По праву зверя

— Разве? — глухо выдохнула я.

— Сто процентов. Мы же для них — идеальный вариант. А продолжение рода — основное условия. Иначе бы между вами не искрило. — Она осторожно улыбнулась: — Блейк не говорил?

А я понимала, почему он не говорил. Перевела взгляд на мужчин на лужайке. Они стояли рядом, разговаривая о чем-то, а я кусала губы, чувствуя, что не в состоянии сдержать иррациональную эйфорию. Она бежала по венам, разгоняла сердце и вышибала слезы из глаз. Неудивительно, что и Блейк почувствовал. Поймал мой взгляд своим тревожным и направился быстрым шагом в нашу сторону.

Дана дипломатично ретировалась, схватив корзинку с печеньем, а я стерла слезы со щек и виновато шмыгнула носом:

— Прости, эмоции что-то зашкаливают, — заглянула в лицо присевшему на корточки мужчине. — Доктор не говорил, может, со мной что-то еще не так?

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Он — настороженно, хмуро, решительно, а я улыбалась все смелее, сбивая его с толку окончательно.

— Говорил, — наконец, сдался он.

Не знаю, как я вообще еще сидела на месте, разыгрывая условное спокойствие. Хотелось смеяться. Глупо, нерационально, сквозь слезы.

— У меня что-то с головой, да? Нервное что-то…

— Нет. — Притягательно обрисовались желваки на его лице.

— Нет? — невинно захлопала глазами.

— Нет, — совсем помрачнел он. — Ты ждешь моего ребенка.

— Не может быть, — самозабвенно мучила вруна. А он, кажется, сходил с ума от моего диссонанса внутри и снаружи. — Я бесплодна. Это какая-то ошибка в анализах, надо пересдать. Наверняка какой-то препарат дал побочное, анализы съехали…

— У меня крыша сейчас съедет, — зарычал он глухо. — Мне не нужны анализы, я точно знаю. — И он дернул меня в руки и прижал себе: — Не отпущу тебя, понимаешь?

— Понимаю, — прижалась к нему. — Не бойся. Я тоже тебя не отпущу…

Эпилог

— По-моему, неплохо, — заметила осторожно.

— Мне тоже нравится.

Мы с Блейком сидели на полу в детской комнате и рассматривали результат. Нет, мы не были оригинальны — все здесь вышло, как у всех. По крайней мере, мы на это очень рассчитывали. Тумбочка, шкафчик, ночник… И все. Первой начала смеяться я, потом прыснул Блейк.

— Мы с тобой одинаковые инвалиды, — покачал он головой и притянул к себе спиной. — Что еще нужно? Ты же смотрела каталоги?

— У меня не было времени, — скривилась.

Последние месяцы беременности я занималась только своим восстановлением в академии, прохождением комиссии и судом. Блейк настоял, чтобы врача, отправившего меня на смерть, посадили, и я была согласна. Он лично пришел поблагодарить Ходина за то, что подарил возможность встречи, и пожелал хорошо провести ближайшие несколько лет в колонии.

— У меня тоже, — покаялся он мне возбуждающе в шею.

Блейк последние месяцы работал на Джейдена Хауэра. Ему тяжело давалось возвращение не только в относительно мирную жизнь, но и реальность без заточения в лабораторных стенах. Я краем уха слышала, что его брат добился самых жестоких приговоров всем заключенным — участникам этого чудовищного преступления. Но Блейк втягивался тяжело. Он по природе одиночка, и пережитое не сделало его характер лучше. Хотя все чаще слышала сдержанное восхищение в сторону Джейдена Хауэра. Эти двое, казалось, нашли друг друга, а когда Блейк коротко рассказал мне его биографию, стало понятно почему. Они оба — младшие братья амбициозных политиков со всеми вытекающими.

В общем, мы опаздывали к семье Джейдена Хауэра на ужин.

— Ладно, у Джейдена подсмотрим, — Блейк помог мне подняться, потому что живот уже тянул к земле, а еще ноги разъезжались из-за смеха. — Его жена как раз недавно родила.

— Отличная идея, — хрюкала я. — Ты их отвлечешь, а я…

У Блейка зазвонил мобильный. Он убедился, что я устойчиво стою на ногах, и только тогда ответил:

— Да. — На месте звонившего от такого тона я бы бросила трубку и поменяла номер. Но с Лукасом такое не проходило.

По-настоящему спокойно Блейк чувствовал себя со своими желтоглазыми. Все выжившие сейчас проходили обучение в военной академии и частенько собирались у нас по выходным. И в эти моменты он был для них вожаком стаи, направлял в новом для них мире, давал советы, поддерживал молчанием. Им часто и не нужно было что-то обсуждать, они просто чувствовали потребность в том, чтобы убеждаться — они все еще могут на него положиться, что нужны. Прямо как… дети.

Как бы Блейк ни старался быть для меня человеком, он им не был. И эта его сторона казалась неизведанной территорией, которая завораживала и пугала одновременно. Я держалась за его руку и чувствовала его всего — что думает, чего боится и что хочет. За эти неполные девять месяцев мы осознали многое, но главное — нам хорошо вместе, и ни один не готов это потерять.

— Лукас за нами приехал, — закатил глаза Блейк. — Я отменил такси.

— Он соскучился, — улыбнулась я. — И ты тоже. Две недели же не виделись…

— Говорит, новости какие-то…

— Ну, пусть будут новости, — кряхтела я, пытаясь не изображать из себя круглый якорь.

— Не хочу новостей, — проворчал Блэйк и подхватил меня на руки, а я громко вскрикнула и рассмеялась.

Невозможный, любимый, мой… Зверь.