Площадь диктатуры

Собеседники чокнулись, но Коршунов не выпил, только пригубил. Водка была сладковато-горькой с едва уловимым привкусом каких-то трав, а омуль, который он все же попробовал, оказался нежным и очень подходил к напитку. Подумав, Коршунов выпил до дна и не отказался от второй, закусив ее знаменитым лососем.

– Наша осетрина не хуже, а кавказская форель на вертеле, пожалуй, и лучше, - осторожно заметил Коршунов, подумав, что не зря приглашен, видимо, генерал хотел приглядеться к нему в неожиданной ситуации.

– Ну, вряд ли стоит портить аппетит спором о вкусах, тем более - гастрономических, - засмеялся Сурков.

Порученец в накрахмаленной белой куртке, как у официанта, принес горячее: ростбиф с овощным гарниром. Мясо было нежным и хорошо прожаренным. Генерал сосредоточился на еде, быстро и аккуратно орудуя ножом и вилкой. Коршунов тоже молчал, не решаясь заговорить первым.

После того, как на столе появился кофейный сервиз, а все лишнее было убрано, Сурков наконец заговорил:

– Сильно ошибается тот начальник, который думает обойтись без подчиненных, но подчиненный, считающий, что может обойтись без начальника, ошибается еще сильнее.

Этих слов Коршунов никак не ожидал - генерал чуть изменил цитату из Ларошфуко, которую он только вчера записал в свой личный блокнот и перед уходом запер в ящик стола.

Заметив удивление собеседника, Сурков довольно улыбнулся:

– Чему ж вы удивляетесь, Павел Васильевич? Я должен знать, чем занимаются мои офицеры в свободное время. О вашем, так сказать, хобби собирать изречения и афоризмы мне давно докладывали. Психологи даже сопроводили ваши выписки обстоятельной справочкой об особенностях вашего характера…

– Надеюсь, ничего предосудительного?
– выдавив кривую улыбку, спросил Коршунов.

– Тщеславны несколько выше нормы. Впрочем, "добродетель не достигла бы таких высот, если бы ей в пути не помогало тщеславие", не так ли?

– Начальники нетерпимы к тщеславию подчиненных потому, что оно уязвляет их собственное, - нашелся Коршунов, вспомнив свои записи.

– Ну, ко мне это не относится, а вот глупость и разгильдяйство я действительно не терплю и стараюсь на них реагировать. Иначе моим плечам пришлось бы расстаться с головой. А кому нужна голова без плечей?
– добродушно ответил Сурков и, как бы между прочим, спросил: - Так что вы думаете об этой статейке и ее последствиях?

"Вот, зачем он меня позвал", - похолодев, догадался Коршунов.

– Не стесняйтесь, у нас откровенный разговор, - подбодрил собеседника Сурков.

– Следует признать, что при осуществлении оперативной разработки и ее реализации допущены серьезные просчеты. Факт расшифровки оперативного интереса к Брусницыну, а также форм и методов нашей работы безусловно имеет место, - осторожно высказался Коршунов.

– Что-то вы не своим языком заговорили, Павел Васильевич, - прервал его Сурков.
– Давайте конкретнее. Главный вопрос: что известно нашему противнику о замысле операции "Дымок" в целом? Какое противодействие следует ожидать в плане засветки и дискредитации наших дальнейших мероприятий?

– Думаю, противник выстроил достаточно точную логическую цепочку, располагая фактами по реализованной части оперплана "Волкодавы" и… - Коршунов замялся, -… разрешите откровенно, товарищ генерал?

– Конечно!
– воскликнул Сурков.

– Одним из наших проколов стало совещание в Обкоме. От вас скрыли вопиющие нарушения, допущенные в ходе обыска, благодаря которым Рубашкин стал очевидцем этого мероприятия. С другой стороны проявился фактор случайности: никто не ожидал, что он проберется на совещание в Смольный, запланированное как начало подготовки к завершающей, открытой фазе операции "Дымок". В сложившейся ситуации ваше упоминание о найденном у Брусницына оружии сыграло против нас, засветив следующий этап реализации. В тот момент вы приняли единственно правильное, хотя и нелегкое, решение по нейтрализации главного возмутителя спокойствия - Рубашкина.

– Не занимайтесь подхалимажем, я только утвердил ваше предложение, - вставил Сурков. Коршунов заметил, как на лице генерала обозначились носогубные складки, он выглядел хмурым и сосредоточенным.

– Боюсь, не видать мне поощрения за это предложение, - чуть улыбнувшись, скаламбурил Павел Васильевич.

– Нам не привыкать: либо щит и меч, либо голова с плеч, - взяв себя в руки, пошутил Сурков, но его улыбка сразу растаяла.
– Нельзя не согласиться с вашим анализом: схвачена самая суть ситуации. Тем более хочется услышать прогноз.

– Не берусь предсказать, как поведет себя высшее руководство, если наши действия станут предметом информационного противоборства. В нынешних условиях у нас нет подавляющего преимущества в этой сфере.

– Пожалуй, не только подавляющего, вообще никакого преимущества!
– воскликнул Сурков.

– К тому же в настоящий момент мы утратили главное в замысле всей операции: инициативу, - продолжил Коршунов.
– При продолжении операции нас могут вынудить уйти в глухую оборону - пойдут проверки, заверещат депутаты-демократы, вроде Станкевича с Собчаком…

– Ну, с этими-то справимся, - отмахнулся генерал.

– Сегодня утром я готовил справку о положении в районе. Получается, что при полном напряжении всех сил и средств, включая партийный и комсомольский актив, удалось провести всего пять митингов с нужной направленностью. На них собрали меньше двух тысяч. А неформалы, не имея никаких организационных ресурсов, легко привлекли на свои семь сборищ свыше десяти тысяч. Если же учесть численность демонстрации в защиту Гдляна и Иванова, то завтра мы рискуем получить массовые акции по поводу Брусницына. Вы приказали говорить откровенно, поэтому скажу, что ситуация тревожная, есть признаки, что она выходит из-под контроля.

– Вижу вы клоните к тому, что следует свернуть операцию?
– прищурившись, как от яркого света, спросил Сурков.

Все будет зависеть от того, что он ответит, подумал Коршунов и, глубоко вздохнув, коротко выдохнул: "Так точно! Следует свернуть!"

– Ну, что ж, ваше мнение убедило в правильности моего решения. Для Москвы подготовим справку по "Волкодавам" в самых общих чертах, не вдаваясь в глубину предварительной проработки и ее связи с замыслом операции "Дымок". Я прошу вас немедленно подключиться к ее подготовке. Для этого я освобождаю вас от нынешней должности. Пока будете за штатом в моем непосредственном подчинении. Не забудьте: виновные в расшифровке спецмероприятий должны быть примерно наказаны. В первую очередь, этот - как его, Арцыбашин?

– Арцыбулин, товарищ генерал!

– Да, Арцыбулин! Надо же придумать - хлестать водку во время обыска, черт знает с кем. Таким вообще не место в органах. Пусть гуляет, дышит свежим воздухом, пока зима и снега толстый слой, - Сурков было повысил голос, но передохнув, продолжил сухо и ровно.
– Предложения по остальным - на ваше усмотрение, кроме Косинова. Нечего ему в аппарате Управления делать! Переведем с понижением на ваше прежнее место. Думаю, пока все. Проекты документов представите лично мне по мере готовности в течение ближайших трех… нет, двух дней, начиная с завтрашнего.