По имени Шерлок. Книга 3

До плато, где я нашел фотографию и таймер, они добрались быстро, немного сократив отставание по времени. Поднявшись на заросшую лесом террасу с озерцом, не устраивали привалов, а сразу двинулись дальше. Свежее, еще теплое кострище подсказало, что направление пути выбрано правильно.

— Ну, дальше-то понятно. Нашли туземца?

— Ну да. Надо сказать, что к нашему приходу он практически освободился и был очень недоволен, что его снова связали.

А дальше все было и вовсе просто. Микото расспросил перепуганного мужчину, пообещав в награду освободить, и тот с радостью не только показал им проход, который я искал не меньше получаса, так еще и провел по лабиринту.

Поэтому в тот момент, когда отважные приключенцы впервые своими глазами увидели долину, я, по сути, опережал их меньше, чем на пару часов. Туземца они, кстати, обманули, но тут мне сложно было осуждать. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы думать о чистоте совести.

— И тем более, что веревки мы ослабили, так что он, скорее всего, давно уже освободился. А рисковать мы не могли, — Марисса как будто прочитала мои собственные мысли.

— А как вы попались то?

— Это был несчастный случай…

— Это я во всем виноват, я! — к разговору снова подключился Донни. — Я упал в яму.

Да не может быть! Неужели в ту самую? Не верю в такие совпадения…

— В какую еще яму?

— Ловчая яма. Причем настолько плохо замаскированная, что ее увидели все, — в голосе друга слышалось искреннее огорчение. — Только я оказался настолько невнимательным, что умудрился туда провалиться.

— Милый, не расстраивайся, ты просто отвлекся. На самом деле, — повернулась ко мне Марисса, — нам еще здорово повезло, что в эту яму уже кто-то падал до нас и сдвинул и переломал все колья на дне. А то все бы закончилось намного трагичнее.

В общем, я так и не сказал, что это был Джой. Скорее всего Донни в любом случае упал бы в эту яму, а теперь выходило, что пес спас ему жизнь. Придержу этот аргумент на случай очередной вспышки собаконенавистничества.

В общем, Донни оступился и попал в ловушку. А когда его с большим трудом достали, то обнаружили, что окружены десятком вооруженных туземцев. Сопротивляться друзья не стали, посчитав, что шанс на побег еще может появиться. Поэтому безропотно отдали ружья и припасы, и проследовали с туземцами в деревню.

Вот так и вышло, что на этом участке пути отставание окончательно сократилось, так как в отличие от меня, вынужденного передвигаться практически ползком, они шли довольно быстро, подталкиваемые страхом и тупыми концами копий. К моменту, когда я попал на площадь, охотники с пленными как раз входили в деревню.

— Ну вот, так мы сюда и попали. Вещи и оружие отобрали, но у меня остался нож, поэтому, уже через несколько минут после того как стемнело, все были свободны. Собственно, с минуты на минуту мы собирались бежать, так что твое появление оказалось сюрпризом.

Я был уверен, что Марисса, говоря это, ехидно улыбалась. Только проверить никак не мог, так как примерно с минуту назад моя «вечная» спичка, внезапно погасла и загораться категорически отказывалась. Вот тебе и вечная…

Я бы вообще вывел это слово из употребления, как превратившееся едва ли не в насмешку над своим изначальным смыслом — чего стоят вечная любовь, вечная дружба. Какая-то она коротковатая, эта вечность.

— А что вы будете делать с Заиши? — вопрос Микото прозвучал неожиданно и вывел меня из состояния задумчивости.

— Кто такой Заиши и почему мы должны с ним что-то делать?

— Заиши, он там, внизу сидит. Он был тут, когда привели нас.

Надо сказать, я совсем забыл о том, что, кроме нас четверых, в доме действительно находился еще один пленник. Когда я, внезапно появившись, получил свой удар по голове куском какого-то трухлявого полена, было вовсе не до него. А уж после, когда мы перебрались на второй этаж, в крохотную комнатку без окон, вообще выкинули из головы.

Как оказалось, не все. Более того, Микото откуда-то знал этого человека.

Расспросив мальчишку, я выяснил, что Заиши действительно житель Белиза, окраинной его части. Точнее, можно было сказать, что Заиши не живет нигде, так как в джунглях он проводил едва ни не больше времени, чем в городе.

— Ну что же, пленника мы, конечно, отпустим. Только не знаю, сможет ли он найти обратный путь?

— Нет, господин. Пленника отпускать нельзя, тогда мы все пропадем. Его нужно или убить, или оставить тут. Отпускать нельзя.

Вот тебе и туземцы, дети природы. Конечно, разумом я прекрасно понимал, что у мальчишки, выросшего, по сути, в лесу, в постоянной борьбе за жизнь, моральные принципы и понятия будут весьма и весьма далеки от общепринятых в более цивилизованном обществе. И что Микото, хоть и был знаком с религией и верил в милость Создателя, на деле все равно жил по закону: «сожри, чтобы не сожрали тебя». Но услышать слова о необходимости убийства другого человека, сказанные серьезно и убежденно восьмилетним ребенком — это страшно.

— Почему его нельзя отпускать?

— Он проклятый. Он ходит везде, там, где ходить нельзя. Эти горы — вукку, долина тоже вукку. Поэтому у него давно души нет, ее сожрали Лоа.

— А нам то что? Сожрали и сожрали, пускай себе идет отсюда.

— Нет, господин. У Заиши души нет, от того и страха нет. Он не будет прятаться, прямо так пойдет. Его поймают, а потом и нас. Потому его надо убить.

Мда. И даже не знаю, что сказать. Понятное дело, что убивать этого Заиши никто не будет, но и отпускать его тоже нельзя, раз уж он такой бесстрашный. Кстати, а что это за история с вукку?

— Ладно, подумаем, что делать с Заиши. А скажи-ка мне, что это за вукку такое, которое только на избранных действует? Ратуун ходил со мной до каменного плато, ты — и того дальше пошел. Почему же вы не боитесь проклятия?

— Ратуун богатый, белых охотников водит за зверем. Потому ему проклятье не страшно — его душа всегда у шамана хранится. А меня Создатель защитит, ему никакие духи Лоа нипочем.

— А с чего ты взял, что Создатель сильнее Лоа? — хотя время для подобных дискуссий явно было неподходящее, но мне внезапно стало любопытно.

— Это совсем просто. Создатель — бог, а духи Лоа — просто духи, — Микото отвечал по-взрослому серьезно и обстоятельно. — Они служат богам, крадут у людей души, насылают проклятия, а сильный Лоа может и убить. Только, даже самый слабый бог сильнее самого мощного духа. А Создатель сильный, и моя душа ему самому нужна.

— Зачем?

— Чтобы она сражалась в его войске! Мама говорила, что мы вверяем души наши Создателю, чтобы в тот день, когда наступит час скорби, армия душ человеческих сразила легион тьмы, возглавляемый Падшим! — мальчик вдруг заговорил нараспев, очевидно повторяя слова матери по памяти. — Потому Создатель и охраняет каждую душу, которая сможет сражаться на его стороне, а иначе победят темные силы.