Плохие сны
Шрифт:
«Дашка и Катя, белокурая кудрявая Катя с красными щеками…»
Работу он терпеть не мог. По большей части именно из-за Трех Поросят. Но сегодня почему-то было хуже обычного.
В оупенспейсе шло собрание. Вся редакция сидела в центре комнаты вокруг низкого декоративного столика. Краев виновато улыбнулся Младшему Свину и забрался в свой угол.
– О!
Младший раздражал Краева больше остальных. Обычно, не нравится в человеке что-то одно, а дальше ты натягиваешь сову на глобус; но тут – глобус пылился в уголке, а сова мирно спала. Младший носил свободные цветастые цыганские рубашки с вычурными безвкусными узорами, которые легко могли вызвать эпилептический припадок, упорно втискивал свои телеса в обтягивающие джинсы; влажным взглядом слюнявил каждую юбку – чем моложе, тем лучше, и с детским энтузиазмом декламировал анекдоты про крайнюю плоть.
«На „к“ начинается, на „с“ кончается. Одиннадцать букв. Не коронавирус!»
К тому же он был глубоко и непоправимо некомпетентен.
– Так что сейчас-то делаем? – спросил Федя.
– Ничего. Собираем вещ и по домам, – скомандовал Средний и деловито пошевелил усами. Загремели стулья. Все торопливо разбежались по своим местам, застучали ящиками, зашелестели бумагой.
– Но! Не расслабляемся! – взвизгнул Средний. – Это не значит, что все сядут по домам и будут получать деньги за ничегонеделанье.
Никто всерьёз не обратил внимания на эти слова.
– Покурим? – Федя ткнул Краева в бок. – Торопиться всё равно уже некуда.
Краев кивнул.
Курилка была в другом конце здания, за лифтами, на пожарной лестнице, откуда только-только пришел Краев. Снова – длинный коридор с дверьми нараспашку, холл, как паутиной затянутый и расчерченный желтыми лентами.
Они дошли до курилки. Отполированный хром перил сиял в косых солнечных лучах, слепил.
– Ты сегодня чёт не разговорчивый, – Федя с интересом смотрел на Краева.
– Я? Да. Чёрт, – Краев растёр лицо. – Спал плохо.
– Ясно, – Федя закурил. –
А ты?– Не хочу, – пожал плечами Краев. – Что было-то?
– Главный сказал: всех по домам. Удалёнка.
– Эм. И как мы снимать на удалёнке будем? – усмехнулся Краев.
– Никак. По сути – бессрочный оплачиваемый отпуск. Пока.
– То-то эти два грустные такие!
– Ага. Они ж там, как я понял, кучу вариантов предложили, чтоб продолжать выходить…
– Вот же бараны!..
Федя покивал.
– Ага. Но в кои-то веки разум возобладал.
Краев почувствовал себя легко и расслабленно. Он достал сигареты и тоже закурил. Федя рассмеялся.
– Они там, бедные, чуть ли не плакались нам.
– Ну, ещё бы. Теперь мозг делать некому будет.
Федя молча протянул Краеву телефон. Мессенджер был открыт на группе. Краев не сразу сообразил прочитать название.
«Калейдоскоп. Удалёнка».
– Тебя не добавили?
Краев покачал головой и уставился в окно.
– Добавят, – Федя тоже посмотрел в окно. – Погода сегодня… самое то, чтоб не работать. Щас малой со школы придёт – рванём куда-нить погулять.
Краев участливо кивнул. Сам он хотел поскорее вернуться домой, зашторить все окна и забраться под одеяло: «Когда уже изобретут телепорты?!»
– Как будто ненастоящее всё это…
– Оно и есть ненастоящее, – успокоил его Федя.
Федя был режиссёром и технарём по образованию, и конспирологом по зову сердца. Краев списывал склонность товарища верить во всякую дичь на давнюю, но долгую дружбу с веществами. У Феди была своя концепция мироздания и сложная система убеждений. Он верил в бессмертную душу, некое подобие бога и какие-то энергетические уровни существования, в одушевленность деревьев, и совершенно не верил в научный прогресс – вроде полетов на Луну или возможность полета на Марс. Хотя в то же время был уверен, что древние цивилизации умели лить гранит, точнее, плавить скалы вибрацией и… Краев отмахнулся от этих мыслей.
Конец ознакомительного фрагмента.