Пловец
Шрифт:
Она пронзает меня взглядом. В ее взгляде усталость, волнение и что-то еще… что-то тяжелое, мрачное.
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Может, потеряли способность сострадать. Может, надеялись так выбить из допрашиваемых информацию. Есть и такие, кому не нужны приказы, чтобы мучить людей. Садисты.
Воспоминания об Ираке и Афганистане. Аккумулятор. Избитые подростки. Импровизированные комнаты для допросов в Бейруте и Кабуле. Сколько примеров можно привести. Сколько страдания. Сколько вины.
– Я знаю только, что операцию немедленно прекратили, как только узнали, что там творится. Это произошло пару недель
Шторм начал стихать. Ветер уже не так бьется в стекла. Волны хлещут о скалы слабее.
– Думаю, мне не нужно объяснять, что произойдет, если информация будет обнародована? – говорю я. – Какие будут последствия? Сейчас, когда США выводит войска из Афганистана. Разразится хаос.
– Но ты не видел содержимое компьютера? – уточняет Клара.
– Мне рассказали, что там находится, – отвечаю я.
– И ты считаешь, что это приведет к хаосу.
– Да. Если содержимое обнародовать, начнется хаос.
Она больше не моргает. Руки тоже не трясутся. Она спокойно смотрит на меня.
– Может, так будет лучше.
– Разве этого хотел твой друг Махмуд? – спрашиваю я.
Удар происходит так неожиданно, что я не успеваю среагировать. Она бьет меня со всей силы кулаком прямо в левый глаз. Резкая боль. Слезы. Я успеваю схватить ее руки, занесенные для нового удара. Руки у нее поразительно сильные.
– Клара, успокойся! Что ты делаешь? – говорю я.
Подруга обнимает ее, старик подходит к ним, гладит ее по голове.
– Не смей произносить его имя, – говорит она. – Если еще раз осмелишься произнести его имя, я тебя убью. Понял? Я тебя убью. Это все ты, твои друзья, твоя банда… Это вы его убили. Вы втянули его это в дерьмо. Вы убийцы! У тебя нет морального права произносить его имя. Нет. Понял?
Она почти шипит, как дикий зверь. В глазах столько ненависти, что я вынужден отвести взгляд. Я выпускаю ее руки и поднимаю их, прося пощады.
– Прости меня, – извиняюсь я. – Я понимаю, что у тебя стресс.
– Какой, к черту стресс? – шипит Клара. – Это вы его убили! Застрелили у меня на глазах! Я держала его за руку. Он умер на грязном полу в магазине, в луже дешевого вина. И я вынуждена была оставить его там. Слышишь? Стресс? Да пошел ты!
Ты никогда не ругалась. Мне нет прощения.
– Я только хочу тебе помочь.
– Мне плевать на Афганистан, – говорит она. – Плевать, сколько людей умрет. Плевать, сколько американцев умрет. Плевать, сколько школ не будет построено. Или больниц. Мне плевать. Все равно ничего не изменить. Я никогда не забуду, как он умер. Как вы пристрелили его как собаку.
Для него ничего не изменится. И для меня тоже. Понял?Я качаю головой.
– Но ты же можешь облегчить страдание.
Она молчит. Смотрит мне в глаза. Мне стоит огромных усилий не отвести взгляд. Она снова говорит, на этот раз совершенно спокойно:
– Нет. Я хочу усилить страдание. Хочу взорвать все это дерьмо. Хочу видеть, как вы бежите в панике, как крысы. Хочу, чтобы вы все сдохли. Понял?
23 декабря 2013 года
Шхер Святой Анны
Через десять минут глаза Георга привыкли к темноте. Но стоило ему посмотреть на карту на телефоне, как он снова утратил возможность что-то различать. Надо реже на нее смотреть, подумал он. Под рулевой панелью он нашел старую бумажную карту и стал ориентироваться по ней. Двумя руками он одновременно держал штурвал и карту. Лодка подпрыгивала на волнах. Шум ветра заглушал звук мотора.
Он старался вести лодку ровно и быстро, но не слишком, чтобы она не перевернулась на волнах.
Мокрый снег летел в лицо. Холод пробирал до костей. Но Георг ничего не замечал. Он словно оказался в другом мире, где не было ни ветра, ни снега, ни моря. Плана у него не было. Но все равно на душе у него было легко. Впервые со дня встречи с Рейпером. Это было всего несколько дней назад, но Георгу казалось, что прошла целая жизнь. Теперь же все изменилось. Его судьба в его руках. Он поменял сторону. Георг больше не игрушечный солдатик в армии убийц Рейпера. Он им покажет.
– Чертовы ублюдки! – крикнул он.
Спустя полчаса Георг сбросил скорость и причалил к одинокой, поросшей мхом скале, плохо защищающей от ветра. В одном из люков на палубе он нашел ржавый якорь и кинул его в воду, чтобы лодку не унесло ветром. Потом опустился на корточки и достал телефон. По лицу стекала вода от тающего мокрого снега. Плохо ловит сеть. Еще чуть-чуть, и айфоном уже нельзя будет воспользоваться. Лодку сильно качало на волнах. Георг изучил карты и с волнением обнаружил, что он буквально в паре минут плавания от острова, где, судя по словам Рейпера, прячется Клара. Банда Рейпера должна быть поблизости. Георг забил в окно координаты и увидел, как на экране высветилось местоположение.
Он вздохнул. Радость от побега опьянила его. Он ведь мог угодить прямо в лапы Рейпера и его амбалов.
И что теперь? Что делать? В голове раздался надменный голос Кирстен: «Кем ты себя возомнил? Рэмбо?»
Георг зажмурился, не желая вспоминать разбитое лицо девушки. Но голос ее продолжал звучать в ушах. Он не Рэмбо. До Рэмбо ему далеко. Руки, державшие телефон, окоченели. Может, позвонить кому-нибудь? Но последний звонок закончился катастрофой. Если полиция на стороне врага, то кто тогда ему поможет?
Единственное преимущество Георга в том, что Рейпер не воспринимает его как угрозу. В этом Георг был уверен. Они, конечно, гадают, почему Кирстен не выходит на связь, но вряд ли подозревают в чем-то Георга. В их глазах он офисная крыса, придурок, трусливый идиот. И это может сыграть ему на руку. Надо попробовать.
Из кармана плаща он достал пистолет Кирстен. Он был такой темный, словно поглощал весь свет вокруг.
Георг открыл магазин и вставил патроны, найденные в доме. Убрал пистолет в карман и отключил телефон. К бою.