По направлению к нулю

– Как вы думаете, Кей что-нибудь знала?

– Могу поклясться, что она тоже была слегка одурманена. Она зевала еще за ужином, как мне сказали. Кроме того, он специально поссорился с ней, чтобы она заперла дверь и не путалась у него под ногами.

– Я пытаюсь вспомнить, заметила ли я, что с решетки исчезал один из шаров. Нет, кажется, не заметила. Когда он вернул его на место?

– На следующее утро, когда поднялся переполох. После того как Тед Латимер привез его домой, он всю ночь заметал следы, чинил ракетку, раскладывал улики и так далее. Кстати, как вам известно, он нанес старой леди удар слева. Вот почему создалось впечатление, что преступление совершил левша. Но вспомните, в теннисе у Стренджа всегда были отличные удары слева!

– О нет! Не надо… – Одри умоляюще сложила руки. – Я больше не могу.

Баттл с улыбкой посмотрел на нее:

– И все же вам полезно поговорить об этом. Не сочтите за дерзость, миссис Стрендж, но мне хотелось бы дать вам один совет…

– Да, пожалуйста.

– Вы прожили восемь лет с сумасшедшим. От этого у любой женщины могут сдать нервы. Но сейчас вам удалось вырваться из этого ада, миссис Стрендж. Вам больше нечего бояться – и это вы должны постараться глубоко осознать.

Одри улыбнулась ему. Ее ледяной взгляд уже оттаял; сейчас у нее было застенчивое, но не испуганное, а доверчивое лицо с широко расставленными, полными благодарности глазами.

Немного поколебавшись, она спросила:

– Вы рассказывали, что была еще одна девушка… девушка, которая поступила так же, как я?

Баттл медленно кивнул.

– Моя собственная дочь, – сказал он. – Поэтому вы видите, дорогая, чудеса все-таки случаются. Господь посылает напасти, чтобы научить нас!

3

Эндрю Мак-Виртер собирался в дорогу.

Он аккуратно сложил в небольшой плоский чемодан три рубашки и пресловутый темно-синий костюм, который не забыл забрать из химчистки. Два костюма, оставленные двумя разными Мак-Виртерами, привели в полное недоумение молоденькую приемщицу. Раздался стук в дверь.

– Войдите, – рассеянно отозвался он.

На пороге появилась Одри Стрендж, она закрыла за собой дверь и сказала:

– Я пришла поблагодарить вас… Вы собираетесь в дорогу?

– Да. Я уезжаю отсюда сегодня вечером. А послезавтра отправляюсь в большое плавание.

– В Южную Америку?

– В Чили.

– Давайте я помогу вам уложить вещи, – предложила она.

Он пытался протестовать, но Одри настояла на своем. Он стоял рядом, наблюдая за ее спокойными, уверенными движениями.

– Вот и все, – сказала Одри, опустив крышку чемодана.

– Вы ловко справились с этой сложной задачей, – признал Мак-Виртер.

Они помолчали немного, и затем Одри сказала:

– Вы спасли мне жизнь. Если бы вы не оказались в понедельник вечером на Старк-Хеде и не увидели… – Она оборвала фразу и спросила: – Помните тот вечер, когда вы остановили меня на краю скалы? Вы сказали тогда: «Идите домой, я позабочусь о том, чтобы вас не повесили». Неужели вы сразу поняли, что вы важный свидетель?

– Не совсем, – признался Мак-Виртер. – Пришлось поразмышлять.

– Тогда почему же вы сказали это с такой уверенностью?

Мак-Виртер всегда испытывал легкое раздражение, когда его просили объяснить сложную простоту умственных процессов.

– Я сказал так только потому, что действительно намеревался спасти вас от такой участи.

На щеках Одри появился легкий румянец.

– Даже допуская, что я совершила преступление?

– Это не имело значения.

– Но в тот вечер вы подумали, что я виновата?

– Я не слишком задумывался. Мне просто захотелось поверить, что вы невиновны. Однако даже если бы дело обстояло не так, то это никоим образом не повлияло бы на ход моих действий.

– А когда же вы вспомнили о человеке, влезавшем в наше окно?

Мак-Виртер нерешительно помолчал и потом сказал, прочистив горло:

– Я полагаю, вы вправе знать, что в действительности я не видел ни человека, ни веревки… По правде говоря, я никак не мог увидеть этого, поскольку поднимался на Старк-Хед не в понедельник, а в воскресенье. Я просто предположил такую возможность, поразмышляв над испачканным костюмом, – но мои предположения подтвердились, когда мы обнаружили влажную веревку в чулане.

Румянец мгновенно сошел с лица Одри. Сильно побледнев, она недоверчиво спросила:

– Значит, вы выдумали всю эту историю?

– Умозаключения не имеют особой ценности для полиции. И поэтому мне пришлось сказать, что я все видел.

– Но ведь… возможно, вам пришлось бы давать показания в суде!

– Возможно.

– И вы подтвердили бы это под присягой?

– Да, подтвердил бы.

Одри недоверчиво воскликнула:

– И это говорите вы?! Разве не вас уволили с работы и довели до такого отчаяния, что вы решили броситься со скалы? Разве все это произошло не из-за того, что вы не хотели погрешить против истины?

– Я крайне уважительно отношусь к истине. Но я понял, что в этом мире существует нечто куда более важное.

– Что же, например?

– Вы, – сказал Мак-Виртер.

Одри опустила глаза. Мак-Виртер смущенно закашлялся.

– Прошу вас, не считайте себя излишне обязанной мне или еще что-нибудь в этом роде. Сегодня я уеду, и вы больше никогда не услышите обо мне. У полицейских есть признание Стренджа, и они не нуждаются в моих показаниях. В любом случае, как я слышал, он так плох, что вряд ли доживет до суда.

– Я рада этому, – сказала Одри.

– Вы любили его когда-то?

– Да, но в моем воображении это был совсем иной человек.

Мак-Виртер кивнул.

– Возможно, все мы впадаем в подобные заблуждения, – заметил он. – Однако все закончилось благополучно. Суперинтендант Баттл смог воспользоваться моей историей и заставил этого человека признаться…

Одри вдруг прервала его:

– Да, он использовал вашу историю. Но я ни за что не поверю, что вам удалось его обмануть. Он намеренно закрыл глаза на то…

– Почему вы так считаете?

– Когда мы беседовали с ним, он порадовался тому, что лунный свет позволил вам разглядеть и наш дом, и веревку… А через пару фраз упомянул о хмуром, дождливом вечере.

Мак-Виртер был поражен:

– А ведь правда! Вечером в понедельник я вряд ли смог бы что-нибудь увидеть.

– Это не имело значения, – сказала Одри. – Баттл знал, что придуманная вами история на самом деле была правдой. Поэтому он воспользовался ею, чтобы заставить Невиля признаться. Он начал подозревать Невиля с того момента, как Томас рассказал ему обо мне и Адриане. Тогда он понял, что не ошибся в мотиве преступления, но только этот мотив был у другого человека… К сожалению, ему недоставало доказательств вины Невиля. Он сказал, что надеялся только на чудо… И вы оказались чудом, о котором молил суперинтендант Баттл.