя от наказания), но уже не только в отношении себя лично, но и за весь возглавляемый им коллектив. Естественно, в такой конструкции будут скрываться недостатки и выпячиваться успехи, и горе тому руководителю, кто будет безоговорочно верить всему, что ему будут докладывать подчинённые.