По имени Зверь

— Все хорошо, — Ляля улыбнулась как механическая кукла с открытыми застывшими в одной точке глазами.

— Я так не думаю.

— Все хорошо, — как заведенная повторила девушка.

— Ты должна мне рассказать. Станет легче, — с нажимом произнес Зверь. Ляля ничего не ответила, лишь смотрела невидящим взглядом. На ее лице вроде бы и были эмоции, но какие-то застывшие.

В детстве Зверь видел фильм «Три толстяка» там была девочка, изображающая куклу. Вот кого ему напомнила Ляля со своей искусственной улыбкой.

— Подойди ко мне, — приказал мужчина. У него зародились нехорошие сомнения. Он решил их проверить.

Ляля беспрекословно подошла, вытянувшись в струночку. Тоненькая. Худенькая. С мертвыми глазами. Еще буквально недавно в них жила искра, а теперь как будто питающий Лялю источник жизненной силы пересох.

Она смотрела на Зверя как бы говоря — вот она я, делай что хочешь, мне все равно. Я не с тобой. Я где-то далеко. И мне плевать на тебя и твои чувства.

— Сядь.

Девушка собралась сесть рядом на диван. И опять никаких возражений не последовало. Зверь начал беситься. Непонятно от чего больше. То ли от собственной власти, то ли от собственной беспомощности.

— Не сюда. На колени, — отрывисто вырвалось из его горла. Зверь и сам не ожидал от себя подобного. Собрался извиниться за грубость.

Ляля дернулась. Но опять промолчала. Лишь на миг замерла, словно принимала нелегкое для себя решение. И принялась медленно опускаться на пол. Острые коленки потонули в длинном ворсе.

— Тебе все равно? — вырвалось у Зверя.

Ляля пожала плечами.

— Ползи, — приказал. Надеясь растормошить, заставить проснуться.

Но все попусту. Ляля как смотрела в одну точку где-то в районе ног Зверя, так и продолжила не сводить с нее глаз, двигаясь на коленях по ковру.

Зверь чуть ли не рычал.

— Да что с тобой? — Ляля не ответила, продолжая хранить молчание.

Ах так. Он рассердился. К бушующей внутри ярости примешивалось вожделение, удушливой волной накрывающее мужчину.

Ляля у его ног не просто возбуждала, она провоцировала, заставляла совершать необдуманные поступки. Ее поведение вытягивала из недр Зверя все самое глубинное, скрытое, первобытное.

Девушка замерла, когда поняла, что двигаться дальше некуда.

Зверь подался вперед, протянул руку, приподнимая Лялину голову за подбородок. Желая посмотреть в глаза, которые она постоянно отводила в сторону.

Ее припухшие губы манили. Ляля их искусала до крови, пока добиралась до дома Зверя. Настырная девчонка. Не захотела взять такси. Не потратила ни копейки из его денег. Ему доложили уже. Так и шла всю дорогу пешком. А путь-то не близкий. И ног не пожалела. Настырная.

Большим пальцем провел по нижней губе, заставляя приоткрыть рот. Ляля не сопротивлялась. Толкнул глубже. И опять никакой реакции, кроме послушания.

Горячий рот в чью влажность окунул палец мужчина, сводила с ума.

— Соси, — приказал.

Глава 21.1

Ляля послушно исполнила, втянув в себя палец на целую фалангу.

Ее острый язычок обежал по кругу, принявшись яростно атаковать.

У Зверя перед глазами все подернулось красной пеленой.

— Блядь, — выругался, толкая палец глубже.

Ему вмиг стало наплевать не все эксперименты, которые только что собирался проводить, подталкиваемый исследовательским интересом. Ему хотелось лишь одного. Трахнуть Лялю. Не обращая внимание на ее возмущение. Не слушая голоса разума противившегося изо всех сил. Кричащего, что он неправ, так нельзя.

— Развернись, — прохрипел, не отдавая отчета что творит.

На удивление Ляля поняла что от нее хотят, крутанувшись на коленях. Как будто все это время практиковала коленно-локтевую позицию.

Зверь рухнул рядом с Лялей на пол, на ходу пытаясь отстегнуть пряжку. Пальцы не слушались от переизбытка переполняющих Зверя эмоций. Ногти соскальзывали с блестящей поверхности пряжки. Наконец, с третьего раза пряжка поддалась.

Брюки достаточно было чуть приспустить, чтобы освободить рвущуюся наружу плоть.

Зверь подгреб к себе Лялю за бедра. Она даже не возмутилась столь бесцеремонному обращению.

— Да что ж ты какая-то неживая, — терпение Зверя кончилось. Человек уступил место первобытной составляющей.

В одно движение Зверь содрал с Ляли штаны, обнажая ягодицы.

Белая кожа с едва заметными жилками. Полушария ягодиц. Которые так и хотелось сжать. А потом шлепнуть. Вновь сжать и опять шлепнуть.

Зверь еле сдержался. В другой раз. Это он сделает в другой раз. Хорошего по чуть.

Мужская пятерня легла на спину девушке, пригибая. Она послушно опустилась лицом на ковер, призывно выставляя попку.

Блядь. Да что же это с ним творится?

Зверь не мог с собой совладать.

В затуманенном страстью сознании скользнула мысль. Он же ее порвет. Опять.

Рука мужчины скользнула вдоль ягодиц. Пальцы проникли между лепестками.

Зверь чуть не застонал в голос.

Влажная. Почти мокрая. Как надо. Может самую малость не хватает. Но это дело поправимое. Пару движений хватило, чтобы пальцы скользили уже беспрепятственно.

Горячая девочка. Хоть и холодная снаружи.

Это были последние мысли, прежде чем две плоти сошлись вместе.

Первый толчок самый сладкий.

Зверь не сдержался. Застонал от наслаждения. Он так ждал этого момента. Оттягивал. Старался вести себя как полагается.

И все равно не сдержался.

Еще толчок. И вновь до упора. От тесноты аж зубы сводит, а пальцы на руках скрючивает. Зверь медленно вышел из жаркого тела. Но не до конца. Чтобы в следующий миг загнать свой поршень еще глубже.

— Какая же ты узкая, — прохрипел, вбиваясь в тело.

В ответ Ляля протяжно застонала. И это не было стоном боли. Затуманенный страстью мозг Зверь продолжал обрабатывать информацию.

— О да, как же хорошо, — толчки начали учащаться.

С каждым разом плоть Зверь старался заполнить лоно Ляли плотнее. Еще плотнее, насколько удавалось.

Шум в ушах, от бегущей по венам крови, нарастал. Так же как и темп. Пальцы впивались в нежные бедра девушки.

Зверь склонился, подныривая рукой под тело Ляли. Его указательный палец нашел выступающую горошину плоти девушки. Он не мог себе позволить опростоволоситься еще один раз.