По Байкалу
Шрифт:
Схема расположения известных на побережье Байкала древних каменных стен, которые буряты именуют – шибэтэ
В последние годы были обнаружены прямолинейные каменные кладки и подпорные стенки из камня в густом лесу, сооруженные не на мысах, а вдали от побережья, не несущие никаких оборонительных функций и не служащие для защиты сакральной территории. К их числу относятся прямолинейные стены, которые легко обойти по краям. Известны стены на мысе Рытом, у подножия горы в густом лесу при выходе реки Курма к Малому Морю, остатки стены на мысе Саган-Хушун, прямолинейная, с проходами, без видимых защитных функций стена на мысе Орсо (летник Новый Улан-Нур, протяженность стены около 70 м, высота около 1 м). Подобные сооружения, расположенные на неудобных крутых склонах в лесу, совершенно не вписываются в версию оборонительных курыканских крепостей. Их предназначение для современников остается непонятным и загадочным, возможно, их истинная цель – ограждение опасных территорий, чтобы туда не мог случайно забрести скот.
Круговые стены на вершинах гор прекрасно сохранились на мысе Шибэтэ (устье р. Анги), на вершинах двух гор над долиной ручья Крестовского, на полуострове Арал (Малое Море), мысе Лударь (Северный
Количество вновь открываемых искусственных каменных кладок ежегодно увеличивается, и относить их все к курыканским сооружениям будет неверным. Они отличаются как по форме и предназначению, так и по времени постройки. Да и являются ли все эти аккуратно сложенные друг на друга камни остатками оборонительных стен? Иногда за следы старинных стен ошибочно принимают гряды камней, сохранившихся на земле до наших дней, собранных еще совсем недавно крестьянами для очистки сенокосных пастбищ и выложенных рядами для задержки снега, сбора конденсатной влаги и увлажнения почвы, а также подпорные стенки, сооружаемые на крутых склонах для расширения дорог. Подобные подпорные стенки отчетливо видны вдоль горных дорог, проложенных по крутым склонам к наблюдательным пунктам, на вершине Крестовского мыса и на склоне горы мыса Рытого. При внимательном осмотре можно заметить, что «стена» просматривается только с наружной стороны и кажется стеной лишь для наблюдателя от подошвы горы, на самом деле она с внутренней стороны вровень засыпана землей и не может служить защитой от нападающих, так как человеку не за что спрятаться. А вот ходить или ездить по такой дороге, буквально врезанной в крутой склон, один край которой проходит по каменной подпорной стенке, удобно. Сторонники версии оборонительных стен считают, что каменная кладка раньше была выше и от времени рассыпалась, но при этом ниже стены не наблюдается большого количества скатившихся камней. Таким образом, первый вывод – большинство так называемых горизонтальных стен на крутых склонах не что иное, как подпорные стенки для расширения древних дорог или троп, чтобы жителям поселений удобнее и быстрее было подниматься в горы верхом на лошадях. Второе возможное объяснение – горизонтальные стены на склоне гор препятствуют подъему скота в горы с пастбища.
Крепостные сооружения на мысах буряты именуют шибэтэ – в значении «изгородь, загон», на языке южных монголов оно бытует в значении «крепостное сооружение». Характерно, что часто местность с каменными стенами ассоциируется старожилами с воспоминаниями о каких-то боевых стычках. В самом деле, на мысу можно эффективно вести оборону даже небольшому количеству стрелков: естественные скалы и искусственные каменные стены перед вершиной в сочетании с крутым подъемом дают значительное преимущество находящимся наверху. На версию об оборонительных функциях указывают также и идеальные «пулеметные гнезда» с выровненными площадками, расположенные среди камней на подходах к вершине ниже основной стены, по всем правилам военного искусства, обнесенные также низкой круговой кладкой из камней. Такая особенность наглядно видна в архитектуре каменного укрепления, расположенного примерно в 1 км от берега по Крестовскому распадку. Удивляет месторасположение крепости – обзора Байкала с этой горы нет, и наблюдать с вершины можно только за долиной. Может быть, нужно было следить за пасущимся скотом, воровство которого являлось страшной напастью здесь даже в начале ХХ в.?
С крайней горы мыса Крестовского открывается хорошая видимость на большое расстояние в обе стороны по берегу – до района Голоустного на юг и до острова Ольхон на север. На Крестовском мысе поэтому был установлен маяк, длительное время помогавший кораблям ориентироваться в море. На горе Дайн-Хошун сохранились следы древней крепости эпохи курыкан (VI–XI вв.). Считается, что каменные стены Дайн-Хошуна были высотой 3,5 м и охватывали вершину горы со всех сторон на 150 м. Сейчас от них практически ничего не осталось. Длину можно не оспаривать, а вот вывод археологов о 3,5-метровой высоте крепостных стен вызывает настоящее недоумение: камни с вершины никто не уносил, а вот рассыпанных камней рядом вряд ли хватит, чтобы нарастить стену и на полметра. Насколько верно угадали высоту стен археологи? Лишь в одном месте сейчас сохранилась каменная кладка высотой с человеческий рост. Можно сравнивать фрагмент сохранившейся каменной стены на мысе Крестовском с почти не пострадавшей от времени сплошной стеной на горе Шибэтэ, ее протяженность составляет 135 м, высота – 1–1,5 м и толщина – около 1 м. Стена на горе Шибэтэ прекрасно сохранилась, видна даже конструкция прохода в ней. Это сооружение опоясывает вершину так же, как на Крестовском мысе, на 10–15 м ниже вершины, и возле него тоже нет обилия упавших камней, поэтому можно сделать вывод, что эти стены изначально не были высокими и, возможно, даже не являлись оборонительными, а служили для основания круговой тропы для дежурного наблюдателя. С другой стороны, имеются указания в воспоминаниях местных жителей, что «дрались здесь до конца, потом уходили под землю и скрывались, пока неприятель не уйдет». Да и название мыса Дайн-Хошун переводится как «мыс войны». Считается, что в древности на горе находился сторожевой пост, откуда дымовыми кострами предупреждали о приближении неприятеля. При рассмотрении данной версии следует учитывать, что пересечь Байкал неприятель мог только в зимнее время по льду и постоянно следить за возможностью его появления в условиях морозного ветра на вершине горы просто невозможно. Совсем иначе о происхождении этих стен говорят местные жители. В их рассказе постройка наблюдательного пункта связана с работой таможни в недалеком прошлом (дословно – «дед работал сторожем таможни и помнит о строительстве на мысе»). Сторожа отслеживали безопасную переправу грузов через Байкал и движение караванов. Для этого были сооружены конная тропа на верх горы и наблюдательный пункт с вышкой, чтобы можно было быстро подняться и спуститься всаднику. О том, что еще совсем недавно люди часто ходили здесь, свидетельствуют три радиальные тропы от вершины, следы которых отчетливо видны на склоне горы. Эти тропы даже не успели зарасти и полностью исчезнуть, как это наверняка произошло бы, если бы городище являлось курыканским и отстояло от нашего времени на тысячелетие.
Археологам очень трудно определить точные даты
сооружения таких объектов, как земляные насыпи или стены, сложенные из камней без скрепляющего раствора. Сухая каменная кладка, не содержащая органических компонентов, пригодных для радиоуглеродного или термолюминесцентного анализа, оказывается практически не датируемой. Невозможно точно определить возраст постройки и зачастую даже ее предназначение. Анализы в данном случае оказываются бессильными.В исторической науке принято относить постройку этих стен к курумчинской культуре V–X вв. Но на самом деле стены могут быть как моложе, так и значительно древнее. Результаты датировок говорят лишь о том, что найденная вблизи них керамика относится к курыканам, а она могла быть занесена сюда раньше строительства стен. Радиоуглеродный анализ органического материала из-под каменных блоков у основания сооружения никем не проводился, да и изучение самих стен, которые традиционно связывают с оборонительными стенами городищ, похоже, всерьез никого не заинтересовало.
В научных монографиях упоминаются лишь фортификационные сооружения на байкальских мысах, но нет ни одного описания стен, открытых в последние годы вдали от берега в густой тайге, явно не носящих никаких оборонительных функций. Эти стены, расположенные в глухих местах, среди первобытного леса, часто на неудобных крутых склонах, совершенно не вписываются в общую картину, а если к ним добавить и круговые сооружения, опоясывающие некоторые продуваемые вершины гор, их предназначение становится непонятным и загадочным. Только в районе Малого Моря сегодня известно уже несколько десятков загадочных каменных сооружений.
ТАЙНЫ БАЙКАЛЬСКИХ ГЛУБИН
Скрытое толщей воды дно Байкала во многом остается белым пятном для человека, и подводный мир озера может преподнести еще много сюрпризов. Аквалангисты способны погружаться на 100–150 м, но эти глубины исследованы избирательно в самых привлекательных местах. Обширная акватория озера оставляет место для новых интересных подводных открытий. Мода на дайвинг – подводные погружения с аквалангом – пришла на Байкал в начале 1980-х гг. У истоков этого движения стояла группа иркутских аквалангистов, увлеченных подводным плаванием. Среди них были иркутянин Сергей Суровцев (клуб при Восточно-Сибирском отделении АН) и Валерий Герасимов (клуб подводного плавания при ДОСААФ). В настоящее время ведущими иркутскими фирмами, специализирующимися на подводных погружениях на Байкале, являются «Аква-Эко», «БайкалТэк» и «Свал».
Осуществлять подводные погружения на Байкале можно круглый год. Этот вид спорта не подвержен сезонным колебаниям. Летом погружения осуществляют с берега в пос. Листвянка и со специальных кораблей, подготовленных для дайвинга, – сафари-ботов, имеющих компрессор и дайв-палубу. Зимой – со льда, через специально вырубленные в нем майны. Зимние погружения, по мнению дайверов, напоминают погружения в Антарктиде – подводная часть льда на Байкале меньше, но можно встретить впечатляющие лабиринты изо льда. Во всем мире популярны ночные плавания под водой, на Байкале также осуществляются экстремальные ночные погружения под лед в абсолютной темноте, с фонарями. Температура воды зимой в Байкале колеблется от 0 до 3 градусов, видимость – от 10 до 60 метров. Наилучшее время для погружений – начало лета, когда прозрачность воды высокая и на глубину проникает наибольшее количество света. В конце июля на Байкале начинается цветение, и света проникает меньше.
Старинные якоря, затопленные напротив пос. Листвянки. Фото предоставлено фирмой «Аква-Эко»
Дайверы уходят под байкальский лед
Губка Любомирского может достигать двухметрового роста
Особенно впечатляют зимние погружения возле торосов. Через идеально чистый лед из-под воды виден размер обуви на подошве и выражение лиц зрителей. При отсутствии снега с глубины 40 метров можно видеть машины и людей, стоящих на льду, а зрители при небольших глубинах могут наблюдать дно шельфа и плавающих аквалангистов. В месте торошения дайверам доводилось наблюдать удивительное по красоте хаотичное скопление льдин на глубину до 6—10 м, причем вмороженные льдины напоминают картину торосов на поверхности, только они не вздымаются вверх, а направлены вниз. Между льдинами под водой образуются галереи и участки двойного льда, среди которых можно плавать, как в пещерных лабиринтах антарктических айсбергов. Отдельные подводные галереи достигают длины 30–40 м. Особенность плавания подо льдом – возможность потери ориентировки. Подводных приборов, подобных спутниковым навигаторам GPS, не изобретено, есть электронные компасы, запоминающие маршрут пловца; чтобы не заблудиться подо льдом и вернуться к проруби, погружения осуществляются только со страховочным шнуром. Интересны погружения рядом с логовищем нерпы для наблюдения за ней или в период нереста, когда можно увидеть движение косяков рыб. Вот как очевидцы описывают рыбное изобилие под водой: «Однажды в мае, во время погружения, мы попали в косяк сигов, идущих на нерест. Тысячи серебристых торпед (а сиги достигают 60 см в длину) равнодушно огибали дайверов и их пузыри, за рыбьими телами не было видно поверхности воды».
Исключительная прозрачность байкальской воды привлекает подводных фотографов. Фото А. Зайцева
Излюбленные места для подводного плавания на Байкале – это свалы, отвесные стенки, где аквалангисты испытывают ни с чем не сравнимое чувство парения над чернеющей бездной. Наиболее красивые суровые вертикальные стены, уходящие в темноту байкальской глубины, находятся у западного берега – вдоль Кругобайкальской железной дороги, у восточного берега острова Ольхон, в районе Больших Котов (напротив пади Черной). В этих местах есть глубокие и красивые, как правило, совершенно прямые каньоны шириной от 2 до 15–20 м. Дальше они уходят в запредельные для ныряльщиков глубины Байкала. В северной котловине озера подобных впечатляющих подводных каньонов нет. В картотеке мест рекомендованных погружений, составленной дайв-центром «БайкалТэк», дайв-сайт (место погружения) для осмотра подводного каньона Киркирей на Кругобайкальской железной дороге описан так: «В начале погружения в северном направлении идет изрезанный свал, переходящий в грандиозный амфитеатр. Далее большая отдельно стоящая скала с основанием на 23 метрах и высотой 5 метров. На глубине 21 метр вход в подводный тоннель, образованный грудой камней, выход из него на 15 метрах. Дальше из глубины торчит скала-бастион, одна сторона примыкает к свалу, другая обращена к морю. В скале на 25 метрах трещина со сквозным выходом на 18 метрах на макушке скалы. Многочисленные небольшие гроты, огромные камни, поросшие губкой. По мере движения на север свал переходит в крутой каменистый уклон».