Пли! Пушкарь из будущего
Шрифт:
Два дня ушло на сборку карусели, набрали разноцветных красок, расписали как можно ярче, чтобы бросалось в глаза. Здесь вообще любили все яркое, причем мужчины не меньше, чем женщины. Рубашки мужиков по яркости красок могли поспорить с цветами радуги: синие, желтые, красные. Унылые черные, серые, коричневые цвета были только на крестьянах, да и то на полевых работах, или грузчиках в порту. На карусели поставили деревянных лошадок и лодочки, ставить как в Рязани, креслица я не стал, детям так должно быть интереснее. Для более взрослых поставили так называемые «гигантские шаги» – то, что можно было сделать в этих условиях, без применения электричества, было сделано. Для удалых молодцов была поставлена штуковина, виденная как-то мною в луна-парке: надо было деревянной кувалдой бить по круглой наковальне, взлетевший груз показывал силу удара. На открытие привез карамельки в качестве призов и леденцы на палочках, на ярмарке нашел группу скоморохов, довольно громко играющих на гуслях, жалейках и еще каких-то незнакомых мне духовых инструментах. Больше шума,
– Невиданное зрелище, сказочное развлечение на Воронцовом поле! Подарки детям даром! Удалые молодцы могут помериться силой!
Получившие по алтыну мальчишки орали как резаные, но эффект был.
Народ стал подходить, скоморохи надували щеки, извлекаемая из труб и жалеек музыка была какой-то ужасной какофонией, но народу нравилось. Из комнаты кривых зеркал раздавались взрывы хохота, дети выбегали оттуда сияющие, их почтенные матери вытирали на глазах слезы, их покрасневшие лица были довольные. Всем при входе, у кассы, выдавались карамельки и леденцы. И чада, и их родители были почти счастливы. Раззадорившись, молодцы сбрасывали полушубки и кафтаны, били кувалдой по силомеру, похваляясь силушкой. Но главный приз силомера – живой петух, был еще не разыгран. Ближе к вечеру народу собралось довольно много. Те, кто уже побывал внутри, взахлеб делились впечатлениями со знакомыми, только еще подошедшими. В общем, картина была почти как в Рязани, но, учитывая выросшее количество развлечений, более многолюдная. Тут и там раздавались взрывы хохота, подвыпившие пытались что-то петь.
Я зашел в кассу, выручка была велика – для первого дня очень неплохо. Слухи по городу расходятся быстро, в последующие дни посетителей должно прибавиться. Но место должно быть и безопасным. На следующий день я привел двоих охранников из дома, чтобы соблюдался порядок, дурная слава была заведению ни к чему.
Должен сказать, что в первый день были в основном простолюдины, ремесленники, а во второй на пустыре было тесно от возков, телег, пролеток, повозок богатых людей, прослышавших от своей челяди о новых развлечениях. Я был рад удаче, всяко могло получиться, а если все пойдет, как сегодня, я за пару недель верну вложенные деньги. Зарплаты здесь нет, что заработал, на то и живи, каждый крутился как мог. Аттракционы быстро обрастали предприимчивыми людьми – ходили лоточники, предлагали пирожки, квас, сбитень, жареное мясо. Место начало пользоваться популярностью. Ну что ж, пора браться за новое. Была в мое время поговорка – не класть все яйца в одну корзину. Для начала я на торгу набрал натуральных красителей и воска. Закрывшись в своем кабинете, долго экспериментировал, добавляя то масла, то различные животные жиры, расплавлял все это в различных соотношениях и разливал в формочки. Где-то к концу второй недели стало получаться нечто приличное. Будущая губная помада держала форму столбика, хорошо красила губы, от тепла не стекала и не таяла. Конечно, ей далеко еще было от идеала или хотя бы до современных губных помад, но это была первая. Рынок предлагал женщинам хну для окраски волос, сурьму для чернения бровей, кое-кто пользовался самодельными румянами. Записав ингредиенты и технологию, я взялся за составление рецепта теней и румян, причем как сухих, так и на жировой основе. Здесь дело продвигалось быстрее, например, на пудру ушло всего четыре дня – я просто в разных пропорциях мешал мел, крахмал, красители. Столько же времени ушло на румяна и тени. Поскольку по моим прикидкам помещение могло быть и небольшим, решил сделать на заднем дворе пристройку к домику обслуги. Пристройка была деревянная, из двух маленьких комнатушек – одна комната для приготовления, одна как склад сырья и готовой продукции. Не мудрствуя лукаво, купил несколько медных ступок для хорошей растирки материала румян и теней. Для сбивания жировой основы губной помады холопы сделали нечто вроде деревянной маслобойки, что применяют в деревнях. Купить составляющие никакого труда не представляло. Осталось нанять и обучить персонал, однако вылезла проблема, сначала показавшаяся почти неразрешимой, – упаковка. Пластмассы и литья не было, ну не фасовать же в чугунину. Решил посоветоваться с Захаром, моим управляющим в Москве, в основном помогающим в продаже досок. К моему удивлению, думал он недолго. Внимательно расспросив, на что должны быть похожи изделия и для чего они нужны, решил вопрос просто.
– Найми столяра и сделай станок, будете делать из липы.
– Грубовато будет! – решил я.
– А пойдем к знакомому, посмотришь.
Мы уселись в возок и, потрясясь полчаса на разбитых московских улицах, подъехали к дому мастерового. Зашли в мастерскую, поздоровались. В комнате стоял приятный запах дерева, в углу стоял небольшой токарный станок по дереву. Мастер работал на нем. Бросив работу и обтерев тряпицей руки, подошел к нам, степенно поклонился. Во всех его движениях чувствовалась обстоятельность и уверенность.
Захар сказал:
– Вот барина своего привел, хочет испытать, сделаешь ли на станке своем занятную вещицу.
Я, как мог понятнее, на заранее припасенном листе бумаги сделал рисунок, мастер некоторое время вглядывался, затем подошел к кусочкам бревен, лежавшим у станка. Зажал один чурбачок в станок и ногой принялся крутить привод. Из-под резца полезла свежая стружка. Через полчаса на моей ладони лежала легкая деревянная туба, аккуратно
сделанная, приятно пахнущая липой. Я снял верхний цилиндрик. Выдвигать сам столбик с губной помадой придется вручную, можно, конечно, и резьбу сделать, но такая упаковка уже будет обходиться значительно дороже.– Сколько будет стоить сия штуковина, если я закажу для начала десять десятков, причем все должны быть одинакового размера?
Столяр покрутил усы, огладил бороду, похмыкал, наконец сказал:
– Да полушку за штуку возьму.
Такая цена меня устраивала, я отсчитал задаток, условившись, что после изготовления всей партии он доставит ко мне домой, где я дам окончательный расчет. Напоследок дав адрес, мы, раскланявшись, ушли, я захватил тубу с собой. Мне теперь надо было подогнать форму для отливки стержней с губной помадой под деревянный чехол. Среди дворовой челяди я кинул клич:
– Ищу двух женщин для нетяжелой работы.
К вечеру уже был выбор из нескольких женщин разного возраста.
Я каждую попросил смешать ингредиенты, расплавить на печи, размешать и вылить в формы. У двух молодых женщин это получилось ловко, аккуратно и быстро. Их я и оставил на работу. В голове мелькнула мысль:
– А кто рисует хорошо?
Из небольшой группы непрошедших вышла совсем юная девушка, почти подросток, густо покраснев, тихим голосом сказала:
– Я умею краски растирать, ложки да доски расписывать. Когда с тятенькой в деревне жила, ему помогала.
– А показать сможешь?
Оказалось, дома не было нужных кисточек и красок. Дав ей несколько монет, наказал купить с утра на торгу и прийти сюда, раскрасить на свое усмотрение вот эту штуку – я показал ей тубу под помаду. В конце концов, женщины любят красивое, пусть и туба будет не просто деревянная, а раскрашенная. Все красивее, быстрее купят.
Осталось на торгу арендовать лавку и устроить рекламу. С лавкой-то вопрос решился быстро, мои мастерицы сделали первую сотню губных помад, десятка два теней, по столько же румян и пудры. Вопрос в том, что губы не красил никто, пойдет ли необычный товар?
Я предложил Анастасии покрасить неяркой помадой губы, сам внимательно наблюдал, вспоминал обычаи и привычки женщин моего времени, давал советы, наконец не выдержал и попробовал подкрасить ее сам. Когда наконец мне показалось, что губы готовы, нанес легкие синеватые тени и румяна. Ей-богу, если бы не одежда, лицо вполне смотрелось. В таком виде я решил для начала объехать знакомых купцов и семьи царских слуг, кое с кем из которых успел свести знакомство. Эффект был интересный – мужчины лишь украдкой поглядывали на Настю – не нарваться бы на недовольство мужа, долго лицезреть лицо замужней женщины считалось неприличным и даже оскорбительным. Зато женщины откровенно не сводили глаз. Заранее проинструктированная Настя на все попытки женщин узнать, где взяла и сколько стоит, отвечала, что привез муж из дальних стран, там это модно, все красавицы красятся именно так. Ну а кто из женщин не считает себя в душе красавицей? При прощании женщины бросали завистливые взгляды на Настеньку.
Мы объехали около двадцати адресов за три дня, изрядно утомились, почти в каждом доме хлебосольно угощали, наливали вина. К вечеру я здорово набирался, еле доходил до кровати, но, полный желания открыть новое дело, с утра продолжал посещения. Наконец Настенька взмолилась:
– Любимый мой, хватит уже, я на яства смотреть не могу, чувствую, что толстею, ты же меня любить не будешь!
Я ласково ее обнял, поцеловал в щечку, губки-то были накрашены, и повел к возку.
Все-таки нам удалось продержаться еще один день, назавтра решили устроить отдых. Не тут-то было, у палки всегда два конца. По всей видимости, женщин одолел зуд – надо бы и им прикупить помаду, да побыстрее. К нам в гости поодиночке и на экипажах ехали всем семейством, во главе чинно шествовали купцы и почтенные мужи, сзади вышагивало женское воинство – жены, дочери, племянницы. Челядь только успевала менять на столе угощения. А я думал отдохнуть. Во время кратких перерывов в застолье ко мне вроде невзначай подходили мужи и, оглянувшись, заговорщически шептали:
– Ну нам-то по знакомству продашь чего?
Я для приличия мялся, затем из дальней комнаты выносил помаду, пудру, тени, румяна. Довольные приобретением, на деньги не скупились, кидали мешочки с серебром. Настенька наставляла женщин, как этим всем пользоваться. Недостатка во внимательных слушателях не было. Довольные покупатели раскланивались и с пожеланиями всего и прочая и прочая уезжали. Неделю я крутился как белка в колесе, Настя мне активно помогала. С одной стороны, ей хотелось мне помочь заработать, с другой – новые знакомства среди женщин, где она была центром внимания. И вдруг как гром среди ясного неба – губная помада кончилась, оказалось, я виноват сам, когда рассчитался за первую партию деревянных футляров, на радостях забыл договориться о следующей. Пришлось ехать к столяру, договариваться уже о регулярной поставке. Кто мог предположить, что первая сотня разойдется за неделю? Доход был просто фантастический. Вложив в бизнес около двадцати рублей, я получил около пятисот. Конечно, если вычесть стоимость футляров, сырья, оплату работников выходило меньше, но все равно ни одно мое дело не давало столь фантастической прибыли. Пора было расширяться. Поскольку платил работницам я не скупясь, новых работниц удалось набрать почти моментально. Каждая из тружениц косметического фронта привела своих подруг, некоторые проблемы были только с художницей. Расписывала она классно, каждый футляр был расписан в хохломском стиле и, поскольку работа была ручной, был неповторим.