По моим правилам

свитер, серые ботинки на тонкой подошве и светло – серое полупальто. На голову

натянула белую вязаную шапочку, мама всегда мне говорила, носи шапку – мозги

застудишь, заработаешь менингит. Ну, менингит не менингит, но рак мозга – тоже очень

плохо. Схватила с полки сумку и вышла из дома. Доехала на метро до клиники и, пройдя

еще немного, вошла в двери двухэтажного здания, приветливо поблескивающего окнами.

На ресепшене молоденькая девочка уточнила к кому я направляюсь, и повела к нужному

специалисту, счастливо мне улыбаясь. Ее счастье я не разделяла - причин радоваться я

не видела. Хотя, хмыкнув про себя, согласилась с собой, что за те деньги, что я тут

оставляю за каждый прием, не считая обследований, при желании покажут все свои зубы

в улыбке, пытаясь угодить мне. Девочка шла впереди меня, показывая дорогу, будто я тут

впервые. Хоть я и была здесь в третий раз, этот маршрут помню наизусть – мимо стойки

ресепшена прямо до поворота направо, и по трем ступенькам вниз, до конца коридора.

Последняя дверь справа. Мой палач или спаситель. Девочка шла, неприятно громко

цокая копы...кхм...каблуками по светлым плиткам пола. Банальна до оскомины. Короткий

халатик до середины бедра розовенького цвета, длинные ноги в чулках, босоножки на

шпильке, распущенные волосы и смазливая мордашка. Даже думать не хочу, за что ее тут

держат. Наверняка за профессионализм. Да – да. И не надо думать плохое.

Профессионалка цокала, украдкой недовольно поглядывая на плетущуюся сзади меня,

тем не менее, все же не решаясь меня подгонять. Я еле перебирала ногами, малодушно

пытаясь оттянуть момент встречи с врачом, разглядывая плакаты, развешанные на

персикового цвета стенах клиники. От созерцания счастливых и здоровых людей, лицо

непроизвольно кривилось. Долго плестись не вышло и, наконец, вот она – заветная дверь.

Мордашка еле слышно облегченно вздохнув, оскалилась напоследок и, указав мне на

дверь, поцокала обратно в стойло, то есть за стойку.

Визит к врачу радужности в мою ситуацию не привнес. Моя опухоль оказалась

размером с небольшой грецкий орех, и она, судя по все усиливающимся головным болям,

растет довольно быстро. Операция и химиотерапия дает процентов тридцать

выздоровления и потом необходим длительный курс восстановления. Деньги – деньги –

деньги… Где бы только их достать, а? Дешевле будет тихонько сдохнуть, м-да.

Выходила из кабинета я в состоянии апатии и легкой прострации, поэтому обратила

внимание на обращающегося ко мне мужчину только тогда, когда он стал теребить меня

за рукав куртки. Вскинув глаза на раздражитель, я увидела перед собой мужчину

небольшого роста, худощавого телосложения в синих джинсах и серой куртке. Переведя

взгляд на его лицо, я встретилась с его карими глазами, внимательно смотревшими на

меня. Мужчина что-то говорил, продолжая держать меня за рукав куртки, и свободной

рукой иногда взъерошивал коротко стриженые темные волосы на голове, как будто

пытаясь придать убедительности своим словам. Пришлось вернуться в себя и включить

слух, чтобы узнать, что этому приставале от меня надо. Судя по тому, что говорил мне

этот субъект, он является работником исследовательского института,

специализирующегося на заболеваниях головного мозга. Отмахиваясь от приставучего

мужика, пихающего мне в лицо какую-то бумажку, я постаралась поскорее оторваться от

него и пойти уже, наконец, домой, жалеть себя дальше.

Примерно неделю спустя, при стирке одежды, я обнаружила в кармане куртки визитку

с номером телефона и ф.и.о. прилипалы. Темнов Геннадий Сергеевич, доктор

медицинских наук. Решила позвонить.

Дозвонившись с третьего раза, пообщалась с доктором, он был необычайно рад

моему звонку, он клятвенно обещал предоставить мне место в его центре, и как можно

скорее начать лечение. На следующий день я поехала в этот исследовательский институт,

на встречу с господином Темновым.

***

Ехать пришлось к черту на рога. Добираться от дома до центра через всю Москву с

пересадками, плюс еще пришлось ехать на автобусе, то еще удовольствие. Наконец

доехала до центра, где мне предстоит лечиться. Я прокляла все на свете, пока

добралась. Вдоль дороги тянулся бесконечно длинный железный забор. Устало вздохнув,

толкнула тяжелую дверь кпп.

Получив у охраны временный пропуск посетителя и, пройдя через проходную, я

оказалась на территории довольно большого комплекса. Три – четыре высоких здания,

высотой этак, в шесть – семь, соединялись между собой анфиладами переходов. Уточнив

у охраны нужный мне корпус, направилась на встречу с доком. Пройдя мимо

регистратуры, я по широкой гулкой лестнице поднялась на второй этаж. Видимо, в

советские времена, здесь была школа, судя по расположению зданий, относительно друг

друга. Господин Темнов встретил меня возле своего кабинета и, предложив зайти, сделал

мне предложение. Увы, не руки и сердца, а всего лишь побыть у них «лабораторной

крыской». Суть предложения заключалась в том, что я буду участвовать в тестировании

нового препарата от рака головного мозга, за вознаграждение естественно, и не сказать

уж что за большое. Хорошо уже то, что я не плачу за лечение, а платят мне, да и еще

дают новейшие препараты.

Мы подписали договор о согласии на лечение, обследование, о неразглашении, о

размере вознаграждения, о неустойке и еще куче всего. Подписала бумагу о ненарушении

режима и курса лечения, предусмотренного моим лечащим врачом. Предупредили о

побочных явлениях, возможном летальном исходе. Эта информация, если честно, весьма