Плохие девочки не плачут. Книга 3

Забываю обо всём.

Теряю последнюю связь с реальность.

Сокрушительная сила дробит на части, выкручивает суставы, вламывается внутрь, в сокровенную суть, распахивает настежь и уничтожает, сжигая дотла, выпивая досуха.

Дико, безумно, неистово.

До дрожи в каждом позвонке.

Это не поцелуй.

Это сквозное ранение.

Привкус свинца запекается на устах, а в глазах полыхает затмение.

Это не любовь.

Это преступление.

Damn. (Проклятье.)

— Мы вдвоём, больше никого нет, — шепчет фон Вейганд. — Неужели не заметила? Я не ищу профессионалку, которая будет заглатывать по самые яйца.

— Прекрати, — бормочу возмущённо, укоризненно сетую: — Как грубо.

— Да, meine Kleine, (моя маленькая,) — выдыхает шумно. — Тут нет ни твоего драгоценного Стаса, ни дражайшего Леонида. Привыкай.

— Мне н-никто н-не нужен, — заверяю сбивчиво. — Н-никто.

— Мне тоже, — произносит коротко.

Терпеливо выжидаю несколько секунд, нарочито невинно ёрзаю у него на коленях и деловито любопытствую:

— Куда ты хочешь кончить?

— А я ещё не кончил? — хмыкает. — Уже от одного вопроса мог бы.

— Серьёзно, Алекс, — продолжаю с обманчивой мягкостью, явственно ощущаю, как под гладкой и упругой кожей перекатываются канаты мышц. — В рот? На лицо? На грудь? Говори — куда?

Крупные ладони соскальзывают ниже.

От талии к бёдрам.

Больно стискивают.

Выгибаю спину, пытаюсь уклониться.

Тщетно, без шансов.

— В Лору, — заявляет насмешливо. — Хочу кончить в Лору.

Он усаживает меня сверху. Прямо на огромный пульсирующий член. Проникает жёстко и яростно, единственным движением заполняет до краёв.

Господи.

Судорожно дёргаюсь.

Боже.

Утробный стон вырывается из горла.

Мой.

Тысячи горящих иголок пронзают стопы, раскалывают хрупкое равновесие, закручивают тугую воронку в низу живота.

Настоящий дьявол.

Не желаю сдерживаться, кричу, срывая голос.

Валленберг.

Впиваюсь пальцами в широкие плечи, замираю, коснувшись райских небес, и обмякаю, рухнув на грешную землю.

— Нельзя, — выдаю чуть слышно. — Так не бывает.

— Как? — посмеивается.

— Столько оргазмов за ночь, — поясняю сдавленно.

Он ничего не говорит, укладывается на спину, не позволяет отстраниться, притягивает ближе.

Невольно вздрагиваю.

— Ох, — закусываю губу.

Его член по-прежнему находится в полной боевой готовности.

Обжигающий. Гигантский. Стальной.

Внутри меня.

Жесточайшая кара.

Сладчайшее из наказаний.

Не отпускай, не останавливайся.

Убивай.

Нежно и ласково. Грубо и безжалостно. Медленно, растягивая мучения, продлевая агонию до бесконечности. Быстро, выбивая воздух из лёгких, в лихорадочном ритме.

Рви на куски.

Душу и тело.

Всё твоё.

По праву хищника.

Наслаждайся, не ведая запретов.

Пей мою кровь. Пожирай обнажённую плоть. Издевайся над чувствами, отнимай разум. Ломай безвольную куклу.

Ничего не жалко.

— Очнись, — криво улыбается фон Вейганд, покусывает плечо, слегка царапает зубами, вынуждает трепетать.

— Ублюдок, — бросаю беззлобно.

Он шлёпает меня пониже поясницы, заставляя обиженно всхлипнуть.

— Ублюдок, которого придётся старательно обслужить, — уточняет елейным тоном, выразительно прибавляет: — Двигай задницей, отрабатывай.

Приятная истома отбивает всякую охоту шевелиться.

Как на счёт альтернативных методов?

— Представь очередной скучный приём, — шепчу ему на ухо. — Знакомые лица, дежурные фразы. Ни грамма веселья. Апатия. Уныние. Тлен.

Беру его за руку.

— И тут ты касаешься моих волос, — трусь щекой о горячую ладонь. — Обычный жест заботы. Поправляешь локон, проявляешь внимание.

Чуть отстраняюсь.

— Ничего предосудительного, — усмехаюсь. — Но мы-то знаем.

Обматываю спутанную прядь вокруг его большого пальца.

Плотно, виток за витком, до середины.

Погружаю в рот.

Закрываю глаза.

Начинаю вдохновенно сосать.

— Сука чёртова, — звенящую тишину разрывает рычание зверя.

Он кончает в меня.

— Талантливая сука, не находишь? — интересуюсь вкрадчиво. — Сука, которая схватывает на лету.

В следующее мгновение фон Вейганд стирает торжествующую ухмылку с моих уст.

Обхватывает податливое тело крепче, сжимает до хруста, толчком переворачивает на спину, наваливается сверху всем своим весом.

Упираюсь в его грудь кулаками, отчаянно извиваюсь, но это едва ли помогает.

Жадный рот впивается в дрожащие губы.

Сейчас не просто соседи выйдут курить.

Сейчас весь город на перекуре.

Вся страна.

Целый мир.

Гребаная Вселенная.

Галактика хр*нова.

Солнечная система.

А мы вдвоём. Сгораем в жертвенном пламени. Возрождаемся и погибаем. Обращаемся в лёд. Спаянные воедино.

Навсегда.

Без перерыва.

Глава 16.1

Eat, Pray, Love. (Ешь, молись, люби.)

И пусть весь мир подождёт.

Никакой суеты.

На свете существует множество вещей, которые заставляют нас волноваться. Выводят из равновесия, лишают контроля, толкают в пучину безумия, пробуждают ненависть и злобу. Вынуждают рыдать в подушку, плотнее стискивать зубы и терпеть.

Терпеть, пока хватит сил.

А зачем?

Ради брендовой одежды и новомодных гаджетов. Ради продвижения по службе и отдыха в тропическом раю. Ради денег и славы. Ради похвалы. Ради одобрения со стороны.

Терпеть, потому что так принято.

Так надо.

Испокон веков.

Получать высшие баллы, бить рекорды, достигать потрясающей формы. Создавать семью, заводить детей, добиваться успеха. Осуществлять чужие мечты.

Для удачной статистики, для впечатляющих показателей, для галочки напротив очередного бездушного пункта.