Пляска смерти
Шрифт:
— Я не притворяюсь.
— Притворяешься.
— В чем я притворяюсь? — спросила я.
— Прости, мне очень жаль, но мы должны признать правду.
Я подползла к ногам кровати. Кровь текла струйкой по горлу, как щекочущие пальцы. Мне было так страшно, что на языке ощущался металлический вкус.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты суккуб моего инкуба, ma petite. Ты питаешься, как питаются вампиры, но сексом, а не кровью.
— Это я знаю, — сказала я злобно, потому что не хотела говорить испуганно.
— Ты говоришь, что знаешь, но знаешь ты здесь, — он коснулся моего лба, — а
— Я не вампир.
— Не в традиционном смысле, нет, но только потому, что ты можешь черпать от Дамиана и Натэниела. Не черпая от них энергию, не кормя ardeurвовремя, ты станешь испытывать слабость.
— Ты годами обходился без кормления ardeur’а всерьез. Прежний мастер Сент-Луиса ни за что не позволила бы тебе питать ardeurполностью.
— Oui,Николаос боялась той силы, которой я мог бы достигнуть. Мастер города, который меня ей продал, тоже боялся. И отослал меня к Николаос, рассчитывая, что ее детское тело я не стану соблазнять по своей воле.
— Она выглядела лет на двенадцать-тринадцать. Есть места, где это разрешено законом.
Он покачал головой:
— Не для меня. — Его передернуло. — Ты ее видела, ma petite. Ты можешь себе представить, чтобы я добровольно привлекал к себе ее внимание в этом смысле?
Я покачала головой:
— Нет, она была просто жутью.
Он кивнул:
— Жуть — такое наименование подойдет, хотя есть и другие слова. — Он встряхнул головой, будто прочищая мозг от таких мыслей. — Будь ты другой, которая легче относится к своим связям, то быть суккубом моего инкуба было бы проще. Ты бы питалась от кого только захочешь. Ты — человек, применение вампирских фокусов для тебя не вне закона.
— Не так, — возразила я. — Запрещается использование магии или парапсихических способностей для вовлечения или завлечения колдовским способом в участие в половом акте. Это рассматривается как наркотик для изнасилования на свидании.
Он кивнул:
— Я не знал, что закон расширен и теперь это тоже включает.
Я пожала плечами:
— Слежу за новыми законами. Это часть моей работы.
Он снова кивнул.
— Но все же, ma petite, многие с охотой пришли бы на зов твоего тела. У тебя бы не было недостатка в пище, если бы ты пожелала питаться на чужих.
Я посмотрела на него хмуро.
Он чуть улыбнулся.
— Не хмурься, ma petite, я знаю, что ты в легкие связи не вступаешь. Ни у кого я такого серьезно отношения к сексу вообще не встречал. Ты вообще во всем смертельно серьезна.
— Это жалоба? — спросила я.
— Нет, но это правда.
Я кивнула, поднесла руку к горлу, чтобы кровь не попала на шелковый халат, и поискала взглядом Римуса:
— Дай, пожалуйста, марлю, а то придется это в химчистку отдавать.
Римус без единого слова подал мне бинт. Я попыталась остановить кровь, но она выплескивалась с толчками пульса. А я не могла достаточно успокоиться, чтобы он стал медленнее. Вот тебе и все мои упражнения по медитации.
— К чему ты ведешь? — спросила я.
— Что тебе в пищу нужны те, с кем ты знакома и не испытываешь неловкости. Pomme de sangдля вампира не должен быть просто пищей.
Это скорее еда, которая всегда под рукой, и ты об этом знаешь. Но предполагается, что вампир питается от многих людей.— Вроде случайных связей?
— Oui.
— Извини, я в случайные связи не вступаю.
— Верно, и вот почему для тебя кандидаты в pomme de sangеще важнее, чем для обыкновенного вампира.
— Не улавливаю.
— Ты должна выбрать pomme de sangи другую пищу. И выбрать достаточно пищи, чтобы не быть опасной для других.
— Лепет какой-то.
Он обошел вокруг кровати, хотел до меня дотронуться, но я отстранилась.
— Если ты снова околдуешь Реквиема, то тебе нельзя будет искать pomme de sangсреди наших гостей. Пищу придется выбирать еще тщательнее и более скрытно, за кулисами, от очень немногих мастеров, которым я доверяю. Но лучше будет сделать это сейчас, пока у нас столько желающих принцесс для нашего Прекрасного Принца. Потому что выбрать ты должна, ma petite, должна.
— Я думала, что вся эта история с выбором pomme de sang— хитрость, чтобы заставить всех себя прилично вести. Никто не хочет ссориться с будущими родственниками — в этом роде.
— Анита! — По имени. Нехорошо. — Мы должны выяснить, насколько ты опасна, пока Огюстин еще не проснулся. Если ты напитаешься от Реквиема и его не зачаруешь, то сможешь освободить Огюстина. Но если Реквием не будет свободен, то и он, и Огюстин будут как люди, которых мы отпустили, но знаем, что можем призвать в любой момент. Мы снимаем чары с их разума, чтобы не напрягать людскую полицию, но знаем, кто остался настолько нашим, что мы можем во сне ему шептать. И всегда можем позвать их обратно. — Он встал в ногах кровати, я видела, как он испуган, но под этим испугом проглядывала заинтересованность. — Если мы не сможем это контролировать, значит, мы сильнее, чем в самых смелых моих мечтах. Если мы не сможем это контролировать, значит, мы опаснее, чем в самых глубоких моих страхах. Если Реквием снова падет перед ardeur’ом, нам придется все отменить. Я даже не посмею привести тебя на балет, где будет столько вампиров.
— А если ничего с Реквиемом не случится?
— Тогда сила контролируема. Невероятно, неимоверно мощная, но управляемая. Такая, которой будут бояться и жаждать наши враги и союзники, но бояться не слишком сильно и жаждать не любой ценой. Есть разница между оружием, которое можно использовать, и оружием, которое никогда не посмеешь пустить в ход.
— Как ядерные бомбы, — сказала я.
Он кивнул:
— Oui.
Я наморщила лоб:
— Уточни, что значит — «питать ardeur»?
Он то ли хмыкнул, то ли языком прищелкнул.
— Питать, питать, ma petite. Реквием не урод. Питайся на нем полностью, не пробуя осторожно, не сдерживаясь никак. Кормись, и если он это выдержит, то сегодня будет балет, а потом прием.
Я оглянулась назад, на Реквиема. Он пытался сохранить безразличный вид, но это плохо ему удавалось.
— Давай проверим, правильно ли я поняла: ты хочешь, чтобы я совершила акт любви с другим мужчиной и напитала от него ardeur?