По другую сторону тепла

— Гарри… — хрипло выдохнула поднимающаяся с колен на краю крыши девушка.

— Гермиона? — почти равнодушно приподнял бровь гриффиндорец.

Он не чувствовал сейчас к ней ничего. Он даже почти не помнил, что знал ее когда-то. Это просто еще одно знакомое лицо. Их тут множество было сегодня… кажется. Он не был в этом уверен. Он, вообще, ни в чем сейчас не был уверен, кроме как — в том, что Люциус может вернуться, и они действительно, пожалуй, слишком задержались здесь, в этой бойне. И уже пора уходить.

Гермиона сквозь застилающие глаза слезы внимательно смотрела на Гарри Поттера, которого знала столько лет, которого успела изучить до мелочей, и не узнавала его. Не узнавала их обоих.

Они не виделись всего неделю, но за это время, казалось, переменилось все.

Драко вытянулся — теперь он выглядел еще выше и тоньше, чем всегда, хотя визуально они с Гарри по-прежнему были одного роста. В фигуре Малфоя сквозила какая-то неземная легкость, и даже тяжелый пристальный взгляд не делал его меньше похожим на древнего, прекрасного эльфа. Почти прозрачная кожа, тонкие черты лица — все обострилось, словно то, что было в нем заложено от природы, вдруг за считанные дни довелось до совершенства, до абсолюта.

Лицо Гарри, и без того смуглое, еще больше потемнело. Почти бронзовая кожа, просвечивающая сквозь разорванную ткань рубашки. Невыносимо яркие зеленые глаза. Плечи как будто стали шире… и вся его фигура изменилась — теперь девушка видела перед собой крепкого мужчину. И такой яростный огонь полыхал в его взгляде, что, казалось, одной его силой можно рушить стены.

Он загораживал собой Малфоя, и его поза недвусмысленно давала понять, что значит для него то, что он прячет за своей спиной.

Рука Драко обвивала талию Гарри, но так, словно он в любую секунду был готов рвануться вперед и загородить его своим телом.

Несколько коротких мгновений Гермиона смотрела на них, смаргивая слезы, не находя слов, поражаясь тому, как целостно, как… черт возьми, совершенно? прекрасно? — они выглядели рядом… Как будто только так и правильно для них — когда они рядом. Возможно, это правда, и они — действительно — уже больше не люди, машинально подумала девушка. Просто только теперь это стало бросаться в глаза.

А потом ладонь Гарри скользнула вниз, сжав пальцы Драко, и, переглянувшись, они молча аппарировали, оставив плачущую девушку на краю крыши.

* * *

Ночь опустилась на дом, накрыв все мягким полумраком, отбросив длинные неясные тени от факелов и камина. Гарри лежал, раскинувшись, на кровати и угрюмо смотрел в потолок. Кажется, он лежал так уже несколько часов. Он не знал точно. Он не считал.

Драко по возвращении отмахнулся от разговоров и забрался в душ, просидев там почти два часа, и — Гарри был в этом уверен — он сидел бы там до сих пор, если бы Гарри в конце концов не пригрозил вышибить дверь пинком и вытащить его оттуда хоть за волосы. После этого заявления Драко молча вышел и скрылся в дебрях поместья — по ощущениям Гарри, примерно в районе чердака. Где и находился до сих пор, не подавая ни голоса, ни признаков жизни.

Мы устали, повторял сам себе Гарри. Он имеет право побыть один. Он в первый раз убивал, глупо надеяться, что ему не захочется сначала прийти в себя после такого. Мы пользовались стихийной силой на полную катушку, это кого угодно выбьет из колеи и вгонит в оцепенелое отупение.

Хотя — на самом деле — он четко понимал, что все это — вранье. Все то же самое можно было сказать и о нем самом, но он не испытывал желания забиваться в угол. Это Люциус, морщась, думал Гарри. Эта скотина успела что-то сказать ему… или… черт знает, что они там успели. Это из-за него. И Драко не вернется сам, хоть жди его до утра… А если попробовать пойти за ним, можно спровоцировать очередную истерику.

Здраво рассудив, что на дворе ночь, у Малфоя было достаточно времени, а лучше уж истерика, чем ничего, Гарри встал и решительно двинулся на чердак. Ну, в крайнем случае, получу по физиономии, смирился он. Не в первый раз, не рассыплюсь. Хватит уже… теней Люциуса в нашей жизни. Пора изгнать этот чертов призрак — раз и навсегда. Что бы для этого ни пришлось сделать.

Драко сидел, забравшись с ногами на подоконник, обхватив колени и положив подбородок на сцепленные руки. Он смотрел в темноту за окном, не повернувшись даже при появлении Поттера. Стройный силуэт едва выделялся в полумраке.

Гарри остановился в дверях, глядя на него. Драко всегда умудрялся быть чертовски разным, как будто в нем жило несколько человек одновременно, и они сменялись, по очереди глядя на мир из глубины его серых глаз. Был собранный и немного высокомерный аристократ, следящий за порядком в доме, замечающий все мелочи, нещадно гоняющий домового эльфа и отпускающий самые циничные шуточки в сторону Гарри. Был мягкий, томительно-податливый, нежный и до умопомрачения родной человек, чьи глаза блестели в темноте спальни, когда Гарри обнимал его, чей вкрадчивый шепот сводил с ума, за чей покой хотелось, не раздумывая, отдать жизнь, если понадобится. Единственный, кого Гарри мысленно называл по имени — Драко.

Был перепуганный, издерганный и довольно-таки злобный истерик, с легкостью переходящий от крика к слезам и обратно, мастер передергиваний и эмоционального шантажа, способный за минуту довести Гарри до белого каления перепадами своих настроений и своей убийственно изломанной логикой, безрассудный и непередаваемо эгоцентричный. Тот самый, за появление которого гриффиндорец до сих пор не уставал «благодарить» Люциуса с его идиотскими методами воспитания.

А еще — и это была самая страшная для Гарри часть Малфоя — был ледяной, непроницаемый манекен с застывшим, ничего не выражающим, пустым взглядом, вежливый, корректный, обходительный, игнорирующий любые попытки вторжения на свою территорию — и совершенно закрытый. Именно эта ипостась и застыла сейчас на подоконнике пустого чердака, глядя в окно и не обращая внимания на вошедшего Поттера. И это было хуже всего. Гарри рассчитывал на истерика. С ним бы он точно как-нибудь справился.

— Драко, — позвал он, подходя ближе.

— Что? — невыразительно отозвался тот, не оборачиваясь.

— Уже ночь, — проклиная себя за неспособность найти другие слова, сказал Гарри. — Ты идешь спать?

— Попозже, — спокойно ответил Малфой. — Ты иди, я еще посижу.

— Посмотри на меня, — попросил Гарри. — Пожалуйста.

Драко медленно перевел взгляд на его лицо. Пустота. Все спряталось, забилось вглубь. Ничего не разглядишь…

Гарри долго молчал, кусая губы и борясь с желанием прикоснуться к нему — сейчас Драко мог отреагировать, как угодно. Он вообще выходил из этого состояния только сам, невзирая на все попытки помочь, повлиять… И предугадать, в какую «сторону» он выйдет, было невозможно. По крайней мере, это никогда не удавалось.

— Что он сказал тебе? — решившись, спросил Гарри. — Там, на крыше?

— Ничего, — пожал плечами Драко, снова отворачиваясь и прислоняясь виском к стеклу. — Мы вообще не разговаривали.

— Тогда что случилось? — чуть слышно прошептал Гарри, не особенно рассчитывая на ответ.

— Да, в общем, тоже ничего, — помедлив, ответил Драко. — Просто он меня оглушил, и я вырубился. Больше ничего не помню…

— Оглушил? — изумился Гарри. — Как он смог, если…

— Не знаю, — нетерпеливо вздохнул Драко. — Просто смог, и все. Ступефаем.