Площадь Согласия. Книга 2. Навстречу счастью

Еще через день сначала Сергея, а затем и Инну пропустили к Тамаре в палату, и та попросила подругу на время переселиться из гостиницы к ней в квартиру.

— Помоги Сережке, не дай ему закостенеть изнутри, — тихо произнесла она. — Ему сейчас не легче, чем мне, но он держится, потому что организм молодой и крепкий. А вот я поизносилась…

Инна тут же согласилась и к вечеру обосновалась в квартире Крапивиных. Как и о чем она беседовала с Сергеем по вечерам, никто не слышал, но к концу недели он и сам ей признался, что «оттаял», стал по-иному смотреть на кое-какие вещи. В том числе и на обстоятельства, которые когда-то развели мать с отцом. Признал он и то, что рано или поздно им всем придется налаживать отношения, а потому не стоит воспринимать в штыки любые попытки общения.

Правда, отношения с отцом, с которым он столько лет мечтал познакомиться, складывались со скрипом. Из-за разгоревшегося в Москве конфликта Радченко появлялся в Минске в лучшем случае раз в неделю. По ходу дела вскрылось немало других махинаций Цеховского, в придачу ко всему пришлось срочно заняться возвращением его семье жилплощади, договор на продажу которой обнаружили у него в кейсе вместе с деньгами за дачу и папкой с компроматом на Радченко с Кушнеровым. Благо дальновидный Максим включил в договор пункт, по которому в течение трех месяцев квартиру никто не имел права продать, а в случае непредвиденных обстоятельств (например, его смерти) договор считался утратившим силу.

О том, что же на самом деле произошло, Ольге решили не рассказывать, к тому же подноготную дела Дуброву и Зельмаху удалось благополучно замять (милиции вполне хватило давно разыскиваемого Щуплого с его подельниками). Справедливо решив, что семья ни в чем не виновата, Радченко с Кушнеровым назначили наследникам Цеховского достойную пенсию и предложили оплачивать дальнейшую учебу сына в Англии. Но Ольга отказалась. Она изначально не хотела отпускать от себя тихого и скромного мальчика, но всем и всегда в доме командовал Максим…

Так что теперь раз в неделю Радченко прямо из офиса выезжал в Минск, через сутки возвращался в Москву, научился спать в машине, постоянно возил с собой сумку с запасной одеждой, думал и решал многое на ходу и сам себе порой напоминал теннисный мячик: туда — сюда, туда — сюда… И никакого толка. Приезжая в Минск, он встречался в больнице с лечащим врачом Тамары, навещал в другой больнице Ляхова, роли которого во всей этой истории следовало отдать должное: возможно, именно его вмешательство разрушило дальнейшие коварные планы Цеховского… А вот с Крапивиными разговора никак не получалось.

Лишь после того как Инна улетела в Париж (Артем также мотался из Москвы к ней и обратно), Алексей стал задерживаться в Минске чуть дольше. Здесь тоже хватало проблем. Кроме всех счастий и несчастий, свалившихся на его голову за последнее время, в душе оставалась горечь от брошенных Тамарой слов, что все ее беды — из-за него. Конечно, это не так или не совсем так, но если он хоть в чем-то виноват, то должен все исправить. Ее здоровье, ее бизнес, ее дом надо было вернуть в исходное состояние.

Шаг за шагом он узнавал, как Тамара жила эти годы, чем занималась, к чему стремилась, знакомился с ее друзьями, подругами: все они искренне любили мать и сына Крапивиных. То есть теперь его сына… Больше всех, как ни странно, Алексею пришелся по душе Юрий Мотылев. Поборов в себе ревность (как-никак этот человек прожил с Тамарой и Сергеем больше шести лет), в конце долгого разговора он даже искренне поблагодарил его за все, что тот для них сделал.

Первым делом Радченко решил вернуть Тамаре коттедж. Все, с кем ему пришлось разговаривать, были единодушны: продажа дома здорово ее подкосила — слишком много сил она в него вложила. Поверить в это было легко — стоило вспомнить первые впечатления, когда он сам увидел коттедж… Оставалось главное: убедить Тамару подписать новый договор купли-продажи, а для этого выяснить, на каких условиях и за какие деньги она его отдала. Зная не понаслышке ее принципиальность, Алексей прекрасно понимал, что свой дом в качестве подарка она никогда не примет.

Надо было видеть удивление директора риелторской компании, когда Радченко попросил переоформить недавно купленную недвижимость на предыдущую хозяйку! Однако, памятуя о приличной сумме комиссионных, он вынужден был ответить на все вопросы и запустить бюрократическую машину вспять.

Получилось. В присутствии приглашенного нотариуса Тамара молча подписала договор, попросила сына привезти ей в больницу ноутбук и в тот же вечер перечислила нужную сумму. С процентами, как договаривалась с Варламовым.

На душе у Алексея отлегло. Следующим этапом было налаживание отношений с Сергеем. Сам он уже привык к мысли, что у него есть сын, осознал серьезность этого факта, но все еще не знал, с чего начать с ним разговор, так как хорошо помнил отчужденность и нежелание паренька общаться в первые дни. К тому же взятый под опеку Тамариными подругами, Ольгой и Сумцовым, Сергей вернулся к обычному жизненному ритму — ходил на занятия, общался с друзьями-приятелями и был почти недоступен.

И тогда однажды вечером Алексей сам отправился к нему домой.

— Нам нужно поговорить, — глядя прямо в глаза юноше, произнес он у порога. — Хватит бегать друг от друга… Я хочу ответить на все вопросы, которых, знаю, у тебя немало… Всем сразу станет легче — и тебе, и мне, и маме.

— Проходите, — пригласил его Сергей. — Могу предложить чай, кофе…

— Если честно, я прямо с дороги и хочу есть. Давай заедем куда-нибудь, поужинаем.

— Вообще-то я только что пришел… а ужин — на плите: тетя Оля приготовила. У меня Антон часто ночует, так что она всегда на двоих готовит… Зачем куда-то ехать?.. — неуверенно предложил он.

— Ну, если ты меня приглашаешь… — повеселел Алексей. — Спасибо. Только позвоню Володе и отпущу его домой поужинать.

— А разве дядя Володя живет в Минске? — удивился Сергей.

— Он родился и вырос в вашей Ратомке. — Гость разделся, вымыл руки, зашел на кухню и поинтересовался: — Где тут у вас ножи да вилки? — И, как бы между прочим, добавил: — А хочешь знать, где родился я?..

… — Неужели вы действительно не подозревали обо мне? — уставившись на крепко сцепленные пальцы рук, спросил Сергей. — …Что у вас есть сын? — после недолгой паузы поправился он.

Алексей вздохнул и посмотрел на часы: половина третьего. Отец и сын давно перекочевали из кухни в гостиную, Чернов который час дремал под окнами в машине, а разговор давно перешел от истории жизни Алексея к отношениям Радченко — Крапивина девятнадцатилетней давности.

— Разве так бывает? — продолжил Сергей. — Как можно любить одну, жениться на другой и тут же забыть о той, первой?

— Если бы я знал, что у Тамары… что у нас должен родиться ребенок, все было бы иначе, — попытался подобрать верные слова Алексей. — Но ты прав: все слова — пустые оправдания… Моя главная ошибка в том, что я не послушался совета отца и в результате, считай, потерял полжизни… Однажды он сказал мне приблизительно так: «…пам’ятай, у нашому роду усі однолюби».