Плохо быть мной

Один из бездомных встал и, пошатываясь, побрел к воде. Другой остался лежать. Он напоминал издыхающее в пустыне животное, ждущее стервятников.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Салих. По тону я понял, что его вопрос не относится к нашей беседе. — Что ты здесь делаешь? Твоя страна переживает уникальные времена. Может, впервые за вашу историю вы живете по-настоящему свободно. Ты должен быть там! Должен помогать этой свободе! Скоро может стать слишком поздно.

Я никогда не думал о себе и России в таком ключе. От его слов я ощутил собственную значимость, может быть даже гордость за себя. И новый прилив благодарности к Салиху.

— Тебя можно ставить в пример тем, кто готов роптать на судьбу, — сказал я. — У тебя такая жизнь, а ты не унываешь. Говоришь — и мне самому на душе становится легче. Спасибо.

Салих удивился.

— За что?

— Ну, за то, что мы встретились. За то, что я этому рад.

К нам шла Эстер.

— Лезли встретит нас в центре города, — сказала она.

— Хотите, покажу, с какими прекрасными людьми я имею дело? — спросил Салих. Он двинулся к развалившемуся на песке бездомному.

— С какими прекрасными людьми мы имеем дело на свете, бейби! — сказал я ему вслед. — Не зря все-таки мы сюда приехали, а?

Она ничего не ответила.

— Взгляните на этого фрукта! — крикнул Салих.

Мы подошли. У парня был помятый вид и повязка на глазу.

— Мой друг принимал участие в беспорядках в Лос-Анджелесе из-за Родни Кинга, — важно заявил он и, похоже, не в первый раз. — У наших ребят есть идея захватить радио и оттуда руководить террористическими операциями по всей стране. Или устроить теракт через радио. — Он излагал это не как сообщение, а как развлекательный номер, к сожалению, часто исполнявшийся на бис.

Салих расхохотался.

— У чувака кличка Мрачный Билли, — сказал он. — Дела его обстоят куда более мрачно, чем можно представить.

— А то заказать песню на радио, — продолжил парень, видимо, привыкший к тому, что его унижают. — Песня будет сигналом активизировать бомбу.

— Какую песню? — вырвалось у меня. Все засмеялись. — Нет, правда, что это будет за песня? — повторил я.

— Тебе не терпится примкнуть к рядам здешних голодранцев? — спросил Салих.

— Что с тобой? — шепнула мне Эстер.

Я увидел, как кто-то машет мне рукой. Стиви выплыл из калифорнийской дымки, тупо глядя выцветшими от солнца глазами на декорации калифорнийского веселья.

Эстер дернула меня за руку.

— Пошли, Салих покажет нам Сан-Диего.

Я смотрел в сторону Стиви.

— Пожалуй, я здесь пока перекантуюсь, — сказал я и тут же пожалел о том, что сказал.

Мне совершенно не хотелось проводить время со Стиви. Лучше было остаться с Салихом и Эстер, но на секунду я почувствовал себя лишним.

— Хочешь остаться с ним? — Эстер кивнула на Стиви. — Ну ладно, — сказала она, когда поняла, что я правда никуда не собираюсь идти.

Глядя на удаляющихся Эстер и Салиха, я еще острее пожалел, что остался один. Знакомство с Салихом мне льстило. Я даже был немного польщен, что у Эстер с Салихом появилась какая-то связь.

Я не знал, подходить к Стиви или нет. Его лицо почти изгладилось из моей памяти со вчерашней вечеринки. При этом он выглядел, как старый знакомый — слишком старый, как и все тут. Стиви махал мне агрессивно, немного по-хозяйски. Как будто я был обязан подойти. Я послушно побрел к нему.

Рядом со Стиви сидела хрупкая девушка.

— Что происходит, мэн? — спросил я с деланно развязной интонацией.

— Да вот думаем пойти с Бетси в кино, — ответил он.

— А что, скучно сидеть на пляже весь день? Здесь вообще как?

— Отвратно, примерно так. Брошу все, махну в Нью-Йорк. Адекватный город с вменяемыми людьми. Можно сказать, Европа. Здесь пахнет неотесанностью первобытных племен. Бывал в Нью-Йорке?

— Прожил там последний год.

— Оно и видно, — сказал Стиви. — Видно, что ты адекватный мэн. Полечу самолетом в Большое Яблоко на раз-два.

Для меня в Джей-Эф-Кей уже расчистили отдельную посадочную полосу. А не полечу, так автостопом. Полетами меня не удивишь — работал в аэропорту. У нас там одна секс-бомба работала — я ее чуть в рентгеновский аппарат не засунул. Думаю, хоть так посмотрю на нее без одежды, раз в реальной жизни не получается. Вот и Джеки, — произнес он.

Джеки — костлявый парень с сережкой в губе, который рассказывал, как бы он поступил с трупом своей невесты, если бы ему пришлось ее грохнуть, брел в нашу сторону неровной походкой. Сел рядом с нами на корточки, не сказав ни слова. Сидел и смотрел вдаль с видом, будто давно сидит и смотрит вдаль. Стиви и Бетси захихикали, решив, что то, что Джеки так сидит, смешно.

— Здесь как-то гламурно, не находишь? — начал я разговор с Джеки.

— Парнишка что-то сказал? — спросил Джеки, обращаясь к друзьям и глядя мимо меня.

Стиви с девушкой засмеялись. Уже над нами обоими.

— Тупое место, — сказал я.

— Что говорит этот пацанчик? — снова протянул Джеки. — Он не болен?

— Он русский, — пояснил Стиви, давясь от смеха.

Стиви поднялся на ноги.

— Ладно, мы с Бетси в кино.

Я остался с Джеки.

— Ты откуда? Из Нью-Йорка? — начал он. — Мечтаю туда мотануть. Стиви говорит, что ждет не дождется свалить отсюда. Однозначно поеду с ним. Надо отсюда сматывать, пока есть силы. Я это твержу каждому. Здесь живешь с ощущением, будто рука попала в тиски.

Фраза про тиски показалась мне дежурной. Было впечатление, что среди здешних маргиналов модно роптать на жизнь.

— Сматывать надо от этого всего, — повторил Джеки с отвращением.

— У меня тоже такой девиз по жизни: сматывать, — сказал я. — Не в смысле самоубийства, а как бы укрыться от всего. Постоянная надежда, что в жизни что-то произойдет и все покатит по-другому. Не знаю — встречу кого-то, и все поменяется…

— Все равно, что руку зажали в тиски, — мрачно повторил Джеки. — Ни туда ни сюда.

— Все время жду чего-то нового, — волок я свое. — И, между прочим, уже встретил одного стоящего чувака.

— Кого это?

— Его чуть не посадили в Ливии.

— Ты о Салихе? — спросил Джеки. — Абсолютно чокнутый чувак. Отвязнее любого из здешних ямайских гангстеров. Парень не боится умереть. Башковитый, кстати. Много людей под его влиянием.

Джеки выудил из песка окурок и закурил.

— Вчера его полиция забрала, — продолжил он. — А сегодня мне рассказали, что за ним туда явилась девица и сказала копам, что в день покушения они с Салихом поехали в бар, потом всю ночь развлекались. Так что он не мог ни в кого стрелять — он был с ней. В доказательство продемонстрировала копам засос, который Салих оставил в ту ночь у нее на заднице. Не знаю, поверили ли копы. Но вид ее голой задницы произвел на них впечатление, согласились отпустить его под залог. Тут ямайская мафия всем заправляет, — продолжал разглагольствовать Джеки. — Самого авторитетного гангстера зовут Папа Блэк. Про него говорят, что он собственную сестру продал в проститутки. Чуваки, кому ее продали, делали с ней порно, причем нелегальное. И представляешь, что она провернула с клиентом? Подсыпала ему снотворное, чуть не угробила и теперь в бегах. Ее даже Алим ищет, чтобы наказать.