По грехам нашим. В лето 6731...

— Мудр ты, аки змей. Так, я выступлю апасля нападу татей и выступлю усей сотней, да и ешо будуть три десятка. Силы будуть. И досыть апосля усе, — закончил тему хозяин дома.

— Дозволишь, сотник, с Божаной поговорить? — принял я окончание темы.

— Зудит? В баньку хочаш? — рассмеялся Войсил.

— В баню хочу, апосля походу не мылся, да и в яме сидел, — сказал я, умолчав, что уж очень хочу, чтобы Божанка попарила.

— Добре, баня буде, а Божана, — Войсил взял паузу. — Што люди скажуть? Да не дева ужо, а за утро ужо и венчание. Не, каб в бане не было ничого срамного, а Божана, приде. Но ничого! Грех то: венчание за утро.

— А как венчатся, хто буде на святе? — спросил я.

Сам то и в той жизни не был женат, но знаю, что готовились к этому событию и полгода и больше. А тут — раз и свадьба. Один мой хороший товарищ влюбился без памяти, решил жениться. Долго готовились к свадьбе, муторно. Пошли выбирать кольца — разругались, поссорились и разошлись. А деньги родители на свадьбу давали, так он и его «суженная» поженились в назначенный день, только на других, да еще и в том же загсе. Ничего, даже дружили семьями. Может и правильно — решили. Чего откладывать?

Ах, эта свадьба…

Глава 12. Ах, эта свадьба…

Вскоре пришла девушка и проводила меня в баню. Причем помогла раздеться, сама разделать до нижней рубахи, подкинула на раскаленные камни какой-то отвар. Помещение бани покрыл умопомрачительный аромат хвои и цветов. Девушка вопросительно посмотрела на меня, но сама не проронила ни слова не в самой бане, не по дороге к ней. Может и зря захотел встретиться с Божаной. Боярин я или не боярин? Так-то не боярин, но для этих вопрошающих голубых глаз милой девушки, мое слово может многого стоить. А ну — задрать рубашку, которая и так не особо скрывала молодое здоровое красивое тело?!

— Фекла, ходь отсель! Живо! И молчок там, батюшка приказал не лязгать языком, — в баню вошла Божана.

Опачки — моветон, почти что адюльтер!

— Божаночка, — проблеял я робко. Ситуация…

Девушка выбежала из бани, даже не забрав свой сарафан.

— Не виноватая я — она сама пришла, — сказал я и прикусил губу.

Ополоумел, глупости говорить! Но предыдущая ночь, а потом день, эти церемонии в доме, разговор. Все держало в таком напряжении, выход которому должен был быть рано или поздно.

— Чудной ты. Заморские земли повидал, ремеслу навучался, ратиться можашь. А с девками ловок? — сказала Боцжана, казалось и не заметив нелепой ситуации. Или жены этого времени не особо на подобные ситуации и смотрят?

— Давай паглядим, — сказал я и попытался обнять девушку.

— Невместно! — строго произнесла она, ловко отстранившись. — Аль думашь полонянкой была, — все мужи покрыть поспели?

В одно мгновение Божана не на шутку взбеленилась. Видимо, пленом ее попрекали многие, да и бабы языками обязательно за спиной чесать будут. Только скорее и не потому, что действительно осуждают, может даже из зависти.

— Нет, я думать не хочу. Что было до меня — там и остается, что буде рядом со мной — то наше и токмо, — строго сказал я и даже пристукнул кулаком по лавке.

Божана рассматривала меня с большим интересом. Это не был ни похотливый взгляд, не было в нем и желания стать моей здесь и сейчас. Это был интерес уважительный и даже немного преданный.

— Чудно говоришь, але лепо, — сказала девушка, снимая, наконец, шубу, под которой была нижняя рубаха. — Не было много мужей. Девой я долго была в полоне. Войсила чакали раней и не давали меня портить.

Божана сделала паузу и присела рядом со мной на лавке. Я взял ее руки в свои, от чего девушка даже вздрогнула.

— Снасильничал меня десятник Дуб. Во хмели были усе, хозяин почил, а этот тать прийшол и сначильничал, — у Божаны проступили слезы. — Апосля хозяин крепко побил десятника, да и сам за утро снасильничал.

— Я обороню тя, усе буде добре. А ты сама хочешь идти за меня? — спросил я важный для себя вопрос. Ну, не хотелось жениться, только для решения проблем Войсила.

— Да! — после небольшой паузы сказала Божана. — А ты?

— Вельми, — сказал я и посчитав момент удачным — стал целовать будущую жену. И пусть Войсил хоть исколется.

Девушка поддалась на поцелуй, закрыла глаза и стала часто дышать. Отлила кровь от головы и мой организм, повинуясь вечному инстинкту, стал сам действовать. Девушка стала еще чаще дышать, но ничего не предпринимала, только слегка приоткрыла рот.

— Ой, — от неожиданности я аж подпрыгнул. Во рту я ощутил солоноватый привкус, а из губы начала сочится кровь.

— Невмесно! — чуть слышно сказала Божана. На щеках девушки проступили слезы. — Прости, я… Батюшка… За утро…

— И ты прости, любая, — сказал я так же тихо и попытался обнять Божану, но она отпрянула.

— Любая, — проговорила она, слово смакуя. — За утро венчаться, а мы тут…

– Грех сие, любы. Я в беспамятстве была, а он снасильничал… — прошептала Божана.

Девушка разрыдалась. Подпортили психику моей красавице. Да — моей! Здесь и сейчас, если бы Войсил сказал, что или Божана, или князем станешь — послал бы его да так далеко, что и с факелом дороги не нашел бы. Я ее хотел, я ее жалел. Но не жалость это была в том понимании слова, как в XXI веке, а жалеть — значит любить — так здесь, в этом времени. В моем времени!

Через минуту рыданий, Божана преобразилась и ее глазки игриво заблестели.

— А коли в мыльне, так и телеса помыть треба, — сказала она и одним неуловимым движением скинула уже подмокшую нижнюю рубаху.

— Да что ты со мной делаешь? — шепотом, сквозь зубы прорычал я.

Передо мной предстала нагая девушка. Еще две недели назад я и не знал, что образец самой красивой женщины существует, но вот здесь на Руси 1223 года — живет именно она. Теперь все те красотки: брюнетки, блондинки, рыжие — не идут в сравнение с этой первозданной красотой.

— А что пригожа? — игриво спросила Божана.

Будущая моя жена встала на носочки и покрутилась в стороны, с изяществом лесной нифмы давая себя рассмотреть.

— Пригожа, — ответил я.

В эту игру нужно играть вдвоем. Я снял нижнее белье и встал перед девушкой, подражая ей покрутился. Взгляд девушки был игривый и она, уже ни капли не смущаясь, рассматривала меня.

— Ой, пригож молодец! — сказала Божана смеясь. Действительно, мои действия были скорее комичными.

Кокетка взяла кадушку с водой — вылила ее всю на меня. Вода была холоднющая.