По другую сторону тепла

«Сейчас он скажет, что больше не нуждается в твоем обществе».

«Он ждет, что ты поможешь ему пережить ее присутствие».

Выбери, Малфой.

Почему-то на этот раз выбор оказался намного труднее.

Поколебавшись, Драко сделал шаг и, подняв руку, осторожно прикоснулся к напряженному плечу. Тонкие пальцы запутались в непослушных волосах, поглаживая затылок, нерешительно опускаясь к шее… Гарри не отстранялся. Черт, это же Гарри! — подумал Драко. Выдохнув, он одним рывком прижал его к себе, только сейчас осознав, как отвык, что их кто-то разделяет… Что рядом чужие люди, не способные понять их. Люди, от которых нужно защищаться. Вместе.

Зажмурившись и стиснув зубы, Драко зарылся лицом в темные волосы, изо всех сил обнимая Гарри, вдыхая знакомый запах его тела. Руки в ответ осторожно сомкнулись на спине слизеринца.

— Не уходи… — прошептал Гарри, пряча лицо у него на груди. — Только не сейчас, Драко…

— Никогда… — улыбнулся тот, целуя его макушку.

Гарри прерывисто вздохнул, прижимая его к себе, замирая в кольце рук.

Гермиона, стоя за полуоткрытой дверью, вглядывалась в две застывшие фигуры. Она пыталась понять, действительно ли они черпают силы в объятиях друг друга, или ей только кажется, что воздух слегка искрится, когда они стоят рядом.

Обед прошел в гробовом молчании. Гарри сосредоточенно жевал, держа на сгибе левой руки раскрытую книгу и почти не отрывая глаз от пергаментных страниц. Драко хмуро ковырялся в тарелке, поглядывая на Гермиону с таким видом, словно не мог решить, как от нее избавиться. Девушка мрачно кромсала ножом бифштекс, не поднимая головы.

— Ха! — вдруг выкрикнул Гарри, выпрямляясь на стуле и торжествующе бухая кулаком об стол. — Так я и знал!

Гермиона чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Что на этот раз вычитал? — спокойно осведомился Драко.

Гарри бросил на него быстрый взгляд, едва сдерживая прорывающуюся улыбку.

— «Лишь истинная страсть сродни неистовству пламени. Лишь глубина ума подобна незыблемости твердыни. Лишь полнота души сравнима с бездонностью водной глади. Лишь чуткость к сущему схожа с легкостью ветра. Не все для всех, но каждому — свое, и справедливость выбора есть предопределенность. Лишь глядя в самого себя, постигнешь ты, какой великой силы приобщишься», — нараспев прочитал Гарри и поднял на Драко смеющиеся глаза. — Ты ощущаешь в себе чуткость к сущему, Малфой?

Тот презрительно фыркнул.

— А что, ты ощущаешь в себе истинную страсть? — ухмыльнулся он, приподнимая бровь.

Гарри рассмеялся, захлопывая книгу.

— Это смотря к кому, — пожал он плечами, поднося к губам бокал.

Драко закусил губу, внимательно глядя на него.

— Поттер, — тихо проговорил он. — А ведь это правда. Ты, если во что впутываешься, то с головой, и тебя уже за уши не оттащишь. Так ведь всегда было, верно? И до посвящения тоже?

Гарри снова пожал плечами.

— Герм, так всегда было? — спросил он, поворачиваясь к девушке.

Та нервно вздохнула и, подумав, молча кивнула.

— Точно? — задумался Драко. — Слушай, ну тогда, значит, стихия выбирает не случайным образом — и не по выбросу сил…

— Значит, это определяется качествами самого человека, — ухмыльнулся Гарри. — И все кодексы взаимодействия, про которые ты говорил, это простой принцип совместимости.

— А что за кодексы? — не удержалась Гермиона.

Драко вздохнул.

— Общаться могут только маги родственной стихии, — монотонно сказал он, глядя в тарелку. — Маги антагонистических стихий склонны к противостоянию. Маги неродственных стихий вообще не находят общего языка. А маги одной стихии…

– … Слишком похожи, — закончил за него Гарри. — Слушай, вот ведь никогда бы не подумал, что Снейпа можно назвать страстным человеком…

Гермиона задумчиво комкала скатерть.

— Зря ты так, — негромко обронила она. — Снейп сдержанный, он многое в себе давит. Это называется «взрослость», я думаю — умение контролировать свои порывы.

Гарри торжествующе хлопнул ладонью по столу.

— Помнишь, ты говорил? — глаза его блестели, как всегда, когда он загорался идеей. — Еще тогда, в башне? Что с возрастом маг начинает выглядеть, как стихия противостояния?

— Ну…— неуверенно кивнул Драко.

— Земные маги ведь такие? Сдержанные? Для Огня же Земля — стихия противостояния?

— Поттер, они — сухари, — поморщился Драко. — Только это настоящая сухость, не как у взрослых Огненных. Те просто давят все в себе, а эти на самом деле ни черта не испытывают… Дольше всех живут, заразы, кстати.

— А кто меньше всех? — тут же спросила Гермиона.

Драко молча посмотрел на Гарри долгим тяжелым взглядом. Тот криво улыбнулся, опуская глаза.

— Ладно тебе, — проворчал он. — У меня ты есть. Мне до факела теперь вся эта сдержанность вообще.

— Поттер, тебе всю дорогу все до факела, — устало проговорил Драко. — Кроме твоих идей бесконечных…

Гермиона молчала, задумчиво поглядывая на них.

— Что ты читал, Гарри? — спросила она, наконец. — Если не секрет.

— «Сказания о повелителях стихий», — вздохнул Гарри, демонстрируя обложку. — Чуть не рехнулся, пока нашел это в нашей библиотеке…

— А зачем это тебе? — поинтересовалась она.

— Хочу все знать, — улыбнулся Гарри, пожимая плечами. — Будешь докладывать Дамблдору, чем мы тут занимаемся, так и передай — самообразованием.

Гермиона вспыхнула, в ее глазах мгновенно появилась жгучая обида.

— Он не просил меня шпионить за вами! — выкрикнула она, швыряя вилку на стол.

— Не просил — так попросит еще, — успокоил ее Драко. — Что ты бесишься, это же очевидно. Зачем ему еще тебя сюда впихивать надо было?

Гермиона вскочила, отшвырнув стул.

— Что вы о себе думаете? — выпалила она. — Что вы теперь пуп земли, да? И все только вокруг вас вертится? Мне действительно некуда было идти!

— Что ж он тебя в Хогвартсе не оставил? — спокойно спросил Гарри.

— Там небезопасно, — отрезала девушка. — После того, как на выпускном вечере…

Ее голос опасно задрожал.

— А, ну да, — отозвался Драко. — Ни переставить защиту, ни вычислить того, кто смастерил портключи, Дамблдор так и не удосужился. Считай, что я поверил, Грэйнджер.

— Вы — мерзкие, бесчувственные твари! — дрожащим голосом произнесла она, делая шаг к двери. — Только такие сволочи, как вы, могли потребовать денег за то, чтобы помогать людям! Вам на все наплевать, закрылись тут и радуетесь, думаете, до вас никогда никто не доберется.