Плохие девочки не умирают

Ну и ладно. Не пойду ее искать.

Где-то с минуту я просидела в тишине.

Так. Возьму фотоаппарат. План был такой: пойду немного поснимаю, и если случайно наткнусь на Кейси, может быть, поговорю с ней. Если будет настроение.

Я набросила на шею ремешок фотокамеры и вышла в прихожую так шумно, как только могла. Чтобы Кейси услышала.

В столовой никого не было.

— Кейси? — тихонько позвала ее я, зайдя в темную гостиную.

Никакого ответа.

Я пошла на кухню. Может быть, она сидит на полу в уголочке и ест мороженое прямо из банки? (Такое уже случалось.)

Ничего подобного.

— Кейс? — Я открыла дверь в гараж. И тут услышала стук у себя под ногами.

Подвал.

Не подумайте, я вовсе не трусиха. Я нормально отношусь к змеям, клоунам, самолетам и другим вещам, которые до смерти пугают многих людей. Но мне очень не нравится наш подвал.

Вообще, мама его тоже недолюбливает. Хотя бы тут у нас разногласий нет. А еще нам не слишком хочется туда ходить, потому что два года назад мама нашла там гнездо ядовитых пауков — черных вдов. Их давно уже вывели, и дезинфекторы, которые добросовестно приходят к нам раз в месяц, уверяют, что с тех пор не видели в нашем подвале ни одного паука. Но все равно теперь это запретное место. И тут я маму не виню. С моей-то удачей мне попадется одна-единственная черная вдова, выжившая, несмотря на все химикаты. И, конечно же, я наступлю на нее босой ногой.

Дверь в подвал у нас в конце холла, за кухней. Я стояла и смотрела на дверную ручку где-то с минуту, которая показалась мне вечностью. Мне вообще — я не шучу, вообще — не хотелось поворачивать ее и спускаться по ступенькам.

Но если Кейси там…

Я повернула ручку и рывком открыла дверь. Подождала: вдруг в проеме свесится гигантский волосатый паучище и прыгнет мне на лицо? Но нет. Возможно, все они уже атаковали Кейси, и теперь путь был свободен.

Я включила свет, закрыла за собой дверь и сделала шаг вниз. Над ступеньками горела одна жалкая лампочка, а вся остальная часть подвала растворялась в неясной темноте. Тусклый лунный свет, проникавший через единственное крошечное окошко, выхватывал только отдельные контуры.

Воздух был затхлым и спертым. У меня сразу же заболела голова, как это бывает в очень сырую погоду. Но на моем пути хотя бы не наблюдалось паутины, поэтому я шла вперед.

— Кейси? — прошептала я хриплым голосом. Никакого ответа.

Комната была изогнута в форме буквы «U». Стена делила ее посередине на две половины.

Вдруг мне показалось, что я услышала что-то по другую сторону стены.

— Кейси, ты тут?

Ответа снова не последовало, но на этот раз я отчетливо услышала какой-то звук. Я пошла в дальний конец подвала. Ну, настолько далеко, насколько туда проникал тусклый свет.

Я не боюсь темноты, но и не то чтобы ее обожаю. Мне хотелось повернуть назад. Даже если моя сестра и сидела здесь, она явно не стремилась к общению. Кроме того, почему я решила, что Кейси в подвале? Звуки могли издавать и суслики. Или огромные крысы, зараженные бешенством.

Еще мгновение — и я бы бросилась вон из подвала. Но тут я услышала сдавленный всхлип.

Огромные бешеные крысы точно не шмыгают носом, чтобы привлечь добычу.

— Кейси, — я попыталась заставить свой голос звучать строго, — где ты?

— Здесь, внизу, — отозвалась она.

— Где внизу?

— Под карточным столом.

Ну конечно.

— У меня есть фонарик, — проговорила она. Слабый свет озарил кусочек цементного пола впереди меня. Я пошла по этой желтоватой дорожке и оказалась в самом углу. Тогда Кейси направила фонарик себе на лицо, мокрое и опухшее от слез.

— Ладно тебе, Кейси, — сказала я. — Пойдем наверх.

— Нет! — Она изо всех сил замотала головой. — Я никогда туда не вернусь.

— Никогда?

В темноте я увидела, как она кивнула.

— А как будешь в туалет ходить?

Она вздохнула.

— Я серьезно, Лекси!

— Я тоже!

— Буду ходить в гостевой туалет.

— Это же наверху. — Потянувшись, я забрала у нее фонарик и посветила им вокруг. — Может, тут где-нибудь есть ведро?

Она вздохнула — слишком горько для девочки, которая учится в средней школе.

Я решила, что ей надо немного побыть наедине со своими мыслями, поэтому стала светить фонариком по подвалу в поисках пауков. То, что нас до сих пор никто не укусил, еще ничего не значило. Может, они затаились, планируя атаку. Я пыталась обнаружить черных вдов — блестящих, напоминающих ягодки черники.

Не получилось. Я вообще не заметила никаких насекомых.

Зато я увидела множество полок, заполненных вещами, которые давным-давно нужно было отнести на помойку. Но мама ничего не выбрасывает. Она даже сохранила коробки, которые остались здесь от предыдущих владельцев. Мы с папой гораздо аккуратнее, но ни он, ни я не решились бы избавиться от маминого драгоценного мусора — пардон, от маминых вещей.

— Лекси, — прошептала Кейси, — расскажешь мне сказку?

Сказку.

Моей сестре тринадцать лет, а она хочет, чтобы ей рассказали сказку.

В животе появилось противное чувство. Я не знала, что ответить.

Кейси почувствовала мою нерешительность.

— Я все думаю об одном. Мне надо отвлечься. — Ее ладонь сжала мою руку. — Пожалуйста, — прошептала она.

— Сказку, — повторила я таким тоном, чтобы она поняла, какая это странная просьба. — Сказки для… маленьких детей.

— Мне все равно. Можно короткую. Про что угодно.

— Ну… на одной ферме жила-была девочка, и все там было черно-белым. Однажды ее дом унес смерч. Когда она очнулась, вокруг нее стояли карлики, и все стало цветным…

— Эту я уже слышала, — сказала Кейси усталым, напряженным голосом. — И нельзя говорить «карлики». Это невежливо.

— Ох, Кейси…

— Пожалуйста, Лекси, — она опять начала плакать, — ну пожалуйста…

Раньше Кейси была совершенно нормальной и занималась обычными для ребенка вещами. Она была храброй и веселой. Могла сама постоять за себя. А сейчас ее мир словно… трещит по швам. Она сидит под столом в подвале. Разговаривает с куклами. Просит сказку, как шестилетний ребенок.

Наверное, я слишком нянчусь с ней. Вместо того чтобы потакать ее капризам, нужно посоветовать ей завести друзей в школе, вовремя делать домашнюю работу, исправить оценки. Хватит уже ее защищать.

И уж точно — в этом я была уверена на сто процентов — нельзя рассказывать ей сказку.

— Когда-то давным-давно, — начала я, удивив и Кейси, и саму себя, — в маленькой хижине на берегу реки жили мужчина и женщина.

Мой голос звучал слишком резко и дрожал. Я сделала глубокий вдох.

Кейси молчала. Наверное, боялась, что скажет что-нибудь не то и я перестану рассказывать.

Но я не собиралась останавливаться. Я чувствовала, что история теснится внутри меня и хочет выйти наружу, как воздух из легких.