Плохие решения

– Привет, - сказал Скут.

– Привет, - ответила девушка.

– Как, гм... Как тебя зовут?

– Мишель.

– Мишель... Красивое имя. Мишель, эм... Мишель, ты помнишь меня? Я был здесь пару ночей назад. Ты помнишь это?

Мишель смотрела ему в глаза в течение пяти секунд, затем покачала головой.

Скут сказал:

– Ну, я... я должен извиниться перед тобой. Я сделал что-то не так – что-то плохое. Я не хотел этого делать и не знал, что делаю, я был пьян и накачан наркотиками, но... Я сделал это, и я сожалею об этом, - он шмыгнул носом и вытер его, а затем спросил: - Ты понимаешь, что я говорю? Ты понимаешь, о чем я говорю?

Мишель снова покачала головой.

– Я плохо поступил с тобой, детка, - сказал Скут.
– Я просто... Я хочу все исправить, но не знаю, как это сделать. Я должен... убить своего...

– Подними руки, - сказал мужчина из дверного проема позади него. Скут колебался. Мужчина сказал: - Подними руки, пока я не вышиб тебе мозги.

Скут поднял руки и спросил:

– Если у тебя действительно есть пистолет, направленный мне в голову, почему ты до сих пор не убил меня?

– Я скоро позабочусь о тебе, ублюдок. Просто делай, что я говорю, и я облегчу тебе задачу. А теперь медленно повернись. Дай мне взглянуть на тебя.

Скут обернулся. Лиам Рид - "крот" Лучано в полиции - стоял в дверях, целясь из пистолета в грудь Скуту.

Лиам улыбнулся и сказал:

– Значит, ты - тот самый ублюдок, который грохнул Лучано. Они что-то с тобой сделали, да? Тебе повезло, что я нашел тебя первым. Если люди Лучано поймают тебя... они сохранят тебе жизнь и будут мучить тебя годами. Итак, вот что мы сделаем: ты выйдешь из этой комнаты, мы вернемся в вестибюль, и я выстрелю тебе в затылок. Мы сделаем так, чтобы все выглядело так, будто один из его головорезов застрелил тебя, когда ты выбегал из офиса Лучано. Но мы должны работать быстро. Место горит, и его ребята и мои ребята скоро доберутся сюда. Как я уже сказал, ты не захочешь, чтобы тебя застукали здесь живым.

Скут прищурился. Он понял, что Лиам не помнит его по разговору в парке Пеликан-Пик. Лиам знал о нем - каждый полицейский знал о прошлых юридических проблемах Скута - но не мог узнать его из-за его гротескных ран. Насколько Лиам знал, он разговаривал с мертвецом.

– Какого черта ты ждешь?
– спросил Лиам.

– Ты не можешь застрелить меня здесь, потому что есть свидетель и камеры в каждом коридоре. Вероятно, в каждой комнате тоже есть камеры, и ты это знаешь. Если ты выстрелишь в безоружного человека, который поднял руки, и если эта запись каким-то образом просочится, тебе крышка.

– Ебанутый? Ты что...

– Я знаю, что ты полицейский, Рид. Я был там, когда Рокко заплатил тебе вчера вечером. Он рассказал мне все, и я знаю больше, чем ты думаешь. Тебе лучше найти и уничтожить улики, связывающие тебя с Лучано, чем тратить время на решение, убить меня или арестовать.

– Ты... Ты таксист?

Скут кивнул.

Лиам немного опустил пистолет и пробормотал:

– Чертов таксист убил Лучано...
– Скут сделал шаг вперед. Лиам снова направил пистолет в грудь Скута и сказал: - Ты зря тратишь время. Ты не можешь сбежать. Ты ведь это знаешь, верно? Даже если я тебя отпущу, копы - настоящие копы - будут преследовать твою задницу. Они либо арестуют тебя, либо застрелят. Ты просто окажешься в той же ситуации. А если я отпущу тебя и тебя поймают, откуда мне знать, что ты ничего не скажешь обо мне? Ты ведь знаешь мое имя, верно? Ты мог бы сдать меня, не так ли?

– Я понимаю. Мне все равно, застрелят меня или арестуют. И ты мне тоже безразличен. Я не сдам тебя. Я просто хочу еще раз увидеть свою семью. Я хочу извиниться и... и попрощаться. Ты позволишь мне это, и... Мне все равно, что с тобой случится. Черт, я даже солгу, чтобы защитить тебя, если дело дойдет до этого. Просто... Просто уйди с дороги. Позволь мне увидеть мою семью.

Лиам положил палец на курок. Он казался уверенным в себе, но в глубине души тоже был напуган. Он взглянул на Мишель. Он не знал ни об инвалидности девушки, ни о ее причастности к шантажу Скута. Он видел только невинную девушку - жертву проституции Винсента. Если он убьет Скута, ему придется убить и ее тоже. Ему не нужно было добавлять больше веса к своей ноше. В отличие от Скута, он знал, когда нужно перестать копать себе могилу.

Он опустил пистолет и сказал:

– Входная дверь – единственный выход. Тебе лучше надеяться, что полиция еще не приехала.

Скут опустил руки и двинулся вперед. Когда он проходил мимо него, Лиам схватил его за плечо и сказал:

– Если я даже подумаю, что ты упомянул мое имя, я убью всю твою семью. Не наеби меня.

На мгновение их взгляды встретились. Скут вырвался из хватки Лиама. Он вышел из комнаты и направился вниз по лестнице. Он услышал, как в служебном помещении ревет огонь. Огонь распространился и на другие комнаты. Он прикрыл рот локтем и влетел в бар, кашляя и скуля. Музыкальный автомат все еще работал, играя "Крошку дорогушу с бриллиантами".

Дверь была открыта. Он слышал, как снаружи болтают и всхлипывают женщины. Выйдя из здания, он был встречен вздохами и криками. Полицейских поблизости не было, но он услышал вдалеке вой сирен. Он поспешил к своему такси. Женщина бросила туфлю на высоком каблуке в его машину. Другая женщина записала его на свой мобильный телефон.

Вдавив педаль газа в пол, Скут помчался прочь от здания. Отъезжая, он мельком увидел голову Кристал, высунувшуюся из окна третьего этажа, ее шея торчала на подоконнике. Он закричал, стуча кулаком по рулю и дергая себя за волосы. Гнев превратился в ненависть к себе, а жажда мести – в жажду покаяния.

– Блядь! Блядь! Блядь!
– заорал он.

ГЛАВА 26. Конец

Такси остановилось на подъездной дорожке. Часы на приборной панели показывали:

07:47 УТРА.

В доме МакДональдов наступило время завтрака. Но внедорожника Джины не было на подъездной дорожке. Он не получил ни одного звонка и ни одного сообщения от Джины или его детей. Он ничего не слышал о них с тех пор, как поссорился с Джиной на кухне.

Скут сел за руль и уставился на свое отражение в зеркале заднего вида. В глубине души он знал правду. Но его разум был затуманен отрицанием. Этого не может быть!– провозгласил его разум.

Спотыкаясь, он бросился к крыльцу. Порылся в карманах, пока не нашел ключ от дома, затем открыл входную дверь и ворвался в гостиную.

Он закричал:

– Джина! Джина! Блейк!
– oн начал подниматься по лестнице налево, набирая номер Джины на своем телефоне. И закричал: - Марисса! Дорогая, я...

Он остановился на полпути к лестнице, услышав голос в гостиной. По громкости и качеству звука он понял, что звук идет из телевизора.

Мужчина говорил:

– Расслабься, расслабься. Тебе будет легче, если просто расслабишься.

Женщина хихикнула.

Когда Скут спускался по лестнице, он услышал свое пьяное:

– Я... я не думаю, что... все будет хорошо, ребята.

В гостиной было темно, шторы задернуты, жалюзи закрыты. Немного солнечного света проникало в дом через открытую входную дверь и окно над кухонной раковиной.