По дороге к себе

Таня (жалобно напевает).

Ой, да не вечер, да не вечер…Мне малым-мало спалось…Мне малым-мало спалось…Ой, да во сне привиделось…

Вытирает слезы, сморкается в воздушную занавеску на окне, гасит сигарету, снова смотрится в зеркало, снова поправляет косметику, как будто это важно, встает, примеривается к петле, смотрится в зеркало. Дверь открывается, входит он с чемоданом и сумкой. Садится. Длинная пауза.

(Хрипло.) Где моя сумочка?

Он расстегивает свою сумку, достает из нее маленькую сумочку, кидает на сиденье.

Таня (в ярости). Ты куда с моими вещами ходил? Гнида американская?! Ты с ними в соседний вагон писать ходил? Да? (Хватает газету и начинает что есть сил колотить его по лицу.) Падаль! Падаль вонючая! Профессор он! У вас в Америке все профессора по чемоданам?!

Евгений (закрывается от нее руками, потом толкает ее так, что она отлетает на соседнюю полку). Дура, я такой же американец, как и ты.

Она просто окаменевает. Пауза.

Евгений. Что зенки-то вытаращила? Ах, как мы обмануты в наших чистых помыслах! Мы тут из себя за сто долларов целку корчили, а у нас чуть чемоданчик не увели! Ай-яй-яй! Мы при виде американских штанов сразу ноги раздвигаем, а они, бяки, на нас после этого не женятся!

Таня (тихо). Я тебя в полицию сдам!

Евгений. Дура, куда ты меня сдашь? Твоего английского не хватит на то, чтоб спросить «Где здесь туалет?» Тебе бы в ножки мне упасть, что я твое барахло обратно принес, а ты тут козью морду строишь!

Таня. Спасибо тебе, миленький, что ты мой чемоданчик упер, да одумался! Спасибо тебе, родненький! Я на эту поездку пять лет собирала, в долги по самую маковку влезла! Всю жизнь долги отдавать буду, чтоб все это какому-то козлу по дороге отдать! У меня у матери полжелудка удалено! У меня девка в третьем классе, вся в диатезе! Я если в Голландии гульденов не наварю, нам всем крышка! У меня нет ничего! Ни квартиры, ни профессии, ни мужика, ни здоровья! У меня девчонка вся в обносках растет! Мать в коммуналке состарилась! Я так не могу больше жить! (Плачет.) В чем я виновата? В том, что ребенка родила, а воровать не умею? Да?

Евгений. Что ты тут митингуешь? Человек должен научиться себя уважать, тогда он получит жизнь, которую заслуживает.

Таня. А где мне было учиться? Отец нас бросил, мне году не было! Мать меня иначе как выродком все детство не называла. Меня в тринадцать лет сосед-алкаш изнасиловал, так я до сих пор матери сказать боюсь. Я без нее в квартиру до двадцати лет зайти боялась, сосед ко мне лез. Я вот сюда поехала, чтоб себя зауважать научиться…

Евгений. Нашла куда ездить. Я здесь три года болтаюсь, видишь, как зауважал себя. Доуважался до твоего чемоданчика.

Пауза.

Таня. Так, значит, ты меня клеил только для того, чтобы грабануть? Чего ты тогда приперся?

Пауза.

Евгений. Нет, я очень хотел тебя трахнуть. А потом, ты бы пошла, а я бы…

Таня. Ну ты и сука!

Евгений. Да скажи я, что русский, ты бы тут же в другое купе отвалила.

Таня. Я сюда не за русским поехала!

Евгений. Вот и моя жена такая же! Живет с каким-то черным поцем и делает вид, что счастлива…

Таня. Вот жене бы и мстил.

Пауза.

Евгений. А зачем ты раньше времени поперлась? Может, я бы потом и уходить не захотел.

Пауза.

Таня. Ну надо было.

Пауза.

Ну я ж думала, ты американец, а на мне трусы совковые. Ну я хотела переодеть, пока ты в бар отвалил, да не успела. С одной ноги сняла, а с другой нет. Заметно было?

Евгений. Нет. Да американец бы умер от кайфа, хоть что-то новенькое. У них на каждой цветной одноразовые трусы с компьютером!

Таня. Ну вот, тем более! Профессор, думала. Американец…

Евгений. Дура, у них любой преподаватель профессором называется. Ты вот, инженер, у них бы тоже была профессор.

Таня. Я не инженер. Я лаборантка была в НИИ. Меня сократили. Уволили меня, понимаешь? Безработная я. Мне на бирже предложили на бухгалтершу учиться. А я это не могу. Мне уж лучше ведро и тряпку. Я мыла, мыла. А у меня сердце. Вот и вся песенка.

Евгений. И ты, детка, думала, что все американские профессора ждут московских уборщиц?

Таня. Нет, ну ваще! Он меня хотел обокрасть, потом на халяву трахнуть, и он мне еще мораль читает!

Евгений. Дура, с тебя бутылка за науку. Не я, ихний тебя пожестче уделает. Вы все едете, думаете один раз вместо бензина воду налить и на этом хапнуть! А они это тысячу лет проходили! Брачный контракт у них юрист составляет, чтоб ты потом ложки и простыни не делила! Профессор на ней женится! Как же!

Таня (берет сумочку, копается, достает две таблетки, кладет в рот). Водички принеси.

Евгений. Ты что такая бледная стала, Таня?

Таня (с таблетками во рту, вся как будто съежившись). Водички принеси.

Евгений (хватает стакан, мечется). Ты ляг, приляг… Давай сюда под голову сумку… Я сейчас. (Убегает.)

Она ложится, смотрит пустым больным взглядом.

Вбегает Евгений.

Евгений. Вот запей. Ты как, Таня? Сейчас станция будет. Давай выйдем! Это на билет не повлияет. Здесь можно на каждой остановке выходить. Врача найдем. Тут врачи знаешь какие?

Таня. Тут врачи гульденов стоят. Ничего, отпустит.

Евгений (садится около нее). У тебя волосы свои или крашеные?

Таня. Свои.

Евгений. Клевые.

Таня. Такие клевые, что ты с моим чемоданчиком свалил?

Евгений. Такие клевые, что я с твоим чемоданчиком вернулся.

Таня. Что ж ты тут – три года совков по купе обирал?

Евгений. Я еще, между прочим, ни одного не обобрал.