Плохой Круз

Очень сильно, судя по всему.

Я больше не могла сдерживать слезы и не хотела, чтобы он видел, как я плачу, поэтому толкнула его в грудь, развернулась и побежала, оставив его тут же, в окружении женщин в бикини и мокрых футболки и мужчины, которые кричали им, чтобы они сошли со сцены и угостили их сахаром.

Мои ноги все еще горели, но я слишком онемела, чтобы чувствовать боль, пока бесцельно бродила по кораблю. Бир попытался мне перезвонить, но я сунула телефон в карман, переведя его в беззвучный режим.

Я не могла смотреть в глаза своему сыну с горячими слезами, текущими по моим щекам, после того, как провалила еще одно простое задание. Честно говоря, я даже не могла смотреть ему в глаза после той ошибки, которую совершила.

Мама, папа и Тринити тоже звонили, но мне сейчас не хотелось ни с кем разговаривать.

Вместо этого я продолжала ходить по кругу.

Эта беспомощность, эта малость моего существа казались симптомом чего-то большего.

Всего моего существования.

ГЛАВА 6 Круз

Я не мог поверить этой женщине.

Она представляла собой чертову угрозу в обтягивающем платье.

Я никогда не должен был позволять ей заниматься бронированием билетов. Это была девушка, которая позорно залетела под трибунами футбольного поля школы Фэйрхоуп, в то время как я присматривал за ней и Робом, благородным ведомым, которым я был.

Я слишком хорошо запомнил эту сцену.

Кара Лафлин подлизывала меня, пытаясь заставить меня пригласить ее на выпускной бал окольными путями, и все, о чем я мог думать, это тот факт, что Роб лишает девственности Теннесси Тернер даже в нескольких футах от меня.

Я слышал его дикие стоны, как будто он боролся со свиньей,а не занимался любовью со своей школьной возлюбленной, и один тихий вздох от нее.

Четыре месяца спустя Теннесси бросила школу и начала носить мешковатую одежду, и мы все знали, что это значит.

Не помогло то, что Роб расстался с ней, и в один пьяный момент после выпускного бала, когда мы все напивались в беседке возле библиотеки, он забрался на крышу белой пагоды и крикнул: «Я был в Теннесси, и это было чертовски приятно!»

Женщина, которая, когда ее спросили, что хорошего в Джерри & Сыновья, ответила: «Уборная. Иногда. Когда их почистят».

Это была женщина, которой я доверил заказать нам билеты.

Мне некого было винить, кроме себя.

Вместо плана Б я пошел искать нашу каюту, которая была просторна для круиза (низкий стандарт), но слишком мала, чтобы избежать встречи с женщиной размером с Миссисипи.

Затем я взял свой спасательный жилет и направился на сборы.

Любой, кто когда-либо был в круизе, знает, что у вас больше шансов стать первым астронавтом-единорогом, чем уйти от сборов и учений. Их объявления достаточно громкие, чтобы разбудить мертвых, они звонят в вашу комнату и превращают ваше существование в сущий ад, пока вы не придете на обязательное упражнение.

Один из сотрудников круизного лайнера отсканировал мое удостоверение личности, подтвердил мою личность и указал мне на место в углу комедийного зала, назначенное мне место сбора.

Пока я ждал тридцатиминутной речи о безопасности, я попытался вспомнить, как Теннесси Тернер стала моим единственным (и единственным) врагом в Фэрхоупе.

Я точно знал, почему я ненавидел ее, хотя мои причины могли быть не столь справедливы по отношению к ней, но я не имел ни малейшего представления, почему она меня ненавидела.

Я знал об этом только потому, что она была одной из очень немногих жителей Фэрхоупа, которые предпочитали регистрироваться у врача всю дорогу в Уилмингтоне, вместо того чтобы оставаться в своем районе.

После сборов я остановился у стойки обслуживания гостей, которая значительно опустела, и спросил, можно ли сойти на ближайшем острове и присоединиться к «Экстази».

— Ну… — робко просиял представитель в выглаженном мундире. — Проблема не в том, чтобы покинуть «Элатон», а в том, чтобы найти свободные места на «Экстази». Не говоря уже о том, что оба круизных лайнера должны находиться на одном острове примерно в один и тот же день, чтобы это произошло, что может произойти только на четвертый день, в зависимости от погоды.

— Что происходит в случае чрезвычайной ситуации?

— У нас есть собственная медицинская клиника, полностью оборудованная, и вертолетная площадка для неотложной медицинской помощи. Не могли бы вы объяснить мне ситуацию? Может быть, тогда я смогу помочь, — подбодрил представитель.

Я бы объяснил, но даже я не очень хорошо понимаю.

— Значит, у вас есть свободная комната? — я вздохнул. — Я заплачу сколько угодно.

Что-либо.

Моя аренда Q8 заканчивалась через полсекунды, и я собирался перейти на Land Rover Sport, но, черт возьми, избегание этой женщины имело приоритет.

— Нет, мне очень жаль.

— Мне тоже, — пробормотал я.

В любом случае, я оставил ему свои данные и номер комнаты и попросил сообщить мне, смогу ли я и когда-нибудь сбежать с этой неожиданной ночевки со старшей Тернер.

Я думаю, что три или четыре раза обронил фразу «деньги не проблема», из-за чего почувствовал себя льстивым сутенером из Лос-Анджелеса, но отчаянные времена требовали отчаянных мер.

После этого я устроил себе экскурсию по популярным колодам, ознакомившись с местностью. Что касается круизных лайнеров, «Элатон» был, вероятно, лучшим из тех, на которых я был.

В нем было дюжина ресторанов, салонов красоты, два аквапарка, два казино, теннисный корт, торговый центр, библиотеки, бары, кинотеатр, каток, театр исполнительских искусств, подводная лодка и американские горки.

Я начал остывать и подсознательно (но видимо не то чтобы подсознательно) присматривал за Теннесси. Я все еще был так зол, что о том, чтобы написать ей смс, не могло быть и речи — она обманула нас обоих, и я еще не закончил напоминать ей, — но она также выглядела искренне расстроенной, когда мы разошлись, а я был не в себе. Я не привык видеть на ней какое-либо другое выражение лица, кроме явной упрямой гордости. Кроме того, я знал, что она, вероятно, сходит с ума из-за разлуки с сыном. Они были прикреплены к бедру с момента его рождения. Должно быть, было тяжело осознавать, что они не на одном корабле.

Втайне мне нравился ее бой.

Позиция «большой палец в носу», которую она дала Фэрхоупу. Как она не отступила, не ушла, не отчаянно пыталась убедить всех, что она не та, за кого они ее принимают.

Насколько я мог судить, она получила грубую сделку, когда дело дошло до Фэрхоупа, совершив одну ошибку, за которую она была ответственна на сто процентов, но на сто процентов была виновата.

Правда, ей было трудно сосредоточиться, и время от времени она ошибалась в каких-то заказах в закусочной, но я списывал это на невнимательность или на то, что звонил по дерьмовой работе, а не по глупости. Как только вы поговорили с этой женщиной, вы могли бы сказать, что она была кем угодно, но, черт возьми, она не была идиоткой.