По Нилу на каяках

Мне хотелось привести отчет, об этом длинном путешествии для тех, кто в Европе и других странах мечтает — пусть только посредством чтения — уйти от обыденщины повседневной жизни. Я намеревался рассказать о наших испытаниях (мы не знали точно, какого рода будут эти испытания, но что их выпадет на нашу долю с лихвой — мы не сомневались), обо всем увиденном и услышанном.

Целью моих двух товарищей было, кроме того, создание цветного фильма на шестнадцатимиллиметровой пленке.

После того как мы договорились обо всем между собой, оставалось выполнить еще немало дел, прежде чем приступить к претворению нашего плана в жизнь и назначить дату отъезда. Учитывая особенности африканских климатических сезонов, путешествие следовало начинать в сентябре. Это было необходимо, чтобы, с одной стороны, избежать летних экваториальных ливней, с другой — жары знойного лета в Нубии, на территории которой предстояло провести шесть месяцев. Мы рассчитывали за сентябрь-октябрь достичь истоков Нила и весной следующего года добраться до его дельты. Несмотря на всякие приключения, мы в целом, с незначительными отклонениями, выполнили эту программу. В Париже нам прежде всего нужно было получить визы на въезд в страны Восточной Африки. В британском консульстве нам вежливо, но настойчиво рекомендовали обратиться. в валютное управление, которое должно было подтвердить, что мы располагаем нужной для путешествия валютой.

Устремляемся в валютное управление. Прелестная блондинка, восседающая в отделе переводов, кажется искренне заинтересованной предложенным нами проектом.

— Вы отправляетесь путешествовать по Нилу,— обращается она к нам с обворожительной улыбкой.— Как это чудесно! Впрочем, Магюзье, знаете вы Магюзье? Он совсем недавно тут был. Чудесный парень! Он отправился в Чад снимать фильм...

Эта любезная особа рекомендует нам, прежде чем подавать заявление в валютное управление, заглянуть на Кэ д'Орсей [6] . "Чтобы, — как она говорит, — все козыри были у вас в руках".

6

6 На Кэ д'Орсей в Париже помещается Министерство иностранных дел.

У нас имеются доллары, мы могли бы вполне обойтись без санкции валютного управления и обменять их на фунты стерлингов. Но нам хочется делать все по закону! На следующий день ходим по длинным тихим коридорам Министерства иностранных дел, запасшись объемистой пачкой рекомендаций: от Клуба исследователей, Туристского клуба Франции, Исторического музея, ЮНЕСКО, Радио Франции, Французской федерации гребцов на байдарках. За восемь дней мы добиваемся поддержки министерства. Это несомненный успех!

Остается урегулировать один деликатный вопрос — получить суданские визы. Въезд в Англо-Египетский Судан [7] ограничен, в эту страну не так-то легко пускают, особенно тех, кто пытается проникнуть туда с юга, как хотим это сделать мы. Окрыленные победой, смело возвращаемся на Кэ д'Орсей, где, к счастью, встречаем барона Шаброля, поверенного в делах в Хартуме, — единственного дипломата, допущенного англичанами в период своего господства в столицу Судана. Он обещает нам помочь.

7

7 Судан стал независимым в 1956 г. (прим. ред.).

Путь начинает понемногу расчищаться.

Наши каяки

Как-то мы отправились в мастерскую конструктора Жана Шово в Сен-Клу, на берегу Сены, чтобы узнать, как продвигается изготовление наших каяков.

Все три лодки были уже почти готовы и лежали рядышком на стапелях, вверх дном. В длину каждая имела пять метров, в ширину — восемьдесят сантиметров. Разобранная и соответствующим образом упакованная, она представляет удобный для перевозки тюк, объем которого метр семьдесят пять сантиметров на полтора.

Это серийная модель двухместной лодки. В каждой мог поместиться один из нас, свободное место предназначалось для багажа. Переднее сиденье было удалено, а заднее значительно выдвинуто вперед. Таким образом, можно было поместить большую часть груза на корме, остальное — в носовой части лодки. Дно каяка обтягивало прорезиненное полотно серебристого цвета. Борта и палуба выкрашены в белый цвет с расчетом, что днем это сведет к минимуму поглощение солнечных лучей, а ночью позволит лучше видеть лодку в темноте.

На каждом каяке двойной комплект весел — деревянные и дюралюминиевые. Способ починки в случае повреждений самый простой. Приведу инструкцию, которую передал нам Жан Шово:

"Прорезиненная материя, покрывающая каяк, очень прочна. Только сильный удар об острый камень или режущий предмет может повредить ее. Однако течь заделывается быстро при помощи растворителя и куска соответствующей ленты. Лучше всего иметь для этого набор, в который входит коробка с растворителем, полтора метра ленты шириной шестьдесят миллиметров, льняные нитки и толстая игла. Для того чтобы наложить внешнюю заплату, необходимо очистить бензином поврежденное место, затем намазать его растворителем и дать постоять пятнадцать минут. Отрезать кусок ленты нужной длины и наложить на разорванное место.

Годдард, Лапорт и Дави на каяках

Если пробоина большая, нужно сначала сблизить ее края, прошив их крест-накрест, а потом клеить одним куском ленты изнутри, другим — снаружи. Чтобы заплата не отклеилась, необходимо закруглить у нее углы".

В снаряжение входит дюжина (шесть больших и шесть маленьких) водонепроницаемых мешочков из прорезиненной ткани серебристого цвета. Надутые воздухом и помещенные в корме и носу лодки, они обеспечивают плавучесть каяка в случае аварии. Кроме того, имеются три разборных тележки из стальных коленчатых трубок на дутых шинах, которые должны служить для перевозки каяков.

Спустя несколько дней после посещения Сен-Клу, мы получили наши каяки. Впервые в жизни сажусь в эту странную лодочку, с которой впоследствии придется основательно сдружиться. Она раскачивается, словно хочет сразу же опрокинуться. Мой дебют не блестящ. Беспомощно хлопаю веслом, расплескивая вокруг себя воду. Она заливает лодку и струями стекает по моей спине. Каяк вертится на одном месте под огорченным взглядом Жана Лапорта, который занимается этим видом водного спорта с детства и не понимает, как можно быть таким неуклюжим.

Американец в Париже

Следующее великое событие — приезд в Париж третьего члена нашей экспедиции, американца Джона Годдарда.

Джон Годдард родом из Калифорнии, точнее из Лос-Анжелоса, города, насчитывающего два миллиона жителей и растянувшегося на сто километров по побережью Тихого океана. В чудесный воскресный день в августе на Сен-Лазарском вокзале мы встречали трансатлантический поезд. Джон Годдард, прибывший на нем, был одет в пеструю рубаху, голову его венчал ослепительно белый пробковый шлем, в руке он гордо нес акваланг, зеленовато-голубого цвета, неразлучный спутник всех его путешествий. Джон — высокий, стройный парень, со светлыми волосами рыжеватого оттенка и с элегантно подстриженными усиками. На вид ему не более двадцати пяти лет. Женщины обычно говорят про таких "красивый малый" и не остаются равнодушными к их чарам. С лица Годдарда почти не сходит широкая улыбка. Он симпатичен и еще по-детски шаловлив. Юношеский оптимизм его поддерживается в значительной мере тем, что перед ним не возникает никаких серьезных проблем, особенно денежных. В этом он типичный американец.

Впоследствии Джон рассказал нам, что в детстве много болел: родители усиленно нежили его. Однако в пятнадцатилетнем возрасте он поклялся стать мужчиной, причем настоящим, и начал заниматься спортом, особенно — как и подобало жителю калифорнийского побережья — плаванием и подводной охотой. Окрепнув и поверив в свои силы, он стал сопровождать отца, известного исследователя П. Лунберга, прозванного Джеком Годдардом, в трудных походах по болотам Флориды и джунглям Никарагуа. Конец войны застал двадцатилетнего Джона летчиком-разведчиком американских военно-воздушных сил. После войны он возобновил свои занятия медициной и стал бы врачом, если бы страсть к путешествиям окончательно не овладела им. Ему удалось установить связь с Жаном Лапортом.