По грехам нашим. В лето 6732

Я уже начал прощаться с другом, но крик людей вокруг заставил встрепенуться. Ермолай, ускорившись, прошелся по строящимся двум десяткам воинов как нож по маслу, попутно зарубив трех человек. Противники попытались навалиться на могучего русского богатыря, но он устремился дальше, вдогонку основного отряда марийцев. Взмах сабли и замешкавшийся марийский всадник валится с коня, другие ратники, скачущие рядом с пораженным воином посмотрели себе за спину, рассматривая угрозу, чем немного замедлили движение и некоторые дернули коня за поводья, вынуждая остановится. Появилась локальная свалка, в которую врубился Ермолай. Он неистово крутился и рубил своих противников, каждый удачный выпад сопровождался восторженными возгласами в лагере.

В это время две сотни конных русичей без труда преодолели заслон из уже прореженных и так и не успевших выстроиться конных марийцев. Неистово, как лавина, русичи навалились на конных врагов. Секунд через тридцать к первому отряду русичей присоединился и второй. Началось избиение марийцев, и в самом центре этой схватки рубился Ермолай. Было видно, что он что-то выкрикивает, но продолжает рубить. И, когда марийцев оставалось уже меньше половины и стало очевидным, что русичи добились полной победы, гигант Ермолай свалился с коня.

Интермедия 9

Интермедия 9

Любек — город, который многое дал Альбрехту. Горожане в своем стремлении к расширению торговых связей шли на многое. Даже на то, чтобы помогать рыцарям распространять христианство среди заблудших балтских племен. И сейчас именно этот город принимал делегации заинтересованных сторон в связи с усложнившейся до крайней степени ситуации. Еще недавно, упоенные своим величием и мудростью, немецкие рыцари покоряли балтов и расширяли подвластные территории. Удалось даже договориться с князем Юрием о некоторой услуге, когда тот смог сдержать новгородцев и отвлечь их от угрозы городу Юрьев. Получилось собрать серьезные силы и ничего не предвещало катастрофу. Великого князя Владимирского, само собой, использовали «в темную», через интриги в самом Новгороде и правильной подачи ситуации Юрию.

Непонятно откуда взятый большой отряд из какой-то крепости на востоке, смоленский князь, который заболел тщеславием и повел свою дружину к Риге, которую обязательно бы отбили доблестные рыцари у Вячко. Смоленские полки разбиты, но и тевтонский орден уже не может наступать. А в Ригу прибыл тот самый Юрий, который вызывал приступ непреодолимой ярости у Альбрехта. Он считал великого князя глупцом и тем правителем, у которого было бы справедливо отнять власть.

И сейчас Альбрехту приходилось опять сыграть уже подзабытую роль просителя и интригана.

— Я позволю себе начать, — сказал епископ, еще недавно сильный и независимый, сегодня же оказавшимся слабым. Это знали все собравшиеся, и Альбрехт был для них уже сыгранной фигурой.

— Позволить мы можем, вот только зачем? — высказался посланник датского короля.

Абсалон Кутлинг — представитель Дании на этих странных переговорах не был сильно знатного рода. Рыцарь прекрасно понимал, почему именно он поехал в Любек по просьбе, или даже мольбе, Альбрехта. Король Дании хотел унизить епископа. Да и практически не остановленная война с империей не позволяла любезничать с если не врагами, то с явными соперниками.

— Это и в ваших интересах, уважаемый представитель их величеств датских королей, — Альбрехт улыбнулся, не имея сдержанности высказаться несколько презрительно к ситуации, когда в Дании правят два короля — отец и сын. Епископ считал это абсурдным.

Указание же официального статуса посланника было еще одной изящной пощечиной датскому правителю. Получается, что датский король настолько родовит, насколько родовит его представитель. Ну, тягаться с Альбрехтом в изяществе слов и интриг — это бежать впереди лошади. Однако, Абсалон только улыбнулся. Если он здесь, то нужен епископу, и тому придется договариваться даже и с неродовитым.

— Друзья, давайте поговорим о деле, — произнес посланник императора Фридриха II Генрих фон Изенбург.

Тоже с родом так себе — меньше ста лет родовитости. И Альбрехт прекрасно понимал, что с этими людьми нужно договариваться, скребя зубами.

— Говорить о деле с похитителями королей и детей? Генрих, о чем говорить? — в запале произнес Абсалон Кутлинг.

Действительно, была неприятная ситуация, когда короля Дании и его сына практически держали в заложниках в Швабии. Первоначально, в своей манере непредсказуемого шута, император отнекивался, что имел какое-либо отношение к происходящему, но все же предложил Дании отдать все земли эстов с Ревелем во владение империи, фактически Альбрехта. И тут такая наглость — переговоры.

— Вы хотите Ревель — берите, даже с нами в союзе, шведский король хочет Новгород — берите, согласуем только атаку, — говорил Альбрехт, а представитель шведов только кивал.

Ему было незачем вникать в интриги присутствующих. Да и шведская армия вторжения почти готова, вооружена, занимается формированием отрядов. И уже скоро начнет вторжение. Было бы, конечно, не плохо, чтобы на Новгород были атаки и немцев и датчан. Но весьма заносчивые шведы считали, что и так справятся.

— Но Ревель и так был наш, — продолжал Абсалон.

— И тогда при штурме эстами, погибли бы датчане, а так мои верные рыцари отправились к господу, — Альбрех вознес руки к верху, а германец и датчанин в унисон цокнули и скривились. Какой «святоша» епископ — они знали.

— Не богохульствуйте, — словно огромная змея прошипел человек в рясе с капюшоном на голове. Он спокойно наблюдал со стороны все разговоры и не вмешивался, но статус таинственного монаха, позволяющий присутствовать на собрании, никто не осмелился оспаривать.

— Ваше святейшество! — к монаху подошел Альбрехт и сам поцеловал руку загадочного человека в рясе.

— Папа решил объявить крестовый поход на Русь и вам, дети мои следует примириться. Это решение было сложным и вызвано массовым убийством правоверных католиков в Риге, — загадочный человек обвел всех присутствующих взглядом. — Поэтому вы все забываете распри и начинаете крестить в истинную веру схизматиков. А балты сами попросятся в лоно единственной церкви.

Монах развернулся и вышел, однако, никто не усомнился в его праве повелевать. А после ухода загадочного человека, который являлся нунцием папы, Альбрехт зачитал папскую буллу о Крестовом походе. Далее разговор вошел в конструктивное русло.

Переговоры без оружия, что музыка без инструментов

Глава 21. Переговоры без оружия, что музыка без инструментов (Фридрих Великий)

Ко мне подошел Великобор и пристально посмотрел. Старший сын Войсила излучал уверенность и его глаза икрились предвкушением.

— Мало одного маньяка, так еще и этот, — прошептал я.

— Пачнем? — спросил сотник, который, по сути, и перехватил управление войском, что и оговаривалось, мне еще учиться и учиться, этот же воин уже был волкодавом.