По краю Вечности

Потянувшись, я встала, подошла к окну и отдернула занавеску. Мрак не спешил рассеиваться, уступая место близкому утру, а значит, не за горами фаза Вечности и окончание сезона Снежной луны. Я невольно поежилась. Испокон эпох фаза Вечности была границей между тремя долгими сезонами — Снежной луны, Пыльной луны и Дождливой луны. И на ее короткое время (два-три дня) мир окутывала первозданная тьма, и бушевали стихии, и на небосклоне появлялись сразу две луны, чтобы потом осталась только одна, отмечающая начало следующего сезона. И скоро в мир вернется тепло Пыльной луны, и — в путь…

Я опустила занавеску и потерла плечи. Неприятно покалывающее, зябкое ощущение холодка под кожей заставило вздрогнуть. Я отерла внезапно вспотевший лоб. Скоро приступ, его забери Вечность… Едва заметно задрожали руки, когда колючие лапки холода пробежались вдоль позвоночника, от поясницы к шее, и потемнело в глазах. Я на ощупь добралась до лежака, села, обняв колени и уткнувшись в них лицом, и надолго потеряла ощущение времени. И в чувство меня привел лишь Молчун, сменивший облик и черной кошкой скользнувший на лежак. Я вымученно улыбнулась, заметив в янтарных глазах беспокойство, и успокаивающе погладила своего спутника по мягкой шерстке.

— Я справлюсь, — и показалось, что мой сиплый голос прозвучал убедительно. — Я обязательно справлюсь, ты же знаешь… И снова вернусь, как всегда возвращалась.

Молчун красноречиво вздохнул и покосился на кровать, где спали обитательницы дома. Я спохватилась и усилием воли подавила дрожь в конечностях. Осталось одно дело, которое нужно закончить до того, как… Пока есть возможность. Мало ли. Кто знает, чем закончится приступ…

— Хорошо, что напомнил.

Встав, я неслышно подошла к кровати и присела на ее край. Таит крепко спала, повернувшись ко мне спиной и обняв сопящую на ее груди Эри. Меня вновь кольнуло ощущение собственной бесполезности. Снять проклятье с Таит — дело нескольких мгновений… Я осторожно провела рукой по ее ауре, нащупывая и впитывая в себя разрозненные клочки тьмы, отчего девушка тихо заворочалась и застонала, прерывисто дыша. Неприятно, конечно, зато полезно… А вот что делать с ее дочерью…

Я встряхнула руки, привыкая к собранной силе, а Молчун, забравшийся на постель, обошел вокруг Таит, «сшивая» и «штопая» разорванную проклятьем ауру. И вот и все… Девушка, вздохнув, расслабилась, перевернулась на спину и улыбнулась сквозь сон. Мерцание висящего на стене ковра придавало ее бледному лицу выражение… умиротворенности. Отныне она может и спать спокойно, и жить спокойно.

Кивнув самой себе, я подхватила на руки Молчуна, встала и отправилась к лежаку. Затаившееся на время ощущение приступа волнами острого, колючего холода разбегалось по телу, порождая оцепенение, и я стиснула зубы, чтобы не застонать от боли. Проклятье… Опустившись на лежак, я закуталась в одеяло, обняла Молчуна и закрыла глаза. Предчувствие скорой встречи с Вечностью отнимало все силы и сминало волю, не оставляя возможности сопротивляться. Как же отвратительно чувствовать себя беспомощной и кукольно-никчемной…

Оцепенение усиливалось, как и мерзкое ощущение тягучего, леденящего холода под кожей. Тело залихорадило. Перед внутренним взором замаячили туманные силуэты. Тьма, верная подруга, на сей раз предала меня, отступив, и в помутившееся сознание врывались образы давно ушедших и забытых людей. Врывались, подходили, улыбались, протягивая руки и увлекая за собой…

И, с мгновение продержавшись на призрачной грани реальности, я рухнула в гостеприимный мрак. И бешено застучала в висках кровь, запульсировала в сердце тупая боль и легко коснулась плеча ледяная ладонь Вечности.

* * *

Ослепительный свет неприятно бил в лицо. Я попыталась отвернуться, попятиться… и скатилась с лежака, стукнувшись головой об пол. С трудом села. Потерла затылок и недоуменно нахмурилась. Перед глазами до сих пор стоял мрак небытия, и лишь пол приятно холодил тело, прогоняя оцепенение. А значит… я вернулась. И пережила очередной приступ. Сколько времени я отсутствовала, и кто меня вернул?.. Я переползла на лежак, протерла глаза и поморгала, привыкая к мерцающему свету.

— Ты жива, я знала, — к моей руке несмело прикоснулись прохладная детская ладошка.

Эри сидела на одеяле, зябко поджав ноги, и смотрела на меня с понимающей мудростью. Молчун, свернувшийся клубком, поднял голову и приветственно мяукнул. Я устало провела рукой по лбу. И все просто…

— Это ты помогла мне вернуться? — я ласково улыбнулась девочке. — Благодарю…

Она отрицательно качнула головой:

— Ты сама шла на свет, я ничего не делала.

— Нет, сделала, — мягко сказала я. — Ты не побоялась подойти и заглянуть в меня, чтобы я заметила свет. Что ты увидела?

Эри отвернулась и тихо, испуганно прошептала:

— Холодно. Темно. Пусто. Там — смерть…

— Там — Вечность, — поправила я. — Вернее, ее порог.

И я была очень близка к тому, чтобы перешагнуть через него…

— Сколько я… спала?

— Этот день, — девочка озабоченно нахмурила тонкие бровки. — Уже почти ночь. И мама тоже.

— Я сняла с мамы проклятье, и ей потребуется время, чтобы прийти в себя и восстановить силы, — пояснила я. — Она скоро проснется. Ты ела?

Эри кивнула и отвернулась, побоявшись спросить. А я не решилась отвечать на ее молчаливый вопрос. Да, один способ снять проклятье есть, но готова ли я на такой шаг?.. Я повела плечами, прогоняя остатки колючего оцепенения, и почувствовала себя бесконечно уставшей и опустошенной. Приступы всегда отнимают так много сил…

— Спи, — девочка села рядом. — Хочешь, я побуду с тобой? — и неуверенно взяла меня за руку. — Хочешь?..

Я улеглась, посмотрела в ее доброе, излучающее свет личико и вдруг поняла, что смогу. Смогу заплатить за ее жизнь — за ее настоящую жизнь. Мне недолго осталось, приступы становятся все сильнее, и однажды, провалившись в Вечность, я уже не вернусь, а старые долги нужно уметь отдавать… И да будет так.

— Благодарю, милая, — я ласково пожала детские пальчики. — Разбудишь меня, когда мама проснется? Мне нужно серьезно с ней поговорить… о тебе.

Детская ладошка выскользнула из моей руки.

— Ты не сможешь… Никто не смог… — Эри попыталась отодвинуться. — Я… сама справлюсь…

— Конечно, справишься, — серьезно ответила я. — А я останусь рядом и помогу. Я знаю, как.

Девочка смотрела на меня недоверчиво и угрюмо, а я завернулась в одеяло и устало закрыла глаза. И улыбнулась. Теперь я… понимаю. И знаю, что смогу. Да, пришло время отдавать старые долги. И нечего терять, и не о чем жалеть. Если жизнь превратилась в мутное существование… надо уметь передать ее другому — достойному. А Эри достойна. Несмотря на тьму проклятья, в ней столько жажды жизни, столько огня и света…

…и как же оно не вовремя, это ожидание мира с его старыми делами… Только вернулся интерес к жизни, и я ощутила себя почти живой… Но — оно всегда не вовремя. И так всегда было, есть и будет. По непонятным для искателей причинам, ожидание мира и его загадки всегда настигали нас в неожиданные моменты, ломая планы… и жизни.

Да, не о чем жалеть.

(9)

— Таит, ты мне доверяешь?

Девушка удивленно подняла брови: