Пляж

– "Мы все сидим за столом.., - всякий раз смеясь, говорила мама, - а ты, как червяк ползаешь под нашими ногами! Я подниму тебя, отряхну, посажу на колени, а ты орешь! Я тебя снова опускаю на пол.., ты сразу умолкаешь, улыбаешься и опять лезешь под стол"!

Мелкие пещинки будто пыль незаметно осели на одежду, на лицо и присыпали жилистые руки старика. Свэр отер со лба песочный пух.

– "Но каким был для меня тот подстольный мир? Свисающая до пола тяжелая скатерть; под ней четыре толстые дубовые ножки; и куча шевелящихся башмаков? Я переползал от башмака к башмаку; вверх уходили стволы толстых ног; над головой раздавался непонятный шум. Там было светло, в печи горел огонь, жарилось мясо и громко смеялись люди. А у меня под столом было темно. Не понимаю, - зачем я там любил сидеть? Не обнюхивать же башмаки и ползать по грязному полу тянуло меня? Тогда что? И ведь наверное мне было страшно. Зато, как же было радостно выглядывать из-под стола! Когда я высовывался, то сразу встречал лицо мамы! Мама улыбалась, я улыбался ей и снова мне хотелось под стол! Выходит, что наша жизнь это череда прятаний и подглядываний, меж которыми сияют улыбки и дождиком капают слезы, - размышлял старик, -но остается вопрос - есть ли в этом мелькании еще что-нибудь кроме самого мелькания? Например - откуда в мелькающий мир приходит любовь? Мама смотрела на ползающее дитя и из ее глаз, будто с небес, всего меня пронизывало сияние! Так вот оно что..! Любовь - это солнце, которое сияет из глубины небесной и сияет сразу на всех!

– вздохнул и будто счастливый младенец улыбнулся старик, - а потом я повзрослел. Как-то после ночного купания я лежал на пляже. Мои глаза были так же, как теперь, закрыты. Я лежал на холодных досках и вокруг меня была холодная ночь. Криза осталась на берегу. Прыгая то на левой, то на правой ноге и смешно наклоняя голову, она вытряхала воду из ушей. Криза прыгала на берегу, а я, лежа на лавке, вдруг ощутил себя страшно одиноким. Меня окружила холодная ночь, рядом шумело холодное море и в мое лицо заглянули холодные звезды! Будто тяжелая надгробная плита, всей своей невыносимой мощью придавило меня навалившееся одиночество. Я не знаю, что бы со мной там могло случиться? Но тут, среди равнодушного космоса приблизился и наполнил меня теплый небесный взгляд! Вот так божественно надо мной просияла любовь моей Кризы! Чтобы почувствовать что это было, - не требовались слова и мне даже не надо было открывать глаз".

Старик сильно сжал веки и на щеки выкатились две слезинки.

– "Где же теперь моя любовь?
– лежал на остывающем песке, сжимал кулаки и безутешно плакал старик.

– Не плачь, милый Свэр!
– подошла, присела рядом и принялась отирать ему слезы Криза.

– Я снова не услышал, как ты подошла!
– протянул руку и нащупал теплую ладонь Свэр, - Спасибо. Мне теперь хорошо.

– Я здесь и я с тобой..
– ответила Криза

– ...Здесь .., со мной..!
– повторил и второй раз улыбнулся старик, - Представляешь, а я только что вспоминал белый платочек! Ты помнишь тот свой белый платочек..? Ну конечно помнишь! А потом я вспомнил, как мы с тобой ночью купались! Вода была холодная.., я очень замерз и лег на лавку. Ты сначала где-то прыгала на берегу, а потом вот так же тихо подошла. Я дрожал и не услышал твоих шагов.

– Я же шла по песку. Но мне показалось, что ты все-таки меня услышал...

– нет.., не услышал... Хотя - да! Я тебя и услышал.., и увидел..,и почувствовал!

– У тебя все лицо в песке...
– улыбнулась Криза, - давай я тебе его сдую.

– Это ничего... Пусть... Мне так хорошо...

– Может все таки отряхнуть песок?

– Не надо. Пожалуйста будь просто рядом. Ты не представляешь, как мне хорошо - вздохнул, разжал кулак и удобно вытянул ноги Свэр.

– Я всегда рядом!
– ответила Криза и тут же громко на весь пляж прокричала, зависшая над ними чайка!

Осторожно, по крутой каменистой тропке, Сигвей спускался с Высокого Мыса. Позади осталась Ореховая Роща. Перед поворотом дурачок остановил тележку и еще раз оглянулся. В тени старого ореха продолжала стоять, махая сыну рукой, мамаша Скорж.

– "Все же отличную я ей шубку к зиме сладил"!
– в ответ радостно помахал маме и подняв оглоблю, стал пробираться дальше вниз по тропинке дурачок.

Спустившись на пляж, Сигвей на берегу разглядел двух черных птиц.

– "Хорошо бы и мне искупаться"!
– поглядел на небо и, бросив под скалой тележку, побежал он к морю.

– Привет ребята!- кивнул он птицам, - Рыбкой лакометесь!

Скинув рубаху со штанами, Сигвей с шумом и пеной ворвался в воду. Вволю накупавшись, он выбрался на берег и, попрыгав на левой ноге, вытряхнул из ушей воду.

– Ну а теперь можно и возвращаться!
– еще раз поглядел на тускнеющее небо он.

Вдруг Прямо над скалой зависла и пронзительно крикнула чайка. Сигвей подошел к тележке и только тут разглядел рядом с галереей холмик. Костлявые пальцы и горбатый нос торчали над песком.

– Дядя Свэр..?
– присел и, нагнувшись, дунул в лицо старика дурачок.

Сдутый песок освободил левый глаз. Тогда, встав на карачки и раздувая щеки, Сигвей начал сильно дуть в белое окостеневшее лицо. Когда голова было очищена от песка, на лице Свэра проступила улыбка.
– Понимаю, понимаю..!
– закивал и тоже улыбнулся дурачок, - Ну вот и ты, дядя Свэр, наконец, пришел в мой Иерусалим! Хватит тебе сухой воблой на пляже прохлождаться. Сейчас я принесу лопатку, отрою тебя, отряхну от песочка и мы отправимся в мой город. Знаешь, какую хорошую шубку я сладил своей мамочке!
– тащил тележку в гору и рассказывал старику Сигвей, - Если захочешь, могу и тебе такую же на следующий год сшить!

Покачиваясь из стороны в сторону в тесной тележке, Свэр счастливо улыбался глубокому небу.

13 - 17 сентября 2016. Анапа.