По ошибке

Она не знала, почему так хотела привести Нацу сюда. Ей казалось, будто от этого зависела ее жизнь. Зависело то, что она могла построить в будущем, когда в этом самом месте было сосредоточено ее прошлое.

Внутри было уютно. Сколько бы раз она сюда не приходила, каждый раз удивлялась тому, как все это место было пропитано духом его владельца. Теплые тона, приятная музыка и атмосфера, которую она называла „уютным пледом у камина с горячим шоколадом и печеньями“.

Задумывались ли вы когда-нибудь, что люди, которые окружают вас в данный момент не всегда будут сопровождать вас в жизни? Задумывались ли вы о том, как спустя время, все может измениться? Ваше окружение, ваши увлечения, место жительства.

Но иногда люди, даже те, с которыми ваши пути расходятся, остаются там незримыми зрителями, которые навсегда займут в сердце место приятного напоминания.

— Уютное место, — прокомментировал Нацу, когда они вошли в первый выставочный зал.

В Нью-Йорке художественные выставки редко представляли из себя тихие и спокойные места. Скорее, это было собранием хищных фурий с хорошим фуршетом, чинно-вышагивающими официантами и тарталетками за сорок баксов. Люси ненавидела подобные сборища, чувствуя себя обязанной сохранять привычный облик отчужденной женщины из высшего общества. К ее огромной радости, здесь, в маленьком мирке одного из самых востребованных художников Нью-Йорка, не было ни тарталеток, ни фуршета с пенящимся шампанским. Были мягкие диванчики, приятная мелодия на фоне и стойкий аромат какао и апельсинов.

Все здесь так и кричало о своем хозяине, и Люси с приятным теплом на душе двинулась по периметру зала, вслед за Нацу, который с интересом разглядывал картины.

Первый зал был данью уважения Нью-Йорку. Его высоким небоскребам и людям, которые здесь жили. Маленькой девочке, которая кормила голубей в Центральном парке. Старушке, затерявшейся среди плотного потока горожан. Бродвею, Эмпайер Стейт Билдинг и одинокому клену возле лавочки в Центральном парке, на котором нашли свое убежище семья скворцов.

Все в этом зале дышало любовью к городу, и Люси с интересом следила за реакцией Нацу. Он внимательно осматривал каждую картину с непривычной для него серьезностью. Когда вчера он сказал, что сомневался в том, что Нью-Йорк был его местом, Люси во вторую очередь подумала, что должна была сводить его в это место. И если до этого в Нацу оставались крохи сомнения, то сейчас, когда он с улыбкой смотрел за картиной „Аромат“, на которой пожилая супружеская чета сидела за столиком с парой чашек кофе… В этот момент, она была уверена, он окончательно поверил в Нью-Йорк.

Снова.

— Это место удивительно, — не отрывая взгляд от картины, проговорил Нацу.

Люси улыбнулась, подойдя к нему чуть ближе.

— Да. Я люблю приходить сюда раз или два в месяц. Окунуться в эту атмосферу с головой. Вновь почувствовать себя… живой. Не знаю. Это как „Fairy tail“ для меня. Такое же дорогое и родное сердцу место.

— Оу, сентиментальности от Хартфилии, — раздался насмешливый голос за их спинами.

Люси резко обернулась, невольно улыбнувшись от знакомых искр в глазах друга.

— Нацу, знакомься, — проговорила Люси, не отрывая взгляда от теплых карих глаз, — это Локи. Локи, это Нацу.

До этого отстранено рассматривавший картины Драгнил встрепенулся, с неподдельным интересом посмотрев на представшего перед ними парня. Люси внутренне сжалась, не зная, чего ожидать.

Казалось, в эту самую секунду, в этих двух людях было сосредоточено ее прошлое и ее настоящее. Две стороны, которые никогда не должны были встретиться.

Ее яблочный и апельсиновый соки.

Локи широко улыбнулся, протянув руку. В глазах заплясали чертята.

— Наконец-то, я могу увидеть тебя вживую, Нацу Драгнил.

Нацу непонимающе нахмурился, пожав руку в ответ.

— Мы с вами знакомы?

Локи неопределенно пожал плечами, покосившись в сторону Люси, и в этом коротком взгляде было столько веселья, что невольно девушке захотелось засмеяться от абсурдности происходящего.

— Скажем так, мы знакомы заочно, — мягко проговорил Локи, вновь посмотрев на Драгнила, и усмехнулся перед тем, как с насмешкой произнести по слогам: — Ба-ри-ста.

Я всегда пишу о своей жизни. О том, с какими людьми знакома, о том, как я вижу своими глазами этот город. Я даю советы, которым следуют тысячи, в то время, как порой, сама нуждаюсь в них.

Нацу и Локи были разными, как день и ночь. Еще давно, шесть лет назад, сидя в их маленькой квартирке и наблюдая за тем, как Локи рисовал на холсте, с взлохмаченными рыжими волосами и испачканными краской растянутыми домашними штанами, в то время, как она сжимала в руках телефон в ожидании новых сообщений… Еще тогда она подумала об этом. О том, насколько они были разными.

И сейчас, видя их стоящими друг напротив друга, эта разница была видна как никогда раньше.

С Локи у нее навсегда прочно закрепилась ассоциация тепла и уюта. Горячего какао по утрам и клетчатого пледа на кресле; корицы, хрустящих хлопьев и звука голоса Эда Ширана на фоне. С Локи можно было просто сидеть и молчать, и это молчание никогда не было в тягость. В свое время Люси думала, что эта тишина была ее обителью и истинным домом. Ее привычным и таким любимым яблочным соком, пока, однажды, в эту размеренность не влетел сметающим тайфуном Бариста.

Остальное было уже историей.

И сейчас участники этой истории были здесь.

Нацу, казалось, не удивился такому приветствию, и Люси поняла, что, похоже, он понял, кто был перед ним, с самого начала.

— Не знал, что вы до сих пор общаетесь, — проговорил Нацу, отпустив руку Локи.

— Мы прошли через многое, чтобы просто так расстаться, — улыбнулся парень, приобняв за плечи Люси. — Эта Снежная дамочка только кажется такой. Внутри же она плюшевая зайка, которой вечно нужно подтирать сопельки.