Площадь диктатуры

– Они больше не придут?
– выглянул из своей комнаты Никита.

– Не придут, одевайся скорее, а то на ужин опоздаем, - Горлов взял сына на руки и отнес на кровать. Мешочек с подарками лежал не тронутый.

– Чем вы елку обсыпали?

– Маша на кухне нашла, - зевнув, ответил Никита.

Горлов послюнил палец и лизнул прилипшие крупинки. Вкус был такой же, как у выброшенного вчера порошка.

– Гадость, надо вытряхнуть и вымыть, - решил он и понес елку в ванну.

* * *

– Оставьте, после посмотрю, - едва сдерживаясь, буркнул Косинов застывшему перед ним Федорову.

– Разрешите идти?
– хмуро спросил тот.

– На белом катере ...

– Не понял, товарищ полковник.

– К вашей матери на белом катере! Теперь понял? Иди!

Косинов, взял оставленный Федоровым документ и, морщась, подписался.

АКТ

Комиссия в составе начальника отдела тов Косинова Б.В., зам. начальника отделения Воронкова П.К. и старшего оперуполномоченного Федорова А.М. составили настоящий акт в том, что в ходе оперативных мероприятий по КСО "Дымок" использовано и безвозвратно израсходовано 12,5 (двенадцать с половиной) граммов специального средства категории "Ц".

Данный материал подлежит списанию с ответственного хранения склада особо ядовитых и наркотических препаратов медсанчасти УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области...

2.4. УВОДИЛИ ЕГО НА РАССВЕТЕ

Новый год встречали три дня подряд, а утром 4-го Рубашкин ясно почувствовал, будто был голос свыше: пора завязывать. Звали еще и во много мест сразу, но он уже давно обещал приехать к Брусницыну в Комарово, и лучшего повода отвертеться от застолий не было. Уехал, и - все, с концами!

Погода была подходящей: тихая, с легким морозцем. За полчаса ходьбы от станции хмурь, как рукой, сняло. Тропинка к крыльцу была плотно утоптана, а дверь в сенях незапертой.

– С горячим литературным приветом!
– войдя, громко сказал Рубашкин и тут же осекся. В комнате было не протолкнуться: несколько милиционеров и один в штатском. У окна сидела пожилая соседка Брусницына, по ее лицу катились капли пота - крупные и очень заметные.

– Вот и второй понятой, - сказал штатский и повернулся к Рубашкину: Задерживаетесь, товарищ, ведь к часу договаривались.

– Я не понятой, я в гости, - сказал Рубашкин.

У него тут же отобрали паспорт и посадили в угол.

– Придется подождать до конца обыска, - сидевший за столом майор повернулся, и Рубашкин его узнал. Это был муж учительницы, которая работала в одной школе с Катей. Они познакомились на какой-то вечеринке, где были одни женщины и, выпив, хорошо поговорили. Майор, видно, тоже узнал Рубашкина и едва заметно покачал головой: дескать, не признавайся.

Наконец, пришел второй понятой. Пожилой человек - бледный с трясущимися руками.

– Что же вы так волнуетесь? Обыск ведь не у вас, - сочувственно сказал Рубашкин.

– Вы не понимаете, не понимаете...

– Прекратить разговоры! Всем молчать!
– прикрикнул один из милиционеров.

– Какое вы имеете право?
– начал Рубашкин, но его прервали:

– Еще одно слово и будете арестованы за оскорбление сотрудников милиции!
– обернувшись, не сказал, а скорее прошипел штатский.

– Но вы же не в форме, а мы не лягушки, чтобы молча квакать, возразил Рубашкин.

– Да, уж вы помолчите, гражданин Рубашкин, э-э-э, Петр Андреевич, заглядывая в паспорт, сказал майор.

– Иванов, Ваня Иванов, а его жену зовут Ира, она преподает биологию, вспомнил Петр.

– Федоров, обыщи этого, - показав на Петра, сказал штатский.

– Не имеете права меня обыскивать, у вас ордера нет, - крикнул Рубашкин. Он не на шутку испугался, поскольку привез с собой целый портфель разных бумаг.

– Я сказал - досмотреть!

– Товарищи! Подтвердите, что он сказал - обыскать, - обратился к понятым Рубашкин. Те дружно кивнули.

– Хватит!
– неожиданно грохнул кулаком по столу майор, - пора начинать. Гражданин Брусницын, арестован ваш приятель, некто Половинкин...

– Кто-кто?
– переспросил Брусницын и тут же добавил: - Никогда не знал такого.

– Санитар Куйбышевской больницы, где вы недавно лежали. Он арестован за хищение наркотиков. Свидетели утверждают, что вы с ним находились в приятельских отношениях и вместе ходили курить. Вот, в его показаниях так и написано: "Передавал наркотики для перепродажи Брусницыну, а он хранил их на своей даче в поселке Комарово, там у него хранится много наркотических веществ..."

– Нет у меня наркотиков! Найдете - все ваши, - сказал Брусницын.

– Предлагаю добровольно выдать наркотические вещества, оружие, боеприпасы и антисоветскую литературу, а также иные предметы, запрещенные к хранению и распространению на территории СССР, - сказал майор.

– Нет у меня ничего, - повторил Брусницын. Он все время глядел куда-то в сторону, стараясь не встречаться взглядом с Рубашкиным.

Два милиционера и штатский разбрелись по комнате, а Иванов остался за столом, держа наготове шариковую ручку, Обыскивающие не столько искали, сколько делали вид. Один из них зачем-то развинтил тюбик губной помады, столбик выпал под его ботинок, на полу осталось густое бордовое пятно.

– Осторожно, брюки не замажь!
– сказал кто-то. Так продолжалось минут десять, пока низенький с погонами капитана не подошел к книжной полке.

– Там мои книги!
– воскликнул Брусницын.

– Книги видим, а это, объясните, что?
– сказал капитан, доставая с полки картонную коробочку.
– Товарищи понятые! Убедитесь: коробка из-под папирос "Казбек", внутри пакетик, завернутый в фольгу. Разворачиваем... так! В пакетике - порошок светло-серого цвета. На вкус пробовать не будем! Все видели? Гражданин Брусницын, что скажете?

– Вижу впервые! Может, Рита знает?
– хрипло сказал Брусницын.

– Ваша жена задержана с точно таким же порошком, и, уверен, уже дает показания, - сказал штатский.
– Записали в протокол, товарищ майор?

– Записал, - хмуро откликнулся тот.

– Надо еще поискать в книгах! Смотрите внимательно - нет ли там наркотических бланков?

– Э-э, да тут заграничные издания! Что будем делать?

– Это не по нашей части, - ответил Иванов.

– Брать все подряд, потом разберемся, - приказал штатский и откинул крышку пианино.