Плоть орхидеи

Появился Энди – шумный жизнерадостный толстяк.

– Привет, Дэн, рад видеть. Что-то неважно выглядишь, сынок. Сегодня не поедешь, правда ведь? Ребята по большей части остаются ночевать. Для тебя тоже найдем местечко.

– Нет, надо ехать, – сказал Дэн. Лицо его застыло от усталости, веки сами собой опускались. – Налей-ка мне кофейку, Энди, да покрепче. Завтра мне нужно быть в Оуквилле.

– Да ты рехнулся, – сплюнул Энди. Он ушел и почти тут же вернулся с чашкой кофе. – Вы, дальнобойщики, ненормальные. Почему бы не поспать? Уже небось несколько дней кровати не видал?

– Я, по-твоему, развлекаюсь, что ли? С такими расценками и с просрочкой долга за грузовик в десять недель что еще остается? Я не хочу потерять грузовик, Энди.

– Будь только осторожнее. Ты скверно выглядишь и не в том состоянии, чтобы вести машину по горной дороге.

– Брось ты. Говорю же, мое дело. – Он пригубил горячий кофе и вздохнул. – У меня пятьсот гребаных ящиков грейпфрутов, того и гляди сгниют. Нужно отвезти их, Энди. Иначе не добыть денег.

Энди фыркнул:

– Ну, раз так… Как там Конни и малыш? Надеюсь, в следующий раз прихватишь их с собой. Хотел бы с ними повидаться.

Лицо Дэна посветлело.

– Они в порядке. А вот привезти не смогу, Энди, – слишком сложно, приходится все время мотаться туда-сюда. – Он допил кофе. – Надеюсь хоть как-нибудь дома переночевать – я там несколько недель не был.

– Да уж, хорошо бы. А то, не ровен час, вздумаешь поцеловать Конни, а сынишка тебе в глаз заедет.

– Точно. – Дэн встал. – Мне уже просто-таки худо от этого дождя.

– Сегодня точно не прекратится. Береги себя, сынок.

– Ладно. Ну, будь здоров, увидимся, если повезет с грузом.

– Непременно повезет, – жизнерадостно сказал Энди. – Смотри там, не усни, когда поедешь через гору. – Он подобрал деньги, которые Дэн выложил на стол. – Пока.

После теплого кафе кабина показалась Дэну холодной, и он как будто взбодрился. Он завел мотор, выехал на дорогу, и машина с ревом устремилась в темноту и дождь.

Справа, поодаль от шоссе, он увидел освещенные окна психиатрической лечебницы Гленвью и сморщил курносый нос в тревожной гримасе. Каждый раз, проезжая мимо, он думал: если не перестанет вот так ездить, не врежется во что-то, не сгорит, то точно попадет в дурдом. Долгие часы за рулем, монотонный рокот мотора, постоянный недосып в конце концов сведут с ума любого. Он снова посмотрел на удаляющиеся огни Гленвью. Ну, туда-то ему угодить не грозит – в Гленвью только богатые психи.

Ветер бил в борт грузовика, по крыше молотил дождь. Дорогу было видно плохо, но он ехал дальше, до боли сжимая руль.

Вдруг он подался вперед, вглядываясь в лобовое стекло. Фары высветили девушку, стоящую у шоссе. Она словно не замечала хлещущего дождя и никак не отреагировала, когда к ней приблизился грузовик.

Дэн машинально нажал на педаль тормоза, и задние колеса заскользили. Он подъехал к девушке и высунулся из кабины. Теперь фары не светили на нее, и Дэн плохо ее видел, но мог разглядеть, что она без шляпы и мокрые волосы прилипли к голове.

Это казалось странным и слегка встревожило Дэна.

– Подвезти? – спросил он во весь голос, пытаясь перекричать шум бури, и открыл дверцу.

Девушка не шелохнулась. Он видел лишь белое пятно ее лица, чувствовал на себе ее взгляд.

– Я спрашиваю, подвезти? – проорал он. – И вообще, что вы тут делаете – не видите, какой дождь?

– Да, подвезите меня, – сказала девушка бесцветным голосом, лишенным всякого выражения.

Он наклонился, схватил ее за руку и помог забраться в кабину рядом с собой.

– Сырость такая, – сказал Дэн. – Жутко сырая ночь.

Он перегнулся через пассажирку и захлопнул дверцу. В тусклом свете приборной панели он заметил, что девушка одета в мужской тренч.

– Не правда ли? – невпопад произнесла она.

– Вот именно, жуткая сырость, – повторил Дэн озадаченно. Он отпустил тормоза, машина взревела и покатилась во тьму.

Издалека донесся звон колокола.

– Что это? – спросил Дэн, прислушиваясь. – Вроде колокол.

– Это тревога в психбольнице, – сказала девушка. – Значит, кому-то посчастливилось выбраться.

Она тихонько засмеялась – странный звук с металлическими нотками, от которого Дэну стало слегка не по себе.

Скорбный звон колокола, несомый ветром, преследовал их.

– Хотите сказать, какой-то псих сбежал? – Дэн уставился в темноту, почти ожидая увидеть бормочущего безумца, выскакивающего навстречу грузовику из густых придорожных кустов. – Спорим, вы рады, что я подвернулся? Куда направляетесь?

– Никуда.

Девушка подалась вперед, глядя в залитое дождем лобовое стекло. Свет панели упал на ее длинные тонкие руки, и Дэн заметил на левом запястье глубокий неровный белый шрам. «Почти у самой артерии, – подумал он, – должно быть, она сильно напугалась».

– Никуда? – повторил он и засмеялся. – Дотуда чертовски далеко.

– Я пришла ниоткуда, еду никуда, и я никто, – сказала девушка. В ее жестко звучащем голосе чувствовалась странная горечь.

«Хочет, чтобы я отвязался, не приставал», – подумал Дэн и сказал:

– Я не то чтобы любопытствую. Просто вот еду в Оуквилл, если вам подойдет…

– Подойдет, – безразлично сказала она и притихла.

Теперь они ехали вверх по склону, и мотор нагрелся, наполнив кабину теплом. Дэна разморило. Тело мучительно жаждало сна, мозг онемел, и Дэн вел машину на автомате, позабыв о сидящей рядом девушке, и качался в такт с грузовиком, словно тряпичная кукла.

За четверо суток он спал только шесть часов, и сил держаться почти не осталось. Вдруг он неожиданно для себя завалился вперед, уронив голову на руль. Он тут же проснулся и выпрямился, вполголоса ругаясь. Навстречу ему неслась обочина, трава ярко зеленела в свете фар. Он вывернул руль, и грузовик занесло, заскрежетали изношенные колеса. Диски прошлись по кромке травы, брезент кузова задрожал. Огромный груз ящиков с грейпфрутами заскрипел и опасно накренился. На один жуткий миг Дэну показалось, что грузовик сейчас перевернется, но машина выровнялась и поползла дальше по извилистой дороге.

– Ох ты ж… простите, – выдохнул он с бешено бьющимся сердцем. – Кажется, я отрубился. – Он взглянул на девушку, ожидая, что та дрожит от страха, но она все так же смотрела в лобовое стекло, спокойная, неподвижная, как будто ничего не случилось. – Что, совсем не страшно? – спросил он с легким раздражением. – Мы чуть не перевернулись.

– Тогда мы бы погибли, верно? – мягко спросила девушка; он едва слышал ее из-за шума ветра, бьющего в кабину. – Вам было бы страшно умереть?

Дэн поморщился: