По эту сторону. Дом с секретом и истинные лица. Часть первая.

– Ты всегда так водишь, будто у тебя на хвосте капкан висит? Пррричём не на кончике хвоста, а на основании?

Или:

– Ну конечно, ты же не мог спокойно объехать эту канаву, ты её перррелететь рррешил, а потом внезапно перредумал, да? Перременчивость мышления – признак недостатка ума. Хотя… откуда у тебя такая рроскошь, как ум, если ты думаешь поррразить нас такими гонками по бездоррожью!

Уртян, как ни странно, на подобные высказывания ничего не отвечал, а только усмехался и норовил крутануть машину так, чтобы Крамеша хорошенько приложило о дверцу.

Тане бы попытаться его остановить да Крамеша попросить, чтобы он не задирался, но она все силы тратила на то, чтобы удержаться на грани дурноты. Так что, когда они доехали до деревни и машина остановилась у крайнего дома, Татьяна восприняла это как счастье!

Впрочем, стоило ей примириться с собственным организмом и осмотреться, как это состояние стало только больше!

– Красиво как! И запахи потрясающие!

Вообще-то после того, как её укачало, она ощущала только навязчивую бензиновую вонь, а вот сейчас ветер принёс запахи хвои, свежескошенной травы, разогревшейся на солнце смолы, близкой воды, ещё что-то неразличимое, но такое дивное!

– Это ты ещё в тайгу не заходила! – гордо, словно всё это было его заслугой, сказал Уртян.

– И нечего ей там делать, – хрипло отозвался Крамеш, разминая ноги после «комфортабельной поездочки». – Ты же говорррил, что горрностаи в самой деревне живут. Вррал?

– Да почему врал-то? Тут и живут! Вот где они обитали зимой, – он махнул на крепкий здоровенный дом, у которого остановил машину. – Тут мой знакомый живёт. И дом удобный – крайний к лесу. А ещё тут, видите, какая постройка – старинная! Площадь ого-го какая, так что их тут люди и захотели бы найти – не нашли, а им очень удобно. Зимой и тепло, и светло, и еды полно. Мыши-то не дураки, когда зима, частенько в дома перебираются, а мышей в прошлом году уродилось… тьма-тьмущая!

– Опять трррещишь, как помесь галки и чайки! – с неприязнью отреагировал Крамеш. – Мы тут у калитки стоять так и будем?

– Нет, не будем. Мы с Таней… А тебя туда никто и не звал! Тут хозяин недоверчивый, а ты со своей рожей, извини, на порядочного типа никак не тянешь!

– Я никуда её одну не отпущу! – упёрся Крамеш.

– Да и не надо – лети себе в истинном виде, кто тебе запрещает, – миролюбиво ответил Уртян. – Я с хозяином договорился, что к его скотине вета завезу, типа по дороге… Так что он сегодня коров на пастбище не выгонял, вон на выгоне у него мычат. Вы, Танечка, их осмотрите… ну, как бы осмотрите, скажете, что там всё хорошо, а я его отвлеку, уведу, так вы с горностаями и пообщаетесь.

Предложение казалось разумным, так что даже Крамеш не нашёл что возразить. Пришлось ему спешно нырять в заросли за забором и вылетать оттуда уже в виде ворона.

– Ну вот, раз наша птичка непевчая готова, мы можем идти! Тань, давай я тебе сумку понесу, – Крамеш только каркнул гневно – с чего это малознакомый лис Тане тыкает, правда, Уртян на это только ухмыльнулся.

Хозяин дома – плотный седоватый мужчина – от души обрадовался гостям.

– Вот хорошо-то как, что ты, Юрка, ветеринара мне завёз, а то я смотрю, как-то у меня коровка запечалилась, и, как назло, как раз хорошая, удойная! Вас как? Сначала напоить-накормить, в баньку сходить с дорожки, или к коровкам? – обратился он к Тане.

– Спасибо за предложение, но к коровкам! – Таня в принципе не рассчитывала на кормление-поение, да и не хотелось врать радушному хозяину – она-то всё-таки с коровами не очень хорошо знакома, да и не к ним ехала.

Впрочем, обращать внимание на подмигивание Уртяна она принципиально не стала, раз уж на неё так рассчитывают, да и необходимость осмотра есть, то надо не «как бы осмотрите и скажите, что всё хорошо», а всё делать как следует!

Все три коровы были весьма ухоженными, но Таня сходу поняла, какая из них «запечалилась». Причину найти тоже было несложно – корова топала задней ногой, оглядывалась на вымя, пыталась достать и полизать его, протяжно мычала, явно жалуясь.

– Ну вот что за напасть? Понимаю, что её чего-то тревожит, только не соображу, что именно. А тут ещё жена, как назло, уехала к родителям и дочку забрала, так-то они с ними больше возятся. Не, доить и я умею, – он показал здоровенные огрубелые ладони. – Но жене с ними сподручнее!

Таня осмотрела коровку, отметив то, что шкура у неё чистая, вымя тоже, нигде нет ощущения того, что температура его выше или оно уплотнено, то есть не похоже на мастит. А вот когда попробовала выдоить немного молока, сразу ощутила причину беспокойства коровы.

– У неё в этом соске молочный камень! Не очень большой, но её тревожит и мешает, – Таня сочувственно погладила корову по подсунувшейся поближе озабоченной морде.

– От тебе и раз. А как же я-то не расчухал? – хозяин покосился на собственные руки, которыми можно из печки угли доставать, не особенно и обжигаясь, а потом на тонкие пальцы приезжего ветеринара. – Ну, хотя, куда уж мне, такими-то лопатами всякую мелочь распознать! – он явно расстроился, но Таня покачала головой.

– Вы могли камень и не ощутить, зато сделали больше – увидели, что с ней что-то не так. Сейчас вопрос решается очень просто – массаж и препарат один поколоть. Он не редкий, недорогой и полностью всё вылечит. А вот если бы не обратили внимания, проблема стала бы куда серьёзнее!

– О как! Вот славно! Вы мне название-то напишите и как колоть, я жене позвоню, скажу, она купит и сразу привезёт! – обрадовался хозяин, довольно начёсывая корову за ушами. – Вы, может, сразу в дом? Отдохнёте? А! Тут побудете, укачало? Да, Юрка у нас всем хорош, только водит как этот… гонщик какой-то! У нас говорят, что после его машины чувствуешь себя как после сепаратора, взбитым вдребезги!

Таня, сдерживая смех, написала и название, и дозировку, и как массаж делать, и хозяин заторопился в дом – сразу жену оповестить да на стол накрыть дорогим гостям. А Уртян, со скучающим видом слонявшийся в отдалении и делающий вид, что слова хозяина его никак не касаются, поманил Таню к старой поленнице и махнул рукой:

– Вот, позвольте представить – горностаи!

Таня и сама уже увидела, как из-за полешек выскальзывают маленькие юркие зверьки. Даже человек, ничегошеньки не понимающий в зоологии, сходу понял бы, что это горностаи!

– А почему… почему они белые-то? – изумилась Таня.

Всем известно, как выглядит белый с чёрным кончиком хвостик горностая – их нашивали на королевские мантии, с целью продемонстрировать душевную чистоту монархов. Способ неоднозначный, прямо скажем, но уж какой был. Правда, не все знают, что эта яркая шёрстка – зимняя северная шубка, а летом, и даже зимой в тёплых южных краях, горностаи буроватые. Оно и понятно, побегай тут с белым мехом, когда снега нет! Ни тебе самому дичи не выловить, ни от врагов не укрыться – очень уж заметно получается.

Вот такое заметное-презаметное в количестве девятнадцати особей и клубилось у Таниных ног.

– Я ближе подходить не стану, чтобы Тиру не беспокоить, – объяснил Уртян, отходя в сторону. – Тира – это так мать их зовут!

Таня уже не смогла бы обнаружить, кто тут мать, – детёныши уже давно достигли своего взрослого размера, но Тира сама представилась.

«Хорошо, что я с Терентием общаюсь, с норушами… – отстранённо думала Таня, слушая взволнованную, негромкую, перемежающуюся попискиванием и забавными воркующими звуками, но вполне-вполне понятную речь матери большого семейства. – Иначе здесь сейчас был бы обморок как минимум!»