По чужим правилам
Шрифт:
— … ДИНЬ-ДОН…
Правда, сумасшедших он не любил намного больше.
Хотя бы уже потому, что в реальной жизни сталкивался с ними гораздо чаще — родной дядюшка со стороны матери, как никак, хотя и считался абсолютно безобидным, любил-таки иногда выскакивать перед самым началом номера на сцену в абсолютно непотребном виде, чем неизменно страшно пугал пожилого дирижёра, невероятно смущал тогда ещё совсем молоденькую тётушку со стороны матери и приводил в полный восторг остальную публику. А двоюродная сестра самого Свена Енсена, например, всю свою сознательную жизнь боролась за предоставление избирательных
— … РАЗ-ДВА-ТРИ-ЧЕ-ТЫ-РЕ-ПЯТЬ…
А ещё Марк Червиолле-Енсен не любил считалки.
И ЗАЙЦЕВ!!!
Вернее — ЗАЙЧИКОВ.
— … ДИНЬ-ДОН…
Зайчиков Марк Червиолле-Енсен не любил особенно…
— … ВЫ-ШЕЛ-ЗАЙ-ЧИК-ПО-ГУ-ЛЯТЬ…
Голос был громок и имел ясно слышимый металлический оттенок.
Но всё-таки — это был детский голос.
— … ДИНЬ-ДОН…
Марк заскрежетал зубами и, не рассчитав, задел гаечным ключом какие-то провода. Посыпались искры, запахло озоном.
Половина огонёчков на пульте мигнула и погасла. Жалобно пискнув, отключилась система аварийного оповещения.
Голос продолжал звучать, как ни в чём ни бывало.
— … ВДРУГ-О-ХОТ-НИК-ВЫ-БЕ-ГА-ЕТ…
Марк взвыл и швырнул кожух динамика внутренней связи об пол. Покосился на экран.
Этот экран демонстрировал внутреннее помещение реабилитационного отсека. Славное такое помещение, любо-дорого посмотреть. Травка, цветочки, журчащий по почти натуральным камушкам почти натуральный ручеёк. Пока работал внутренний динамик — имеется в виду нормальная его работа! — ещё и птички пели, и всякие там прочие звуки природы слух услаждать спешили. Отсек потому как был специально предназначен для психологического и физического восстановления лиц, перенёсших острый приступ аста-ксоны.
— … ДИНЬ-ДОН…
Хороший отсек.
Славный.
— … ПРЯ-МО-В-ЗАЙ-ЧИ-КА-СТРЕ-ЛЯ-ЕТ…
У ручья, прямо на траве, был постелен квадратный ковёр. Яркий такой, цветастый. Квадратный. Не очень большой.
Но ведь и девочка была не слишком крупная.
— … ДИНЬ-ДОН…
Она сидела на ковре и играла с неваляшкой.
Игра заключалась в том, что после каждой считалочной строчки она сосредоточенно толкала неваляшку указательным пальцем, и та издавала весьма громкое ДИНЬ-ДОН.
Музыкальное такое ДИНЬ-ДОН.
Очень чистое.
Ре-ми второй октавы…
— … ПИФ-ПАФ-ОЙ-ЁЙ-ЁЙ…
Девочка выглядела типичной девочкой из ночного кошмара — белые носочки, розовое кукольное платьице, губки бантиком. А главное — волосы. Волосы были совсем уж ненатуральными, блестящие, волосок к волоску, и цвет типично кукольный — словно яркий пушистый апельсин присыпали серебряной пудрой.
— … ДИНЬ-ДОН…
И девочка эта явно была ненормальной…
— … У-МИ-РА-ЕТ-ЗАЙ-ЧИК-МОЙ…
Ксона — болезнь коварная.
Судороги крутят такие, что иногда даже кости ломает, а мышцы и связки летят только так. И сосуды, конечно же, рвутся. Куда они денутся? Перенапряжение такое, да к тому же и стенки истончаются, всё одно к одному.
Вот и появляются после каждого приступа всякие там капиллярные сетки, гематомы и внутренние кровоизлияния.А мозг — он такого не любит.
— … ДИНЬ-ДОН…
Рванул один-другой крупный сосуд — и вот тебе готовенький инсульт с последующим параличом и всеми сопутствующими прелестями.
Или, что не лучше — лопнула ко всем чертям пара-другая совсем уж крохотных, ещё в дюжине тромбики засуетились, и вот вам рассеянный склероз с прогрессирующим маразмом и всякими там психозами вкупе, просим любить и жаловать.
Удовольствие то ещё…
— … РАЗ-ДВА-ТРИ-ЧЕ-ТЫ-РЕ-ПЯТЬ…
Особенно — тем, кто рядом находится…
— … ДИНЬ-ДОН…
Девочка играла с неваляшкой вот уже трое суток.
Не отрываясь от этого милого занятия ни на минуту.
Это — нормально, да?!
Вот уже трое суток милая детская считалочка, прерываемая мрачным ДИНЬ-ДОНОМ, непрерывно транслировалась по внутренней связи — внятно, отчётливо, ритмично.
И ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ГРОМКО…
— … ВЫ-ШЕЛ-ЗАЙ-ЧИК-ПО-ГУ-ЛЯТЬ…
Как ей удалось добраться до динамика и намертво закоротить его — один оракул знает. Психи — они иногда очень изобретательными бывают. И продуманными настолько, что любой нормальный человек ошизеет.
— … ДИНЬ-ДОН…
Просто с ребёнком Марк Червиолле-Енсен ещё бы справился. С трудом и внутренней дрожью — но справился бы. С просто психом — тоже. Ценою множества седых волос и безвозвратно сгоревших нервных клеток, но сумел бы, поскольку дело и раньше имел. Если вести себя с ними, словно с корзиной тухлых яиц, то есть до чрезвычайности нежно и аккуратно, то это срабатывает. Главное — не называть их психами. И обращаться, словно они самые обычные люди, и вся шизня ихняя — вполне нормальное человеческое поведение.
Но — ребёнок, плюс девочка, плюс самого паскудного вида, плюс ещё и сумасшедшая…
Четверо на одного — это уж слишком.
— … ВДРУГ-О-ХОТ-НИК-ВЫ-БЕ-ГА-ЕТ…
Вот уже трое суток Марк Червиолле-Енсен боролся с превосходящими силами противника.
И, разумеется, проигрывал…
Поначалу он пытался просто вырубить динамик, но так и не сумел даже понять, в чём там, собственно, дело. А сегодня от отчаяния и вообще спалил. А заодно и перепортил половину следящего оборудования, автомеханику на две недели работы.
— … ДИНЬ-ДОН…
Он пытался усыпить её саму.
Поначалу — словами и лаской. Потом — подкупом. Потом — угрозами и силой. И, наконец, уже впадая в мрачные глубины отчаяния и начиная понимать тщетность и суету жизни вселенной вообще и его, Марка Червиолле-Енсена, в частности, — при помощи химии.
— … ПРЯ-МО-В-ЗАЙ-ЧИ-КА-СТРЕ-ЛЯ-ЕТ…
Но девочка ещё раз подтвердила диагноз, проявив свойственную всем психам предусмотрительность, и диагност тоже оказался заблокированным.
— … ДИНЬ-ДОН…
Он пытался не обращать внимание…
В конце концов, он же спал в общежитии для студентов под вовсю работающий тивизор или даже при проведении дискотеки на первом этаже, а это что-то да значит, поскольку звукоизоляцией стены студенческой общаги не страдали отроду.
Но и эта затея была обречена на провал, поскольку мощность и тембр динамика внутренней связи были специально рассчитаны опытнейшими специалистами таким образом, чтобы быстро и эффективно разбудить даже спящего после недельного запоя сурка.