Пляж острых ощущений

— А при чем здесь… — Я не успел закончить вопрос. Над нами, на крыше веранды, что-то зашуршало, а потом громыхнуло. — Что это? — удивился я и посмотрел на потолок.

— Кошки соседские, — отмахнулся Барсук. — Их тут, как… собак нерезаных.

Опять громыхнуло, да так, что веранда ходуном заходила. Я поднял глаза и увидел, что потолок у веранды совсем ерундовый — тонкая фанера разной фактуры и цвета. Наверное, по крыше и впрямь бродили большие, жирные кошки. Ну очень большие, и непозволительно жирные…

— Так вот, раны на голове у стариков очень напоминали те, которые были у Матвеева, Петушкова, Лялькиной. Все старики умерли, им не оставили никаких шансов выжить. Удары были нанесены с большой силой. Находили их, как правило соседи, почтальоны, или медсестры, заметив приоткрытые двери квартир. Следов взлома — никаких, следов сопротивления — тоже. Только выпотрошенные шкафы, тумбочки, да пустые, невыцветшие места на старых клеенках и стенах, где стояли электрические чайники и висели радиоприемники… Я этим делом тогда занимался и обнаружил одну интересную вещь. Все ограбленные и убитые старики состояли на учете в поликлинике с довольно серьезными диагнозами — диабет, стенокардия, даже онкология. Понятно, в таком возрасте у всех диагнозы, но тут просто все как на подбор с очень тяжелыми заболеваниями, с инвалидностью.

— Бр-р-р-р! — помотал я головой. Я ничего не понимал. Зачем майор мне рассказывает историю про убиенных стариков и старушек? При чем тут я — умное, красивое, интеллигентное привидение?..

— Слушай, — пробормотал Барсук, — а разве привидения водку пьют?

— Еще как! — Я снова влил в себя горькую. Фанера над головой опять затрещала, ходуном заходила, но мне было уже на это плевать.

— И еще одно обстоятельство связывало всех этих стариков, — майор упорно хотел мне дорассказать историю почти десятилетней давности. — Все они незадолго до своей смерти заключили договор с некой фирмой «Гарант». По условиям договора, старики при жизни переписывали свои квартиры на доверенное лицо фирмы, а в обмен на это «Гарант» гарантировал им не только приличную пожизненную ренту, но и медицинское обслуживание, услуги домработницы и другие мелкие, но важные для старого больного человека услуги. Переписав квартиру, старики могли не думать больше о скудных пенсиях, которых не хватает на дорогие лекарства, не заботиться о квартплате. У них всегда было чисто прибрано, были куплены продукты, приготовлен обед, каждый день к ним наведывалась медсестра, измеряла давление, ставила уколы… В общем, на этот шаг пошли многие старики, даже те, кто не был одинок. Ведь дети имеют обыкновение уезжать жить в другие города. Оттуда не наездишься, даже если ты самый примерный сын, или дочь, а старых людей очень трудно уговорить переехать к детям, они боятся менять климат и привычную обстановку. В общем, девятнадцать эпизодов таких убийств с девяносто девятого по двухтысячный год. Девятнадцать! И у шестнадцати из стариков договоры с фирмой «Гарант»! Что это — совпадение?! И все квартиры отходят «Гаранту»! И конец всем пожизненным рентам, которые нужно было выплачивать этим шестнадцати старикам! Начиная с шестой жертвы, пасли мы этих ребят, и стариков подсадных пытались к ним запустить, но все без толку — никаких доказательств! Все чисто! Стариков стали и на улицах убивать, не только в квартирах. Ударят по голове и кошелек вытащат. А когда кошелька нет, так крестик сорвут, даже если он очень дешевый. Всячески пытались сымитировать ограбление. Мы тогда этот «Гарант» и так и этак размазывали, но сделать ничего не смогли. Договоры все чистые, грамотно составленные. Получалось, совпадение это — что старики большей частью клиенты «Гаранта». У меня в кабинете сам директор фирмы, помню, орал: «Ты что, начальник, не понимаешь, что глупо это — убивать стариков, которые с нами договор заключили! На нас же первых подозрение упадет! Ищите! Ищите! Это чудовищное совпадение!! Или кто-то из недоброжелателей хочет нас сильно подставить!» Я, знаешь, тогда поверил, что это совпадение. Действительно, слишком уж все белым нитками шито. Никто так подставляться не будет. Я даже готов был поверить, что это кто-то из недоброжелателей фирмы такое творит, чтобы «Гаранта» прикрыли. В те времена на такого рода деятельность немногие отваживались. Это очень затратно — платить пожизненную ренту, ведь некоторые, даже очень больные старички, имеют обыкновение жить бесконечно долго. А «Гарант» фирма вполне солидная была, условия договоров выполняла и на рекламу не скупилась. У них рекламная компания так и называлась — «Достойная старость». В газетах, на радио, телевидении шла. И старики, кстати, были довольны услугами фирмы. Были, правда, конфликты с родственниками, которые, узнав о решении своих стариков, понимали, что наследство в виде жилплощади им не светит, но тут все чисто было, не подкопаешься. Документы оформлены грамотно, а старики добровольно и осознанно шли на такой шаг.

В общем, мутное это дело было. В двухтысячном году, во время следствия, фирма «Гарант» быстренько свернула свою деятельность. И что бы ты думал? Убийства стариков прекратились сразу же! Но не это главное. Знаешь, как звали гендиректора «Гаранта»?!

— Как?! — Почему-то мне было совсем неинтересно, как звали гендиректора «Гаранта», но я спросил.

— И-горь И-ва-но-вич Мат-ве-ев! — по слогам выкрикнул Барсук. — Я вспомнил об этом в тот день, когда ты погиб. Вспомнил и удостоверился по материалам следствия, что это именно тот Матвеев, который был первой жертвой молоточника!

Я молча махнул стакан водки. Кажется, дело все шло к тому, что в тюрьму мне не надо садиться. За это следовало выпить, даже учитывая тот факт, что я не пью.

— Стал я остальных проверять, — Барсук рубанул рукой по столу, — и точно!! Маргарита Лялькина бухгалтером у них числилась, только тогда она Ватрушкиной была. Иван Петушков замгенерального был. Рекламой у них заведовала Вера Серикова — нынешняя звезда мирового масштаба Юлиана Ульянова, дочки моей кумирша. Были у них еще два человека, в руководстве…

— Чувилин и Селепухин, — подсказал я.

— А ты откуда знаешь? — уставился на меня Барсук, но тут же хлопнул себя ладонью по лбу: — А, ну е-мое, ты ж привидение!

— Селепухин погиб три недели назад. Утонул. А Чувилин вчера срочно свалил из города. Вернее, из страны.

— Гад! Свалил?! — подскочил майор. — А я его на завтра для допроса вызвал! Слушай, скажи куда он уехал, я его из-под земли достану!

— Да не знаю я! Я не то чтобы совсем привидение. Есть во мне некоторая обыденность и приземленность. Слушай, где у тебя тут туалет?.. — Я встал и надел рубашку.

Барсук вдруг заплакал. И даже не заплакал, а зарыдал. Это были пьяные, горькие, облегчающие душу слезы. Я не стал его останавливать — пусть прорыдается. Старым, упертым майорам это полезно.

— Если бы ты не погиб тогда в автозаке, тебя бы уже буквально на следующий день из СИЗО выпустили! — сквозь рыдания сказал он. — Я ведь потом свидетеля еще одного нарыл! Официантку того кафе, где молоточник Лялькину шашлыками кормил! Официантка показала, что у того парня на мизинце фаланги не было! Она заметила это, когда он с ней расплачивался.

Я вытянул перед собой руки и внимательно посмотрел на свои пальцы.

— Эх, батя! — Я все же назвал его «батей». — Вот бы ты ее сразу-то нашел!!! До того, как меня в СИЗО повезли!

— Так у них там, гадов, работа посменная! А вне работы сейчас молодых девок разве же разыщешь? Лето, пляж, гулянки, танцульки, клубы, тьфу! — Он налил себе водки, но пить не стал, уставился в стопку, словно увидел там что-то удивительное.

— Это что же получается? — спросил я Барсука. — Кто-то мстит бывшим работникам фирмы «Гарант»? Кто-то уверен, что это по их распоряжению убивали стариков и старушек, и таким же образом — ударом по голове — пытается покарать тех, кто нажился на этих смертях?! И этот палач, как две капли воды похож на меня, с той только разницей, что у него покалечен мизинец?

— Получается так, — кивнул майор. — Я сейчас проверяю всех родственников, которые когда-то пострадали из-за того, что квартира не досталась им по наследству. Мне теперь вину за твою гибель никогда не искупить, и никакой водкой не залить! Я ведь был уверен, что ты дорвавшийся до легких денег юнец! Насолил тебе кто-то когда-то, вот ты и решил свести с ними счеты, думая, что безнаказанность покупается!

— Это деньги моего деда, — счел нужным напомнить я.

— Неважно! — отмахнулся Барсук. — Весь город знает, что понятия «твое-мое» для вас с Сазоном не существует.

— Точно, не существует, — улыбнулся я. Мне почему-то очень понравилось, что весь город об этом знает.

— И ведь сходилось все! Показания свидетелей против тебя… да и знал ты всех… убитых…

— Не всех! Лялькину я не знал, не говоря уже о Чувилине и Селепухине.

— А с Веркой Сериковой в одной школе учился!

— И это раскопал?

— Раскопал. Только это ровным счетом ничего не значит. В этом чертовом городишке все когда-нибудь где-нибудь друг с другом пересекались.

— Здорово, что ты это понял, батя Барсук. Жаль только, что поздно.

— Жаль.

Мы молча выпили.

— Значит, сейчас бы ты меня не стал арестовывать?

— За что?!

— Не за что, — согласился я и опять посмотрел на свои пальцы. Мизинец был целый, целехонький.

— Зачем ты погиб? — Майор с силой потер глаза, и мне показалось, что он снова хочет заплакать и этими слезами вымолить у меня прощение. — Знаешь, может, ты больше не будешь ко мне являться?! Выпили, посидели, и хватит. Я ведь все равно этого гада найду! Слово даю, что найду. С такой особой приметой, как этот мизинец, он никуда не денется!