По праву сильнейшего. Вернуть пару

Да, он чертовски прав. Я хотела. Безумно. Вопреки всему. Даже если то являлось полным помешательством. С первого мгновения, как увидела его в лаборатории с беспокойством в красивых глазах. И после. Каждую проклятую секунду, что находилась рядом с ним. Несмотря ни на что. Потому и не стала отрицать. Ведь он — как то самое сумасшествие, от которого невозможно отказаться, даже если разум кричит тебе об обратном. И потому, когда Кайл вместе со мной отступил от стены, я лишь крепче прижалась к нему.

В несколько быстрых шагов он дошёл до кровати. На неё меня и опустил, нависнув сверху. Ладонь, прежде поддерживающая меня под ягодицы на весу, сместилась к бедру. Пальцы надавили на ставшую сверхчувствительной кожу и поднялись выше вдоль линии талии, а затем ещё выше, к груди, поочередно задевая вершины, сдавливая каждую, усиливая все ощущения во сто крат. Пришлось закусить губы, чтобы не выдать себя и весь тот отклик, что моментально пробрал моё тело, расходясь мириадами жарких мурашек. Кайл тут же сосредоточился на моём видимом действии.

— Приоткрой. Шире. Ты ведь и так собиралась, — задел большим пальцем нижнюю губу, оттягивая её.

Так грубо и откровенно, ужасно пошло и в чём-то жёстко, но, глядя во вновь ярко полыхающие золотом глаза зверя, я и не подумала сопротивляться, когда тот же его палец скользнул между моих губ, проникая глубже. Золото в изумрудных глазах вспыхнуло ярче. Вместе с бескомпромиссным приказом:

— Сожми крепче. Соси.

Наравне со сказанным, вторая его ладонь уместилась между моих ног. Приласкала невесомо, но я почти задохнулась от резко накативших ощущений и тут же прогнулась в спине, когда сразу два пальца резко толкнулись в меня до упора. И я действительно как та самая сучка текла для него, позабыв о всякой гордости и ненависти. Если я его сейчас и ненавидела, то только за промедление. Мне было мало его пальцев, хотелось больше. Хотелось чувствовать его в полной мере. До самого конца. Хотя бы раз. Потом я обязательно пожалею о случившемся и быстренько вернусь в свой образ лживой недотроги, но то будет потом. Сейчас же я позволяла ему делать со мной… всё.

В себя пришла лишь раз, когда мои ладони скользнули по его торсу вниз и зацепились за повязку.

— Твои раны…

— Похер. Молчи. Твой рот должен быть занят другим.

Снова поцеловал. Алчно. Глубоко. Одновременно с тем, как быстрые частые толчки во мне становились лишь быстрее, изгоняя из разума последние крохи адекватности.

Что я там думала, чтобы держаться от него подальше?

Сейчас мне казалось, что я умру, если он отстранится от меня хотя бы на лишний дюйм. Меня несло на волнах безумия от нашей близости и того удовольствия, что дарили его пальцы. Так остро и необходимо, что из груди один за другим вылетали всё более громкие стоны.

— Вот так, малыш. Ещё, сожми меня собой ещё крепче… — прошептал тихо и хрипло мне в губы, почти нежно, на контрасте со всем тем, что прежде говорил. — Ну же, кончи для меня, малыш…

Оргазм накатил внезапно, высекая искры под закрытыми веками. Одну за другой. В то время как Кайл даже не думал останавливаться. Отстранился от моих губ, но только чтобы сместиться на шею, вновь царапая её своими клыками, порождая во мне нечто доселе неизведанное. Вроде ничего особенного, но ощущалось ярче любого оргазма. Словно там находилось средоточие всех моих нервных окончаний. Невообразимое удовольствие. Какое-то даже болезненное. Ноющее. Отдающееся пульсирующим желанием между ног.

— Не… надо… так…

Я не выдержу этой пытки. Слишком остро. Почти сокрушительно. Невыносимо терпеть. До дрожи во всём теле и сведённой судорогой пальцев на его спине, оставляющих царапины. Но он будто только того и добивался. Чтоб ничего разумного совершенно не осталось. Ни в одном из нас.

— Надо… Мне. Надо… — вторил моим отчаянным жалобным всхлипам его всё такой же тихий и хриплый голос. — Очень. Надо…

Так и не оставил ни шанса вернуться в реальность. Едва его пальцы покинули моё тело, вошёл тут же иначе, одним мощным толчком. Замер в таком положении, с шумом и напряжённо выдыхая мне в шею, словно такое глубокое проникновение и впрямь могло причинить боль, и не мне, а ему самому. Медленно вышел. И столь же резко толкнулся вновь. А потом всё повторилось. Снова и снова. Бессчётное количество раз. Постепенно ускоряясь. До тех пор, пока перед глазами не померкло от частых бешеных толчков, окончательно сталкивающих за границы реальности.

Безумие. Он точно моё безумие. Сводящее с ума проклятие, от которого не дано избавиться. А его имя — моя личная мантра. Я повторяла его снова и снова, выгибаясь навстречу каждому движению.

Совершенное наслаждение. Я в нём потерялась. Навсегда. Безвозвратно…

Кайл, хрипло дыша, нависал надо мной, обжигая шею своим рваным дыханием. Я и сама едва дышала. Хватала воздух урывками, пытаясь восстановить его количество в лёгких, но выходило медленно. Поэтому, прикрыв глаза, я просто продолжала качаться на остатках эйфории, что принесла наша близость.

— Ты в порядке? — поинтересовался он, спустя, кажется, вечность.

Да. Нет. Не знаю. Кажется, всё же нет. В себя я точно до конца не пришла. Едва смогла слабо кивнуть в ответ. Сил совсем не осталось.

— Хорошо, — вдруг резко отстранился оборотень и поднялся.

Не только на постели. На ноги поднялся. Так холодно стало. И снаружи, и внутри. Сомнения тут же вгрызлись в мой кисельный мозг с новой силой, пока Кайл, как ни в чём не бывало, с вернувшимся к нему полнейшим безразличием подбирал брюки с пола ванной, а затем шёл на выход из палаты.

— Тут есть душ. Не пользуйся им, — бросил мне у самой двери. — Спальню для тебя приготовили на втором этаже в восточном крыле.

Дверь в палату громко хлопнула за его спиной. Ушёл. А я осталась. Лежащая на разворошённой постели, дрожащая от очередного унижения и мечтающая оказаться как можно дальше от этого места. От него. Всё. Кажется, это и есть мой предел…

Глава 8

Кайл

Коридор, лестница, ещё один коридор…

Кажется, это где-то уже было. Несколько недель назад. Когда несёшься по ним, как сумасшедший, а внутри творится не меньшее сумасшествие. За одним исключением: тогда на моих руках была хрупкая, миниатюрная фигурка, а теперь я бежал от неё, как при побеге из тюрьмы, где светит вышка или смертная казнь, на ходу спешно натягивая штаны. Она ведь меня и впрямь почти казнила. Приговорила. В голове настоящий атомный взрыв произошёл, сжигая мозги напрочь, едва увидел, как мать моих детей обнимается с чужаком. Все доводы и напоминания о том, что он — её друг детства, нихрена не помогали. Как и о том, что мне не должно быть совершенно никакой разницы, кому она улыбается и на кого смотрит. Так, как не посмотрит на меня уже никогда. Осознание того, кем именно является чужак, лишь подстегнуло всю ту ярость, что моментально переполнила звериную суть. Вот как тут удержишь? Удержишься сам. В пекло самообладание. Его не стало.

Да и друг ли?

Вполне возможно, это всего лишь очередная ложь.

Потому и наговорил всё то, что наговорил.

Да, со злости.

Тем более, что чем больше я злился, тем всё больше она пыталась меня вразумить. Это злило ещё сильнее.

Не бывает таких совпадений!

Херня полная все эти нелепые маловнятные сказки о том, как альфа-одиночка по чистой случайности оказался рядом с той, кто способна дать ему потомство. Он ли сам учуял, и его то привлекло, или же она сама постаралась показаться перед его взором, как передо мной когда-то, рассчитывая на нечто подобное, а может её мамочка так постаралась или же прочие двинутые любители экспериментов, с которыми они водились… неважно. Не теперь. Итог всё равно единый.