Плеяда
Шрифт:
Сильвер услышал, как взвизгнули привода башни, и она провернулась на несколько градусов, увидел, как опускается ствол пушки.
– Сейчас будет выстрел! – крикнул он своим бойцам.
Впереди полыхнуло, жуткий грохот вызвал звон в ушах, за башней выскочила гильза-поддон, ударив кого-то из штурмовиков. В лесополосе полыхнул разрыв осколочно-фугасного снаряда, мгновенно заткнувший пулемётную стрелкотню.
Через минуту танк-тральщик въехал в лесополку, ломая редкие деревья, сохранившиеся после многочисленных артиллерийских и миномётных обстрелов. За ним в образовавшийся пролом заполз
Проводив глазами спешившихся штурмовиков, Сильвер взял в руки рацию:
– Пижон, я Сильвер, работаю на «пятёрочку», работаю на «пятёрочку»!
– Сильвер, принял, работаешь на «пятёрочку»! Давай дальше, не стой!
– Работаю дальше!
Высадившиеся штурмовики в основном были из вновь прибывшего пополнения, и это был их первый бой. С ними был Сват, уже ходивший ранее на «Зею» и считавшийся опытным – на фронте он провёл уже две недели. Сват сразу бросился в ход сообщения, уходящий по лесополосе вправо, двое бойцов двинулись через кусты, прикрывая его сверху. Таким же способом вторая тройка пошла влево.
«Мангал» переехал «Зею», БМП тоже. Бронегруппа вышла на финишную прямую – решать свою основную боевую задачу, которая выражалась во взятии перекрёстка лесополос «Нева», вдоль которой они сейчас шли, и «Двины», откуда можно было перекрыть движение через перекрёсток, соединяющий Березовый, Ябловку и Осиновку.
***
– Что там происходит? – спросил Якут, указывая в сторону «Невы».
Гоча тоже прекрасно слышал рёв двигателей танков и БМП, перемежающийся со стрельбой и взрывами.
– Война…
– Наши что, в наступление пошли? – бывший зек начал строить предположения.
– Иди, разбуди Ганса, - предложил Гоча.
Якут, не ответив, удалился в темноту. Гоча обернулся, словно в этот момент враг должен был уже броситься на него со стороны «Зеи», но оттуда никаких звуков не доносилось – после того, как Ганс и Максуд несколько часов назад отбили атаку, противник никаких действий больше не предпринимал.
– Ганс, - Якут тронул товарища за плечо. – Проснись…
– А? – Ганс подскочил. – Что? Немцы?
– А ты не слышишь?
– Чего?
Со стороны отчётливо раздавались звуки боя.
– Что это? – спросил Ганс.
– Кажется, наши в атаку пошли.
Ганс высунулся из блиндажа и прислушался.
– Серьёзными силами пошли, - произнёс он. – Танки, бэхи…
– Нас не предупредили, - посетовал Максуд. – А могли бы.
– Как? – спросил Ганс. – Рация отвалилась… как связь со взводом держать?
И вдруг он понял - как.
Выбравшись из хода сообщения, он повесил на плечо автомат и сверху посмотрел на Якута.
– Так, смотри… я пошёл за рацией. Оставайтесь здесь, никуда не уходите. Если немцы попрут – стойте насмерть. Если побежите – они в поле вас быстро всех сложат, а в обороне, в окопе, ещё есть шанс продержаться. Я вернусь часа через два, может, раньше. Сразу не стреляйте, если шаги услышите.
– Ты на опорник?
– Нет, рация ближе есть, - ответил Ганс и направился по кустам к дороге.
Выйдя на грунтовку, идущую
вдоль «Амура», он ускорил шаг, хоть и накопившаяся усталость одолевала его, но желание согреться было выше – дремать пришлось в борьбе с морозом, к чему, впрочем, он уже почти привык.Пока Ганс шёл по дороге, за спиной забрезжили утренние сумерки и темнота стала отступать, открывая окружающую картину. Где-то не так далеко гремел бой, вспышки разрывов мелькали одна за другой, морозец забирался под мокрую одежду, а под ногами время от времени хрустел лёд – ночью случились ранние заморозки.
Вскоре перед собой Ганс увидел силуэты двух сгоревших БМП и тут же чуть поскользнулся на противотанковой мине.
– Ах ты ж…
Ганс, конечно, знал, что мина, рассчитанная на вес танка, практически безопасна, если на неё наступает человек, но противник порой снабжал мины дополнительными датчиками типа «джоник», которые могли срабатывать, если обнаруживали приближение человека по изменению магнитного поля.
Стараясь в стремлении выжить ступать аккуратнее, Ганс обошёл корпуса сгоревших БМП, ощущая острый запах горелого – резины, пластика, масла и мяса. Что-то искать в самих машинах смысла не было, огонь уничтожил всё.
Рация Бизона лежала метрах в пятнадцати от машин. Она была включена на приём, уровень заряда приближался к нулю. Ганс очистил её от грязи.
В этот момент со стороны передовых позиций опорного пункта взвода послышался звук работы двигателя, заставивший Ганс стремительно метнуться к лесополосе. Свалившись на землю в какое-то углубление, он надавил кнопку передачи:
– Каштан, я Ганс, ответь!
Каштан не отвечал. Ганс повторил вызов.
– Ганс, я Пижон! Доложи обстановку!
– Отбили атаку, держим рубеж.
– Принимай коробочку.
– Опознание!
– Да никакого, - ответил Пижон. – На месте решайте.
– Пижон, они же нас перебьют!
– На месте решайте! – повторил Пижон и добавил: - Поздравляю, Ганс! Теперь ты – командир второго взвода!
Всё это Пижон сказал в открытый эфир.
– А Каштан?
– Каштан – двести. Принимай карандашей.
– Кто на броне? С кем связаться? – спросил Ганс, но в этот момент рация выдала прощальный писк и погасла.
Судя по звуку, к нему приближался бронированный тягач МТ-ЛБ. Ганс приподнялся, чтобы рассмотреть его получше – на броне сидело несколько человек. Выждав, когда машина прошла мимо, сильно опасаясь попасть под пули своих, Ганс вышел из лесополосы на дорогу и стал махать автоматом.
– Стой!
Сидящие на броне люди его увидели, и слава Богу, опознали как своего. Через несколько метров тягач остановился. Ганс прибавил шагу.
– Кто старший? – спросил он, подойдя к машине.
С брони спрыгнул один из бойцов.
– А ты кто?
– Я – Ганс, командир второго взвода!
– Я Марс, - представился боец. – Командир отделения. Пижон предупредил, что на «Десне» сидит группа.
– Есть что пожрать и попить? – спросил Ганс.
Марс молча вытащил из разгрузки шоколадный батончик. Ганс мгновенно вскрыл его и проглотил, не прожёвывая.
– Дай рацию! – сказал он, оказавшись на броне. – Надо доложить Пижону.